— Сядь.
Меня насторожил его встревоженный тон. Я присела на подлокотник дивана. Тряхнув головой, Джесси откинул со лба волосы, глубоко вдохнул, открыл было рот, но передумал и только шумно выдохнул.
Потом он снял перчатки, положил на журнальный столик пистолет, снова тряхнул головой и глубоко вдохнул.
— Ну, говори же!
Он взял меня за руки.
— Всю дорогу сюда я мучился, как тебя спросить.
Внутри все похолодело. Неужели он все-таки задаст этот важный и такой поганый вопрос? Джесси полез в карман рубашки. Вот черт! Что у него там? Неужели результаты моментального теста на отцовство?
— В прошлый раз, заговорив об этом, я закончил разговор не так, как хотел бы.
Стоп!
— В прошлый раз?
— Поэтому намерен возобновить его. Только, пожалуй, опущу то место, где споткнулся. — В руке он держал крохотную черную коробочку, а когда открыл ее, я увидела кольцо. — Выходи за меня.
Бриллиант был такой большой и сверкающий, что я боялась ослепнуть. Как будто со стороны я слышала звуки, которые сама издавала, — дурацкие недоверчивые смешки и всхлипы.
— Нет, все-таки ты сумасшедший!
Но мои слова он истолковал по-своему — уязвленный и задетый за живое, хотел убрать коробочку, но я схватила его за руку.
Теперь я уже хохотала в голос и кричала:
— Самый настоящий, законченный псих!
— Эван, ну, пожалуйста, перестань!
— Можно мне померить?
Джесси окинул меня хитрющим взглядом, достал кольцо из коробочки, надел мне на палец, сжал мою руку и поцеловал.
Он хотел продолжить, но я прикрыла ему рот кончиками пальцев.
— Пылкий, внимательный, восхитительный псих! Иди ко мне!
Он пересел на диван, и я поцеловала его.
— И когда ты только успел это купить?
— Пока вы с отцом встречались с Суэйзи. Я же сказал, что отправляюсь по магазинам.
Я рассмеялась, толкнула его и взобралась сверху. Он блаженно улыбался.
С кухни снова донесся грохот и… писклявый голосок моей кузины.
— Нет, терпеть это просто невозможно!
Джесси взмахнул руками и схватился за спинку дивана, а я, вскочив, заорала:
— Че-ерт!..
Тейлор вылезла из-под кухонной стойки.
— Я все слышала. — Она обхватила ладонями лицо. — Вы собираетесь пожениться. О Господи!
Я перелезла через Джесси и спустила ноги с дивана.
— Какого черта тебе здесь нужно?! Убирайся!
— Ну… Теперь будет что рассказать людям.
Она держалась руками за щеки, словно ее только что избрали «Мисс Америкой». Оттолкнувшись от подлокотника, я рванула по направлению к кухне.
Она выставила вперед руки, словно защищаясь:
— Не подходи!
На ней был один из шедевров ее «гламурной коллекции» — серый с отливом бюстгальтер, украшенный кокетливыми отворотиками. На шее — галстук-бабочка. Во что она была одета ниже пояса, я не видела, потому что мне мешала стойка, но уж наверняка не в юбку и не в брюки. Перед ней лежал судейский молоток. Я бросилась на нее через стойку. Она с визгом отпрянула, посшибав с холодильника магнитики и фотки.
— Нет, не подходи!
Я молотила руками по воздуху в бессильной попытке дотянуться до нее.
— Я убью тебя!
— За что?! Разве тебе не нравится мой адвокатский костюм? По-моему, он просто восхитителен. Эта композиция называется «Суд любви».
Теперь мне стало ясно, зачем на ее физиономии оказались эти строгие очки. Она все выставляла вперед руки, словно загораживаясь от меня.
— Такой костюм нужен девушкам, которые хотят продемонстрировать мужчине свою консервативность и в то же время обольстительность. Каждая женщина-адвокат должна иметь такой костюм. Я только не понимаю, что с тобой происходит. Я, например, за вас жутко рада.
— Ну вот что — не вздумай трепать об этом на каждом углу. Убирайся из моего дома и помалкивай. — Я схватила молоток. — Или я засуну эту штуковину тебе в задницу, и будешь потом выплевывать щепки.
— Эван, не надо! Разве можно так наказывать за болтливый язык? — Она с опаской поглядывала на молоток в моей руке, и вдруг ее глаза-виноградинки расширились от изумления. — О-о!.. А вот это совсем не хило! И где же, интересно, он раздобыл столько денег на такую покупку?
Опешив, я замерла над стойкой с молотком в руке.
Она завороженно глазела на кольцо.
— Неужто выиграл на бирже? А может, в каком-нибудь благотворительном марафоне?
