— Тогда почему он ее написал?
— По той же причине, по которой убили Томаса: ради денег.
— И много он получил? — спросил медэксперт, у которого всякий раз, когда возникала тема денег, загорались глаза.
— Много, много, — ответил Даниэль. — Можно утверждать, что симфония «Веллингтон» была в свое время самым успешным произведением Бетховена как в смысле популярности, так и с финансовой точки зрения.
— Но почему она оказалась забытой?
— Своим успехом она была обязана не столько музыкальным достоинствам, сколько социальным и политическим факторам, подобно некоторым чудовищным телесериалам наших дней. Однако на самом деле речь идет о вещи настолько бедной по содержанию, что сами почитатели Бетховена стараются упоминать о ней как можно реже.
— Мне даже захотелось ее послушать, — сказал судебный врач.
— Это очень любопытная вещь: англичане представлены в музыке полуофициальным гимном «Правь, Британия», вторым по популярности после «Боже, храни королеву». Чтобы представить французов, Бетховен, напротив, выбрал песенку «Мальборо в поход собрался».
— Ты хочешь сказать, «Мальбрук в поход собрался», — поправил медэксперт.
— Мы заменили Мальборо на Мальбрука, потому что так легче произносить. Но песенку придумали французы в насмешку над герцогом Мальборо, своим врагом в Войне за испанское наследство.
— И что там с Мальбруком? — спросила судья.
— Возможно, тебе более знакома английская версия: «For he’s a jolly good fellow» — «Потому что он прекрасный парень».
— Ну конечно, я ее знаю, — подтвердила судья. — Странно, что Бетховен не выбрал символом французов «Марсельезу».
— Бетховен всегда был революционером. Для него «Марсельеза» была не только национальным гимном, она несла в себе ценности свободы, равенства и братства, в которые он верил всю жизнь. Очевидно, ему показалось недостойным использовать эту музыку, чтобы она ассоциировалась с теми, кто потерпел поражение, это означало бы символическое поражение революции. Напротив, используя «Мальбрука», он ощущал себя свободным в духовном и творческом отношении, и если вначале эта песенка звучит как гордый гимн, то в ходе битвы она замедляется и распадается, позволяя нам представить разгром французских войск. В то же время Чайковский в «Увертюре тысяча восемьсот двенадцатого года», написанной в честь разгрома Наполеона в России, без колебаний разрушил «Марсельезу», чтобы посмеяться и поиздеваться над французами.
— Значит, симфония «Веллингтон» была написана ради денег. Что, Бетховен был корыстен?
— Не больше любого из нас. Был период, когда после смерти одного из своих покровителей он настолько обеднел, что подумывал оставить Вену и уехать в Англию. Гайдн, например — и это было хорошо известно в Вене, — своими сочинениями и концертами нажил при английском дворе целое состояние.
Даниэль сделал паузу, чтобы попросить кофе, но хозяйка кабинета сообщила, что ее кофеварка, как и все другие аппараты в этом учреждении, вышла из строя.
— Мы говорили о денежных затруднениях Бетховена, — напомнил врач, видя, что Даниэль потерял нить разговора.
— Ах да. Ты когда-нибудь слышал об устройстве, которым пользуются музыканты, — о метрономе? — спросил его Даниэль.
— Ну разумеется, — ответил врач. — Он служит для того, чтобы отсчитывать ритм, так?
— Именно. Этот революционный инструмент был запатентован во времена Бетховена одной подозрительной личностью, то ли механиком, то ли изобретателем, то ли шоуменом по имени Мельцель. Бетховен доверял Мельцелю, поскольку тот сконструировал для него несколько превосходных слуховых трубок. В тысяча восемьсот двенадцатом году, когда состояние финансов у Мельцеля было таким же безнадежным, как у Бетховена, он сконструировал музыкальный инструмент, который назвал «пангармониконом». Звук в этом инструменте зарождался с помощью мехов, как в органе, а благодаря цилиндрам, похожим на цилиндры шарманки, мог имитировать звучание всех музыкальных инструментов военного оркестра. Продемонстрировав пангармоникон Бетховену, Мельцель убедил его написать пьесу, и тот написал «Победу Веллингтона». Пьеса имела успех, Бетховен переделал ее для оркестра, и в этой оркестровой версии она стала тем, что мы можем назвать явлением эпохи. В конце концов Бетховен предъявил Мельцелю иск, поскольку тот хотел использовать это произведение в коммерческих целях как свою собственность.
Дверь кабинета открылась, появилась одна из служащих суда:
— Ваша честь, адвокаты уже пришли. Опознание может начаться в любой момент.
Донья Сусана встала и, видя, что Даниэль тоже поднялся, сказала:
— Нет, оставайся здесь. Доскажи Фелипе все о стоимости рукописи, чтобы он потом передал мне.
