— Не откажусь.
— А вот и меню на сегодня. — Малоун развернул сверток с бутербродами. — Сандвичи с тунцом и салатом, с яйцом и салатом, с цыпленком и салатом. Выбирайте, мадам.
— Выбор просто сказочный.
— Лучший в городе!
— И обслуживание тоже на высоте. Обязательно порекомендую ваше заведение всем своим друзьям.
— Не забудьте оставить щедрые чаевые.
— Непременно. Чаевые будут поистине королевскими.
Готовность, с какой Сиена откликнулась на его попытки шутить, приободрила Малоуна. До тех пор, пока их дух не сломлен, они не будут побеждены. Но в следующий момент порыв ветра взъерошил кроны пальм над их головами, и Малоун заметил, что Сиена зябко поежилась.
— Накинь мою спортивную куртку, — предложил он.
— Тогда холодно будет тебе.
— Ничего, я сяду поближе к тебе.
Малоун встал, набросил на Сиену свою куртку и погладил ее по плечам. Только теперь он почувствовал, до какой степени устал, и опустился обратно на скамейку. Его мучила столь сильная жажда, что четверть литра воды он осушил буквально несколькими глотками. Сандвич с яйцом и салатом напоминал по вкусу вощеную бумагу, в которую был завернут, хлеб зачерствел, но Чейз не замечал этого. Ему казалось, что за всю жизнь он не ел ничего вкуснее.
Пианист на яхте заиграл «Дни вина и роз».
— Не хочешь потанцевать? — спросил Малоун.
Сиена посмотрела на него изумленными глазами.
— Такая красивая песня! — пояснил он. — В ней поется о грусти, о безвозвратно уходящем времени. Если бы мы находились в иных обстоятельствах, это была бы ни с чем не сравнимая ночь. Но мы и теперь можем сделать ее такой…
— Да, я хочу потанцевать!
Они встали и повернулись друг к другу. Стараясь, чтобы правая рука не дрожала, он обнял ею Сиену за талию, а левую положил на ее плечо. Они стали медленно кружиться под звуки далекой музыки, вызывавшей в его душе воспоминание о мальчишке, который бежит по лугу и которому так и не суждено добраться до двери, ведущей в мир бесконечных возможностей. Едва дыша, Малоун привлек Сиену ближе к себе. Ему казалось, что он в любой момент может потерять сознание. Он ощущал, как бурно вздымается ее грудь. И догадался, что ей тоже не хватает воздуха.
Когда они сделали еще один оборот, его глазам предстала тенистая дорожка, тянувшаяся позади них, по которой шла пожилая супружеская чета с пуделем на поводке. Увидев странную танцующую пару, старики остановились и стали смотреть на них. Они обменялись взглядами и снова посмотрели на Малоуна и Сиену. Пожилой мужчина улыбнулся, взял жену под руку, и они пошли дальше.
А потом для Малоуна перестало существовать все, кроме Сиены, которую он держал в объятиях. Когда они с Сиеной поцеловались, ему показалось, что он снова стал мальчишкой-сорвиголовой и этот поцелуй — первый в его жизни.
Всю ночь они провели на скамейке. Сиена спала, положив голову ему на плечо, а Малоун обнимал ее и не столько спал, сколько дремал, то и дело пробуждаемый своими тревожными мыслями. Огни на стоящих в заливе яхтах мало-помалу погасли, а шум уличного движения утих. Малоуну казалось, что он и Сиена находятся в их собственной, предназначенной только для них вселенной, но он хорошо понимал, что очень скоро в нее ворвется реальный мир. Белласар будет неустанно охотиться на них, и в тот момент, когда им придется продать одно из украшений Сиены или использовать кредитную карточку Малоуна, круг поисков сразу сузится. «Мы должны выбраться из Ниццы! — думал он. — И не только из Ниццы. Из страны. Из Европы!» Но даже если бы им удалось раздобыть деньги, уехать за границу у них бы все равно не получилось. Их паспорта остались у Белласара. Малоун был вынужден с горечью признаться самому себе, что без помощи Джеба у них нет ни единого шанса.
В бледном свете затянутого облаками солнца узколицый официант, не веря своим глазам, смотрел на Малоуна и Сиену, приближающихся к нему, лавируя между расставленными прямо на тротуаре столиками. Немногочисленные ранние посетители тоже повернули к ним головы и смотрели, словно на два пришедших с ближайшего огорода пугала. «Наверное, — подумалось Малоуну, — именно так мы сейчас и выглядим». Его одежда была измята и перепачкана, щеки небриты, скула и губы покрыты запекшейся кровавой коркой. «Интересно, — думал он, — за кого принял меня этот официант? Вероятно, за бездомного и думает, что сейчас я стану выклянчивать объедки». Ноздри самого Малоуна уже привыкли к исходящему от него запаху, но он не сомневался, что окружающие чувствуют, как от него пахнет дымом сгоревшего вертолета, потом и страхом.