— Джесси! — воскликнула я. — Давай сюда пистолет! — И медленно оторвалась от стойки.
Моя бесстыжая сплетница-кузина картинно закатила глаза:
— Ну что вы как дети, ей-богу?!
— Джесси! — снова позвала я и, обернувшись, увидела его в дверном проходе.
Озадаченно почесывая переносицу, он качал головой:
— Я тут ни при чем.
Занеся над головой молоток, я двинулась вдоль кухонной стойки.
Моя бесстыжая кузина снова выставила вперед руки:
— Не надо, стой там! Не приближайся!
— Это почему же? — сделала я еще один осторожный шаг.
— Потому что, когда вы вошли, я как раз выносила приговор подсудимому.
У меня чуть не помутился рассудок.
— Выносила приговор?..
Я метнулась вперед и заглянула под стойку.
— Дурацкая идея! — сказал сзади Джесси.
Но я уже не могла остановиться.
Совершив немыслимый прыжок, я выронила молоток. Оставалось только грязно выругаться.
Бесстыдница схватилась за голову:
— Я все могу объяснить!
Я плавно обошла стойку и совершила новое открытие.
— Черт возьми! Карлос!
На полу, съежившись и прижав к ушам голые колени, сидел мой строитель.
— Нет, мисс Делани, вы все неверно поняли! Я…
— Что-о?.. А ну убирайтесь отсюда! О Боже, да прикройтесь же!
Но прикрыться он не мог, потому что руки у него были скованы наручниками за спиной. Я медленно приближалась.
— Тейлор, прикрой же его!
Карлос представлял собой аппетитное зрелище с точки зрения мужской плоти, только с тех пор я почему-то без особого вдохновения вспоминала его карие глаза с томной поволокой, бронзовый торс и поражавшее внушительными размерами мужское достоинство, которое он в тот момент безуспешно тщился скрыть.
— Ну все, Тейлор, тебе конец! — Я вихрем понеслась в гостиную.
С того самого дня при воспоминании о Карлосе Мартинесе я неизменно видела перед глазами игривую надпись, выведенную жирным маркером на его голой заднице: «Нелегкие времена настали». И стрелочку, указующую в сторону паха.
— Эван, но это же искусство, — как ни в чем не бывало лопотала Тейлор. — Ис-кус-ство! Мы готовили фотосессию. Для моей кни-ги!
Пистолет лежал на журнальном столике. Прочтя мои мысли, Джесси накрыл его рукой и покачал головой.
А между тем Тейлор отважилась выйти из-за стойки и направилась к нам, цокая каблучками, словно карликовый пуделек коготками. Джесси так и ахнул.
Нижние прелести она прикрыла военной шинелью, но когда опустила ее, мы увидели все — белые шлепанцы с пуховыми помпонами, полицейскую дубинку на кожаном поясе и маленький хлыстик для особо строптивых подсудимых. Но главное — крохотные, почти незримые трусики-стринги цвета синей униформы тюремных надзирателей.
Джесси картинно прикрыл глаза ладонью:
— Я ослеплен!
С кухни жалобно воззвал Карлос:
— Тейлор, ты куда?
— Ключ от наручников в ванной. — Она процокала мимо Джесси. — Ну а ты, зануда? Неужели рассчитываешь на какое-то там чувство юмора после свадьбы? Думаешь, Эван будет вот так развлекать тебя? Надеюсь, ты понял, куда я клоню?
Она метнулась в спальню, а оттуда в ванную.
Джесси постучал пальцами по коленке, задумчиво поджав губы, потом развернулся и поехал следом за ней.
— Тейлор, а ну-ка обернись!
Из ванной донесся грохот хлопнувшей о стену двери и перепуганный голос Тейлор:
— Эй, ты чего это…
Визг. Грохот. Голос моей кузины, скорее походивший на свист вскипевшего чайника:
— Ах ты, урод! Да что ты себе…
Я услышала шум возни, визг Тейлор и два громких шлепка, после чего она пулей вылетела из ванной.
— Он шлепнул меня!
Суровые судейские очки у нее на носу перекосились, глаза буквально вылезали из орбит. Джесси выехал следом, и она, тыча в него пальцем, завопила:
— Этот псих шлепнул меня!
— Тебе бы лучше заткнуться, — посоветовал Джесси, проезжая мимо.
— Да что с тобой такое? Взбесился?
Он резко развернул коляску.
— Эван, разве ты ей не говорила? Я же признан невменяемым.
— Боже милостивый! — У нее отвисла челюсть. — То есть как невменяемым?!
— Как? Медицински! Хроническая невменяемость в последней стадии. В самой крайней степени. У врачей это называется «синдром НКТ». Страдаю буйными припадками.
Карлос за стойкой кое-как умудрился подняться на ноги.
— Тейлор, умоляю, дай мне ключ от наручников!