Судья торопливо вышла, чтобы спуститься в подвальные помещения, где обычно происходило опознание задержанных, Даниэль и судебный врач остались одни.
— Значит, Даниэль, — немного помолчав, сказал медэксперт, — ты считаешь, что ценность рукописи на рынке зависит от качества музыки.
— Да, это один из факторов.
— Но разве то, что ты слышал у Мараньона, тебя не убедило?
— Да, конечно. Однако у меня нет никакой уверенности, что все остальное, если оно существует, написано на том же уровне. Бетховену сочинять становилось все труднее из-за депрессии и плохого состояния здоровья. К тому же существует еще один фактор, способный повлиять на цену, в особенности если в торгах принимает участие не государственное учреждение, а частный коллекционер.
— Что ты имеешь в виду?
— Цена может также зависеть от количества исправлений в рукописи. Хотя это кажется парадоксальным, но чем больше помарок и исправлений в партитуре, тем ценнее она для меломана, потому что тогда она вдобавок отражает ход мысли гения.
— Я не совсем тебя понимаю.
— Приведу в пример одну рукопись Бетховена, появившуюся относительно недавно, за которую на аукционе заплатили просто невероятную сумму: переложение «Большой фуги» для фортепьяно в четыре руки, сделанное самим композитором. Эта партитура исчезла из поля зрения специалистов сто пятнадцать лет назад, а в две тысячи пятом году была найдена библиотекарем в Цинциннати. Она считается самым крупным открытием последних десятилетий, отчасти из-за большого количества поправок и пометок, сделанных Бетховеном. Изучая эту рукопись, с восторгом наблюдаешь творческую борьбу гения с самим собой: Бетховен находит решение и записывает его, но тут же придумывает лучшее и вымарывает предыдущие пометки, заменяя их новыми. Таким образом можно проследить весь творческий процесс, вплоть до того, что можно назвать Озарением. Бетховен сделал фугу, написанную для квартета струнных, доступной для венцев, которые хотели бы сыграть ее дома: он подготовил для них облегченный вариант для фортепьяно в четыре руки. Не будем забывать, что тогда не существовало ни радио, ни граммофонов, и музыку можно было слушать только дома, в собственном исполнении. Поэтому в Вене в большинстве домов стояло фортепьяно. Эта рукопись пьесы для домашнего исполнения была обнаружена не так давно, и я уверен, что астрономическая цена, за которую ее купили, отчасти объясняется множеством поправок, сделанных Бетховеном собственноручно.
— Все, что ты рассказал, кажется мне очень интересным, — заметил медик. — Собираешься ехать в Вену, чтобы выяснить что-то еще об этой рукописи?
— В данный момент я намерен заняться звукозаписью или партитурой концерта Томаса, — объяснил Паниагуа, показывая полученный от судьи список фамилий. — Как ты думаешь, убийце уже удалось расшифровать татуировку?
— Маловероятно. Если полиция, обладая всеми современными методами, не в состоянии это сделать и ты, специалист в этой области, тоже в затруднении, не думаю, что преступник или преступники, поскольку нельзя сбрасывать со счетов возможность того, что мы имеем дело с организованной бандой, сумели нас опередить.
— А если сумели?
— В таком случае мы вряд ли его поймаем, — грустно ответил медэксперт. — Он продаст партитуру какому-нибудь коллекционеру и окажется за тысячи километров отсюда. Остается надеяться, что, стремясь раздобыть ключ к расшифровке, убийца совершит ошибку.
— Ошибку?
— Ну да, попытается поближе подобраться к дочери Томаса, вернется на место преступления или даже — как знать? — рискнет пробраться в дом Мараньона, надеясь найти там то, что так отчаянно ищет.
— Дон Хесус, там вас спрашивает какой-то господин. Говорит, он из Отдела убийств.
— Проведи его в библиотеку, Хайме, — отозвался Мараньон.
Секретарь магната провел инспектора Матеоса и оставил на несколько минут одного в роскошной комнате, где тот с любопытством принялся разглядывать книги, заполнявшие стеллажи. Матеосу показалось логичным обилие томов, посвященных архитектуре, ведь основная часть состояния Мараньона была нажита на сделках, связанных со строительством; кроме того, масоны ведут свое происхождение от профессиональных братств строителей, возводивших кафедральные соборы и другие храмы. Поначалу они только передавали членам ложи секреты своего ремесла, но в эпоху позднего Средневековья и Нового времени все изменилось. В ложи начали принимать дворян — адвокатов, врачей и так далее, — которые не были каменщиками, и их стали называть адептами. С тех пор церемонии приобрели символический характер.
