“Вероятно, немногое, – подумала она. – Ну или по крайней мере ничего о том, что я сделала правильно, по его мнению”.
– Так значит ты рассыпалась после всей этой истории с убийцей? – спросил он.
Райли ощетинилась от его слов.
– Если ты спрашиваешь, страдала ли я от ПТСД, то да, страдала.
– ПТСД, – повторил он, цинично хохотнув. – Я даже не помню, что значат эти чёртовы буквы. По-моему так это модный способ сказать, что ты слаба. Я никогда не страдал от ПТСД, даже вернувшись домой с войны, после всего, что я повидал и сделал, и всего, что было сделано со мной. Не понимаю, как кто-то может отмазываться подобными оправданиями.
Он замолчал, глядя в пустоту, как будто её здесь не было. Райли подумала, что её приезд не закончится хорошо. Она решила рассказать ему о том, что происходит в её жизни: хотя она не услышит от него ничего ободряющего, по крайней мере, можно будет считать, что беседа состоялась.
– У меня проблемы в одном расследовании, пап, – сказала она. – Ещё один серийный убийца. Он мучает женщин, душит их и выставляет в лесу.
– Да, я слышал и об этом. Садит их голыми. Какой-то больной, – он снова сплюнул. – И, дай-ка мне предположить, ты из-за этого в конфликте с Бюро. Власть имущие не понимают, что делают. И не слушают тебя.
Райли была поражена. Как он догадался?
– Со мной было то же самое во Вьетнаме, – сказал он. – Офицеры как будто вообще не понимали, за что они воюют на этой чёртовой войне. Боже, если бы они оставили это на таких, как я, мы бы её выиграли. Мне даже думать об этом тошно.
Райли услышала что-то в его голосе, что слышала не часто – или, по крайней мере, редко замечала. Это было сожаление. Он действительно жалел, что они не выиграли войну. Было неважно, что он совсем не виноват. Он чувствовал свою ответственность.
Изучая его лицо, Райли кое-что поняла. Она была очень на него похожа внешне – больше, чем на мать. Но дело было в чём-то большем. Она и внутренне была похожа на него – не только тем, что ей плохо удавались отношения с людьми, но и его упрямой решимостью, чрезмерным, самоуверенным чувством ответственности.
Всё это было не так плохо. В этот редкий момент ощущения родства она гадала, сможет ли он на самом деле сказать ей что-то, что ей нужно.
– Пап, то, что он делает – это так отвратительно, оставлять тела голыми и в таких ужасных позах, но…
Она остановилась, стараясь подобрать слова.
– Но места, где он оставляет их, всегда очень красивы – леса, ручьи, природа, как здесь. Почему, как ты думаешь, он выбирает такие места для чего-то отвратительного и злобного?
Отец её ушёл в себя. Казалось, что он изучает собственные мысли, собственные воспоминания, говоря о себе в той же степени, как о ком-то другом.
– Он хочет всё начать сначала, – сказал он. – Он хочет пройти весь путь к началу. Разве с тобой происходит не то же самое? Разве ты не хочешь всего лишь вернуться туда, откуда начала, и начать всё заново? Вернуться туда, где была ребёнком? Найти место, с которого всё пошло не так, и изменить всю свою жизнь?
Он сделал паузу. Райли вспомнила, с какими мыслями она ехала сюда – как ей было грустно маленькой девочкой уезжать от этих гор. В словах её отца действительно была какая-то фундаментальная правда.
– Поэтому я и живу здесь, – произнёс он, погружаясь ещё глубже в задумчивость.
Райли тихо сидела и внимала. Слова её отца начали что-то прояснять для неё. Она уже давно поняла, что убийца держит и мучает женщин в своём доме детства, но ей никогда не приходило в голову, что он неспроста выбрал это место, а чтобы каким-то образом вернуться в прошлое и всё исправить.
Всё ещё не глядя на неё, отец спросил:
– Что тебе подсказывает интуиция?
– Что это как-то связано с куклами, – сказала Райли. – Это то, что никак не может понять Бюро. Они всё время движутся в неверном направлении. Он помешан на куклах. Это ключ ко всему.
Он крякнул и потёр свою ногу.
– Что ж, просто следуй своей интуиции, – сказал он. – Не давай эти подонкам указывать, что тебе делать.
Райли была ошарашена. Это не комплимент. Он не пытается быть приятным в общении. Он был тем же вспыльчивым наглецом, каким всегда был. Но почему-то он сказал ей именно то, что она хотела услышать.
– Я не собираюсь сдаваться, – сказала она.
– Чёрт побери, только сдаться тебе не хватало, – прорычал он еле слышно.
Больше обсуждать было нечего. Райли встала.
– Было приятно повидаться с тобой, папа, – сказала она, и она действительно отчасти так думала. Он ничего не ответил, просто сидел и смотрел в землю. Она села в машину и уехала.
