Честно признаюсь: это оказалось тяжело, он всё это время был рядом, а сейчас я отпустил тебя на волю, подальше от себя. У меня не получается сдерживать слёзы — я так давно не плакал. Чувство, что я его больше не увижу, очень сдавливает внутри. Он был моим положительным и позитивным отражением. И теперь я остался один.
Нет. Не один.
Сын Кузнецова ведь до сих пор со мной. Злая ирония! Наверное, он — моя пробудившаяся совесть. Точнее, я надеюсь на это. Иначе в чём смысл? Я же должен из всей этой истории вынести урок!
Я хотел здесь покончить с собой из пистолета Миши, поставить наконец-то точку в моём существовании, чтобы прекратить наносить вред своей семье, а в итоге мои родные нуждаются во мне. А может, лучше для моей дочери оказаться в детдоме? С новой семьёй или без неё у Насти может быть куда более счастливое будущее, чем со мной. Что я могу ей дать? Я всю жизнь преследовал свои личные цели: свадьба, ребёнок — всё это лишь для того, чтобы потешить своё самолюбие, найти хоть какой-то смысл в своём существовании. Взять того же Писцова: он преследовал только одну цель — продолжение своего дорогого рода, — и ему было плевать на Аню, по-настоящему плевать, хотя он перед смертью явно сожалел обо всём и, будь у него возможность, скорее всего, всё исправил бы, но… не сложилось. У меня, в отличие от него, ещё есть шанс. Если посудить, вся церковь Истинного Бога — извращённое понятие о семье. Они бросили всё ради единоличного спасения, и плевать, что близкие погибнут в грядущем конце света! Это сборище эгоистов, ведомое чувством выживания. Даманины пытались справиться с болезнью и бросили ребёнка, но после случившегося выбрали остаться до последнего со своей семьёй в полном составе, на столько, сколько позволит болезнь. И это правильное решение, стоящее. Может, пора и мне одуматься? Я ещё могу всё изменить и не быть плохим отцом для Насти. Почему нет? Я должен попытаться.
Так что пистолет мне больше не нужен, и его смело можно оставить здесь — думаю, Миша не расстроится от потери, а мне уже пора думать, как поскорее вернуться домой, в Ястребск.
Что? Что ты смотришь на меня? Ох, парень, я соболезную о твоей смерти и о смерти твоего отца, но моя история продолжается, так что успокойся и опусти пистолет. Ты — лишь моя больная фантазия, а я уже решил жить дальше. Я совершил много страшного, но могу ещё всё исправить, сделать что-то действительно хорошее. Поверь мне. Я могу подарить своей дочери счастливую жизнь. Так что не мешай мне. Уйди. Исчезни, как исчез Кирк. Вы мне больше не нужны.
*Выстрел.*
Эпилог
Игорь валялся на диване, прозябая за просмотром очередного сериала с пачкой солёных семечек, очистками от которых он забросал всю студию. Везде был мусор, остатки алкоголя и заказной еды: коробки от пиццы, корзинки от крылышек и контейнеры от роллов. Игорь сливался с окружением, сам такой же грязный и неопрятный, — вонь вокруг как будто материализовалась.
Залипание за экраном нарушил дверной звонок. Игорь нехотя поднялся с пригретого места и заглянул в глазок. За дверью замельтешил уже знакомый разбитый нос.
Игорь отворил замки на двери и впустил Мишу внутрь.
— Какими судьбами? — спросил Игорь и протянул ему руку. — Мне казалось, ты решаешь проблемы в Ястребске.
— Я проиграл дело. Больше мне там делать нечего. — Миша с отвращением оценивал обстановку. — Я, собственно, зашёл узнать, как у тебя дела… Сильно всё здесь изменилось… Что у тебя в жизни-то происходит?
Игорь вразвалочку вернулся на своё пригретое место.
— Пытаюсь завязать с наркотой — не хочу возвращаться домой во время ломки.
— Я смотрю, у тебя всё удачно выходит. — Миша брезговал проходить глубже в студию.
— Да как-то не очень. Всё равно хочу расслабиться, и желательно не алкоголем.
— Когда ты в последний раз из квартиры выбирался?
— Вчера. За сижками ходил.
— А в люди?
— А оно мне надо?
Игорь уставился на Мишу в надежде его переглядеть и отстать от него, однако выиграть не получилось.
— В последний раз в «Метрополе» со всеми вами. Ещё был этот владелец «Очага» — Марк, кажется. Печально, конечно, вся эта история с ним закончилась. Он покончил с собой, а его жена оказалась тем самым страшным поджигателем. Хороший сюжет!
— Ясно: ты совсем не в курсе происходящего.
— Ммм, а что я пропустил? — Игорь достал откуда-то из складок дивана пачку чипсов.
— Ты в курсе вообще, что в мире хоть происходит?
— Ну я в курсе, что Максим возглавил вашу церковь. Так что, чувствую, начнётся трэш! Я даже не сомневаюсь в этом. Ведь у Максима только одно желание — нажива.
— Так, понятно. Ладно. — Миша неловкими шагами стал пробираться к дивану. — У меня есть работёнка для тебя. — Он уселся рядом с Игорем с выражением отвращения на лице.
— Семечки? Чипсы? — Игорь протянул упаковку картошки другу, на что тот лишь махнул рукой.
— Я правильно помню, что ты искал идею для книги? — Игорь лишь кивнул, не отрывая взгляда от экрана. — Как смотришь на то, чтобы написать книгу для нас? Что-то типа журналистского расследования?
— Чего? — Он наконец-то переключился на Мишу.
— У меня есть посмертная запись Марка, где он рассказывает всю правду про пожар.
— И зачем же вам я?
— Суд не принимает эту запись. Они вообще отказываются её слушать! Видимо, им кто-то дал приказ держать Машу в заключении. А чтобы как-то продвинуть дело, нам нужен резонанс в СМИ.
— Я просто опубликую эту запись в сети. В чём проблема?
— Послушай сам. — Миша достал телефон. — В чистом виде это полный бред. А если дополнить его той информацией, которой владеем Маша и я, мы сможем собрать хороший материал для разоблачения этого клубка. Тем более в смерти Марка есть крупная нестыковка: пуля в груди — совсем неклассическая схема самоубийцы. Думаю, пока ты будешь писать, ответы сами появятся.
Игорь не верил в происходящее. Он думал, что бред — не запись, а само предложение. Боялся подвести, не справиться с такой ответственной задачей.
— Я не знаю… Я опять налажаю…
— Это не так! Я верю в тебя. Ты уже несколько недель не употребляешь — так что соберёшься и выполнишь эту задачу. А пока будешь писать материал, я в качестве плана Б удочерю ребёнка Штернов. Не место ей в детдоме.
У Игоря зазвонил телефон. На экране высветилось: «Сестра».
— Боюсь, мне сейчас будет не до этого…
Он встал с дивана, подошёл к единственному окну и ответил на звонок.
— Игорь…
— Да, я слушаю. С мамой всё в порядке?
— Она умерла…
Оба замолчали. Миша вмешиваться не собирался, лишь тихонько вернулся к двери.
— Игорь, ты хоть на похороны-то приедешь?
— Да-да… обязательно…
— Хорошо. Я жду тебя.
Он повесил трубку. Несколько минут просто смотрел в окно, после чего стал отодвигать шторы с краю. Достал из-под окна ведро с бутылкой и направился к столу у дивана. Откуда-то из складок дивана вытащил пакетик с подозрительной растительностью.
— Игорь, ты же в завязке…
— Плевать! Это уже не имеет смысла…
