— Пожалуйста, проходите в столовую, — женщина перехватила плащ, который Сильвен небрежно вручил ей, и накидку Беатрис, — вы очень красивая пара!
— Благодарю, — равнодушно отозвался он.
В словах женщины прозвучало искреннее восхищение. Беатрис же ощутила лишь тонкий привкус горечи осознания, что они с Сильвеном всего лишь попутчики.
— Ты сегодня прекрасно выглядишь, — он склонился к ней, легко касаясь пальцами её виска и убирая за ухо прядь волос, выбившуюся из прически. — Несмотря на то, что готова меня покусать за этот ужин.
— Когда ты милый, мне становится страшно.
— Я полагал, это мое обычное состояние. Успокойся, Беатрис. Кусаюсь здесь только я.
Они шли по коридору, и музыка буквально лилась из каждого камня вместе с ощущением силы. Беатрис показалось, что у неё кружится голова от неизведанной, яркой и сильной энергии, подобной которой она ранее не встречала. Когда они устроились за столом в ожидании, Беатрис осознала, как сильно нервничает. Покусать? Да она загрызть его была готова!
Она поймала себя на том, что слишком сильно сжала вилку в руке и та слегка изменила форму. Мысли отказывались выстраиваться в цепочки, и Беатрис принялась разглядывать комнату. Шкаф с посудой, часы, стол, кружевные салфетки, начищенные приборы.
Музыка стихла, и в воцарившейся тишине тиканье часов казалось зловещим. Беатрис в отчаянии взглянула на Сильвена в поисках поддержки, но он уже поднялся из-за стола и шагнул вперед. Появившийся в столовой мужчина не ассоциировался у неё с кем-то, кто прожил много тысяч лет и тем более с монстром. Он выглядел как музыкант, которого застали в самом сердце творческого процесса. Высокий, длинные темные волосы взлохмачены, глаза сверкают. Синий камзол — под цвет глаз — расстегнут, рубашка, оттенявшая смуглый цвет кожи своей белизной, выправлена из брюк.
— Добрый вечер, Беатрис. И вам, Сильвен, — произнес он, проходя в комнату и устраиваясь во главе стола столь непринужденно, будто они были старыми знакомыми и нашли время и возможность собраться после долгой разлуки. Беатрис поймала себя на мысли, что не может отвести от него взгляда. Ей действительно стало не по себе. Несмотря на кажущуюся легкость в общении, от него действительно веяло силой и опасностью. Она знала, что старые измененные могут скрывать свою силу и энергетику от младших, и понимала, что коснулась лишь тонкой грани его истинного могущества. Это впечатляло и опьяняло, настораживало и дарило эйфорию, обжигало и завораживало.
— Добрый вечер, — осторожно поздоровалась она.
— Добрый вечер, Дариан, — Сильвен поймал взгляд Беатрис и с пониманием улыбнулся. — Мелодия для меня не знакома. Неужели вы автор?
— Да, у меня было время до вашего прихода, — тот кивнул, расстилая салфетку, — а вам понравилось, Беатрис?
— Очень, — мило улыбнулась она, — пока шла по коридору, думала, плакать буду. А позже и вовсе вилку погнула от прилива чувств. Видите?
Беатрис продемонстрировала ему сломанный столовый прибор.
— Мне бы хотелось, — он посмотрел сначала на неё, потом на Сильвена, — чтобы моя музыка созидала, а не разрушала.
— Беатрис хотела сказать, что ваша музыка эмоциональна, — заметил Сильвен. Если бы не его слова, Беатрис не нашла бы в себе сил отвести взгляд от Дариана. Только сейчас она обратила внимание на появившегося в столовой слугу, который разлил вино по бокалам и удалился. Следом вошли две молодые светловолосые девушки с подносами, расставляя блюда на столе. Обычная еда хотя и не восстанавливала сил в должной мере, но была привлекательна по вкусу.
Дариан перехватил её взгляд, улыбнулся, и от этой улыбки у Беатрис мурашки побежали по коже. Она не понимала, как можно быть одновременно таким притягательным и пугающим.
— Прошу, — он махнул рукой, принимаясь за еду, и приглашая их последовать его примеру. Они ужинали, говорили обо всем, кроме истинной причины её визита, и Беатрис поймала себя на мысли, что расслабляется. Напряжение, сковывающее по рукам и ногам, отпустило. Сильвен вел ничего не значащую светскую беседу, неизменно поддерживая Беатрис в тех или иных высказываниях. Словно вернулись те времена, когда они каждый день засыпали и просыпались рядом. Она была искренне благодарна ему за это.