Отъезжая от его дома, она осознала, что теперь чувствует себя иначе, чем когда только приехала – и, странным образом, гораздо лучше. Она чувствовала, что что-то разрешилось между ними.
А ещё она поняла кое-что ещё: где бы ни жил убийца, это не было ни арендованное имущество, ни канализационная труба, ни даже ветхая, отвратительная лачуга где-то в лесах.
Это было красивое место – место, где красота и ужас находятся в равновесии, сосуществуя бок о бок.
*
Спустя какое-то время, Райли уже сидела за стойкой кафе в городке неподалёку. Её отец не предложил ей перекусить, что было неудивительно, а теперь она была голодна и нуждалась в пище, чтобы доехать до дома.
Едва официантка поставила бекон, салат и сэндвич с помидором перед ней на стойку, как у Райли зазвонил телефон. Она хотела посмотреть, кто ей звонит, но номер не определился. Она с опаской взяла телефон.
– Это Райли Пейдж? – спросил деловой женский голос.
– Да, – ответила Райли.
– У меня на линии сенатор Митч Ньюбро. Он хочет с вами поговорить. Одну минутку, пожалуйста.
Райли почувствовала приступ тревоги. Из всех людей, которых она сейчас не хотела бы услышать, Ньюбро стоял наверху списка. Она почувствовала желание тут же повесить трубку, но затем передумала. Ньюбро был действительно мощным врагом, заставлять его ненавидеть её ещё больше было плохой идеей.
– Я подожду, – сказала Райли.
Через несколько секунд она услышала голос сенатора.
– Это сенатор Ньюбро. Я полагаю, что говорю с Райли Пейдж.
Райли не знала, разозлиться ей или испугаться. Он говорил так, будто это она ему звонила.
– Как вы достали этот номер? – спросила она.
– Я всегда получаю то, что хочу, – сказал Ньюбро своим обычным холодным голосом. – Я хочу с вами поговорить. Лично.
Ужас Райли усилился. Какие могут быть причины для того, чтобы он хотел её увидеть? Это явно не к добру. Но как ей отказаться, чтобы не испортить всё окончательно?
– Я могу подъехать к вашему дому, – сказал он. – Я знаю, где вы живёте.
Райли чуть не спросила, откуда он знает её адрес, однако напомнила себе, что уже получила ответ на свой вопрос.
– Я бы предпочла обсудить это сразу по телефону, – сказала Райли.
– Боюсь, что это невозможно, – отрезал Ньюбро. – Я не могу говорить об этом по телефону. Как скоро вы будете готовы со мной встретиться?
Райли почувствовала себя во власти могущественного Ньюбро. Ей хотелось отказаться, но она чудом убедила себя этого не делать.
– Я сейчас не в городе, – сказала она. – Сегодня приеду поздно. Завтра утром буду отвозить дочь в школу. Мы можем встретиться в Фредриксбёрге. Можно в кафе.
– Нет, не в публичном месте, – сказал Ньюбро. – Это должно быть менее подозрительно. Репортёры следуют за мной повсюду. Они окружают меня, как только у них появляется возможность. Я бы предпочёл не появляться на их радарах. Как насчёт Квантико, в офисе ОПА?
Райли не смогла скрыть ноту горечи в своём голосе.
– Я там больше не работаю, если вы не забыли, – сказала она. – Вам бы следовало знать об этом лучше всех остальных.
Последовала короткая пауза.
– Вы знаете загородный клуб «Сады магнолии»? – спросил Ньюбро.
Райли вздохнула от абсурдности его вопроса. Конечно, она не входила в те круги.
– А вы как думаете?
– Его легко найти, он примерно на полпути между Квантико и моим особняком. Будьте там в десять тридцать утра.
Райли нравилось это всё меньше и меньше. Он не спрашивал, он ей приказывал. После того, как он разрушил её карьеру, зачем ещё он может требовать от неё что-то?
– Это слишком рано? – спросил Ньюбро, когда Райли не ответила.
– Нет, – сказала Райли. – Однако…
Ньюбро перебил её:
– Тогда будьте там. Туда пускают только членов клуба, но я скажу им, чтобы впустили вас. Вам нужно прийти. Вы увидите, что это важно. Поверьте мне.
Ньюбро повесил трубку, не попрощавшись. Райли была ошеломлена.
“Поверьте мне”, – так он сказал.
Райли это показалось бы забавным, не будь она так обескуражена. После Петерсона и кто бы то ни был тем вторым убийцей, Ньюбро был, вероятно, третьим человеком, кому она доверяла меньше всего на свете. Она доверяла ему даже меньше, чем Карлу Волдеру, а это действительно мало.
Но у неё, похоже, нет выбора. Он хочет ей что-то сказать, это ясно. Что-то, чувствовала она, что может вывести на убийцу.