К счастью, Сиена выглядела лучше. Да нет, не просто лучше. Несмотря на то что ее одежда тоже была помята, а косметика стерлась, она выглядела просто потрясающе! Ей хватило всего несколько раз провести по волосам гребешком, который она одолжила у Малоуна, и они вновь заблестели. Ее загорелая кожа была безупречна. Как бы трудно ей ни приходилось, Малоуну казалось, что она просто не может смотреться плохо.
— Месье! — Официант воздел руки, пытаясь удержать Малоуна на расстоянии. Он говорил по-французски и слишком быстро, чтобы Малоун мог разобрать его слова, но этот жест не оставлял никаких сомнений: у кафе существуют определенные правила, и будет лучше, если Малоун отправится в какое-нибудь другое место.
Сиена не дала ему договорить, засыпав вопросами, в одном из которых Малоун сумел разобрать слово proprietor, то есть хозяин. Судя по оживленной жестикуляции официанта, он пытался доказать, что столь незначительная проблема не требует вмешательства хозяина. Сиена повернулась к Малоуну.
— Ты помнишь имя владельца? — спросила она.
— Пьер Бене.
Имя хозяина заставило официанта обратить на непрошеных гостей более пристальное внимание. Сиена, указав на Малоуна, назвала его имя и добавила что-то по-французски, что могло означать: «Ваш хозяин ожидает нас».
Результат не заставил себя ждать. Официант удивленно дернул головой и снова быстро заговорил. После того как Сиена выслушала поток незнакомых Малоуну слов, лицо ее изменилось. Женщина с испугом посмотрела на своего спутника.
— В чем дело? — спросил Малоун. — Что он говорит?
— Они знают, кто ты, но не ждали твоего появления.
— Почему?
— Операцию отменили.
— Господи, неужели опять подставили?
— Хуже. Они думают, что ты мертв.
— Чейз, это просто ужасно! Не могу даже передать тебе, что я чувствую! — тараторил Джеб.
Это происходило двенадцать часов спустя. Они находились в квартире над кафе, куда Джеб, задыхаясь от спешки, только что взлетел по ступеням. Со времени их последней встречи Джеб, похоже, пополнел, лицо его приняло кирпичный оттенок.
— Когда я услышал о твоем появлении, я находился в Вашингтоне и сразу же кинулся сюда. Не думай, что я бросил тебя на произвол судьбы.
— Такая мысль посещала меня.
— Господи! — Джеб ударил себя ладонями по ляжкам. — Старик, мы с тобой прошли через столько испытаний, ты спас мне жизнь. Клянусь, я никогда бы не предал тебя! Кстати, здесь о вас позаботились?
Малоун указал на груду использованных чашек, стаканов и тарелок, громоздившуюся на кухонной стойке.
— Уж не знаю, что ты сказал им по телефону, но после этого они прибегали сюда каждый час со всякой снедью и напитками.
— Боже мой, твое лицо! Что с ним случилось?
— Видел бы ты, как выглядело оно чуть раньше. Я уже успел умыться и почиститься.
Малоун вкратце рассказал о том, как он получил эти травмы.
— Какая сволочь!
— Я бы нашел для него более крепкие эпитеты.
— А как… — Джеб обернулся к Сиене. Малоун представил их друг другу сразу же после того, как Джеб вошел в комнату, но с той минуты разговор состоял в основном из извинений Джеба. Теперь он выглядел менее самоуверенным, видимо утратив часть своего гонора перед лицом такой красоты. — Вы не пострадали?
— Нет, — успокоила его Сиена, — но после всего, что произошло, я гораздо менее уверена в своем завтрашнем дне.
— Согласен, вы имеете все основания полагать, что я плохо справляюсь со своей работой, но позвольте мне вам кое-что объяснить. — Джеб пробежался ладонью по своим коротким светлым волосам. — Чейз, после того, как ты устроил драку с Белласаром на аукционе «Сотби», ты исчез с лица земли. Последний раз тебя видели, когда Белласар вырубил тебя в зале аукциона, а его люди куда-то утащили.
Сиена не знала деталей этой истории и теперь подалась вперед, вся превратившись в слух.
— Мы знали, что тебя увезли в лимузине Белласара, а после этого — пуф-ф! Ты словно растворился. Через два дня из Ист-Ривер выловили тело слишком обезображенное, чтобы его можно было опознать. Понимаешь, что я имею в виду? Ни зубов, ни пальцев! Лицо было сожжено паяльной лампой.