После ужина Дариан предложил пройти в гостиную, и Сильвен продолжал ухаживать за ней, словно оберегал. Впервые за долгое время Беатрис снова позволила себе по-настоящему положиться на него. Позволила, потому что именно его поддержка была для неё по-настоящему бесценна, и его присутствие рядом казалось правильным и настоящим.
— Возвращаясь к истинной теме нашей встречи, — произнес Дариан, — меня очень интересует ваша дочь, Беатрис. Она необычная девочка, и вы уже знаете, какую ценность она из себя представляет. Сильвен вам наверняка объяснил.
Он сделал паузу и посмотрел на неё, а Беатрис мгновенно напряглась. Инстинктивно вцепилась в руку Сильвена: позволив себе ощутить в нем поддержку, она уже не могла от этого отказаться, только не сейчас.
— Объяснил.
— Вот и замечательно, — Дариан теперь смотрел на её спутника и улыбался. Он часто улыбался открытой, располагающей и светлой улыбкой. — Сильвен рассказывал мне о вас, как об очень умной и интересной женщине. Я пришел к выводу, что границы нашего сотрудничества стоит расширить.
Сильвен сжал её руку в своей и ободряюще кивнул. Беатрис с благодарностью посмотрела на него, после чего перевела взгляд на Дариана.
— Вы слишком держитесь за то, что всего лишь иллюзия, Беатрис, — произнес он, — стабильность спокойствия. Никому ещё не удавалось удержаться на этой грани, но именно с этой высоты падать опаснее всего. Я предлагаю вам сделать шаг за границы того, что известно и доступно многим. Я предлагаю вам работать со мной. Выбор за вами.
Искушение согласиться было велико, но Беатрис удержалась. Дариан действительно был прирожденным лидером. За такими идут, не останавливаясь и не задумываясь. Она и сама прикусила язык сейчас, чтобы не сказать: «Да».
Она понимала, что не успеет и опомниться, как эта бездна поглотит её. Его цели станут её, как её жизнь сойдется в точку на Его Идеях. Тогда будет уже слишком поздно.
— Интересное предложение, — ответила Беатрис, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности. Её не покидало ощущение, что Дариан видит её насквозь.
— Беатрис больше беспокоит, как ее выбор повлияет на судьбу дочери, — уточнил Сильвен, смещая акценты его внимания на себя.
Никогда в жизни она не чувствовала себя более обязанной ему, чем сейчас. Вынужденная подбирать слова, что само по себе для неё было крайне тяжело, и играть в игры, навязанные этим мужчиной, Беатрис окончательно растерялась. Все её существо противилось тому, что сейчас происходило, а инстинкты подсказывали бежать, как можно дальше и как можно скорее.
— Беатрис здесь с нами, и может сама меня спросить, — Дариан облокотился на спинку дивана, положив подбородок на запястье, — но если вы решили побыть её голосом… На судьбу Авелин этот выбор не повлияет никак. А на вашу жизнь, Беатрис — вполне.
Он пару мгновений рассеянно смотрел сквозь них, потом поднялся.
— Прошу меня извинить, я хочу закончить сонату. Беатрис, приятно было познакомиться, — он легко коснулся губами её руки, — не затягивайте с решением.
После его ухода она выдохнула и несколько мгновений смотрела в одну точку, потом повернулась к Сильвену.
— Он же понял, что я не хочу… он все понял, да? Что теперь будет? Он… — в панике забормотала она, понимая, что медленно, но верно соскальзывает в истерику. Страх за Авелин охватил все её существо, сводя с ума и лишая возможности мыслить здраво. Сильвен одним движением привлек её к себе, обнимая и покачиваясь вместе с ней, будто успокаивал ребенка. Беатрис понимала, что он делает, но не хотела противиться этому. Энергетика Сильвена качала, как на волнах, разрывая нити отчаяния и даруя все больше уверенности и спокойствия.
— Кто он такой? — спросила она едва слышно, не пытаясь освободиться, все глубже погружаясь в защиту его объятий.
— Бог этого мира, — язвительно заметил Сильвен, и сквозь его безразличие проступило нечто большее, чем насмешка. Истинное неприятие.
Беатрис показалось, что он отнюдь не испытывал к Дариану нежной привязанности. Он подал ей руку, и они вместе направились к выходу. Провожала их все та же милая женщина. Она протянула ему плащ, а Беатрис накидку.
— Тебя интересовало, почему я работаю на него. Потому что интересен ему. Пока что интересен.
— Я думала, тебе это нравится, — произнесла она, и поймала себя на том, что говорит шепотом и не слышит себя из-за адски прекрасной музыки, — хотя бы отчасти.
— Я всего лишь достаточно амбициозен и осторожен.
