— Это тоже ихний, они вместе пришли, — объясняла милиционерам наблюдательная пассажирка.
— Кто же вас так? — участливо спрашивала, осматривая бойцов, молодая докторша.
— Ы-ы, — мычал Грек, еще не восстановивший нормальное дыхание, указывая подбородком на удалявшуюся фигуру старика в шляпе.
Перье поднялся наверх и пошел по стеклянному переходу второго этажа. Пройдя через переход, он спустился по лестнице, направляясь к месту своей парковки. Однако за десять шагов до машины он буквально налетел на Розума.
— Добрый день, месье Перье, — приветливо поздоровался с дипломатом Розум. — А я знаю, куда вы так торопитесь.
— Неужели? — не поверил нисколько не обрадовавшийся неожиданной встрече Доминик.
— Да, представьте себе. Вы несете предметы из тайника в Нелюдове, которые вы по чистой забывчивости не передали нам в прошлый раз. Две сабли. Угадал?
Доминик поставил сумку на землю, достал сигареты и закурил.
— Курите? — предложил он Розуму.
— Нет, спасибо. Так угадал я или нет, месье Перье?
— Угадали, — вздохнул Доминик. — Вы прямо читаете мои мысли на расстоянии. Вот, как раз собираюсь к вам. Совсем забыл, знаете ли, про эти безделушки.
— Ну, немудрено. Вы так были заняты в последнее время. Эти переезды занимают кучу времени, — понимающе успокоил Розум. — Разрешите взглянуть, раз уж вы их к нам несли?
— Глядите, — безразличным тоном разрешил Перье.
Розум приоткрыл молнию и заглянул внутрь. По диагонали сверху вниз вдоль сумочного пространства лежали два продолговатых предмета, завернутых в полуистлевшую мешковину. Сквозь прорехи мешковины чернели металлом бока и рукояти сабель. Розум удовлетворенно кивнул, закрыл молнию и спросил Перье:
— Можно мне взять вместе с сумкой? Я верну.
— Берите, — легко согласился Перье. — Это подарок.
— Левченко, неси сумку в машину. Едем ко мне, — распорядился Розум. — Месье Перье, спасибо за сотрудничество. Я очень рад, что мы встретились здесь, а не в другом месте.
— Я тоже. Я бы не хотел, чтобы информация о нашей встрече дошла до посольства, господин Розум. Могу я на это рассчитывать?
— Вполне. Мы тут по частному семейному делу, и сообщать что-нибудь в посольство я не вижу никакой необходимости. Счастливого вам пути, месье Перье. Приезжайте к нам еще.
— Это вряд ли, — усмехнулся Доминик.
— Ну, не зарекайтесь, — засмеялся Розум. — Еще скучать будете.
Шоферу корнеевской наружки Коле Рубцу со своего водительского места было хорошо видно, как Доминик Перье передает сумку Розуму.
— Что же это, они его упустили, что ли? — недоумевал Рубец. Коля был бывалый боец, и, когда понял, что сумка вот-вот уйдет, он решил действовать. Передернув затвор ТТ, Коля резко открыл дверцу машины и вылез наружу. Первое, что он увидел, было два ствола, направленных ему в голову.
— Тихо, — один из владельцев стволов приложил палец к губам. — Пушку давай сюда. — Рубец передал пистолет. — Молодец, теперь закрой дверь, сиди и не высовывайся.
Рубец медленно повернулся, залез обратно в машину и захлопнул дверцу.
В кабинете Розума собралась вся оперативная группа во главе со Старостиным. Всем было интересно посмотреть на трофеи. Ждали Суровцева.
— Я из-за тебя и твоих семейных дел, Розум, два совещания сегодня отменил, — пожаловался Суровцев, входя в кабинет.
— Ну, давай, именинник, разворачивай подарки, — подбодрил он Розума, усаживаясь поближе к сумке, возвышающейся на служебном столе подполковника.
Розум торжественно открыл молнию, извлек из сумки сверток и развернул мешковину. Мешковину он аккуратно свернул и положил в ящик стола.
— Черт его знает, может, тоже историческая ценность, — объяснил он свои действия присутствующим.
На столе лежали два боевых клинка. Розум аккуратно взял ближний к нему раритет и медленно вынул из ножен.
Это была шпага с прямым стальным однолезвийным клинком с одним широким долом. Ее рукоять была оклеена черной кожей и целиком обмотана сплетенной золотой проволокой. Восьмигранная головка рукояти была украшена в верхней части растительным орнаментом — резьбой по металлу. На пуговке сверкал один крупный алмаз и четырнадцать мелких вокруг него.
Гарда состояла из двойной овальной чашки, крестовины и дужки, верхний конец которой был скреплен с головкой. У места скрепления гарда имела два алмаза. Гарда, головка рукояти, пуговка, обе втулки были сделаны из золота или позолоченной бронзы. Кроме пуговки, скрепляющей эфес с хвостовиком клинка, алмазные украшения находились на втулке под головкой рукояти, на дужке и на краях передней чашки гарды. Два лавра, выложенные бриллиантами, сверкали на обеих гардовых чашках.
Розум положил шпагу эфесом к публике. Собравшиеся сгрудились вокруг стола, восхищенно рассматривая это произведение ювелирного искусства прошлого, так странно смотревшееся в скромном кабинете Розума.
— Да, умели предки вещи делать, ничего не скажешь, — поцокал языком Старостин.
— Приятно, когда работаешь не зря, — подтвердил майор Замятин.
— Ну, это, насколько я понимаю, наградное оружие, а теперь давай саблю показывай. Мы же вроде за саблей охотились? — поторопил Розума Суровцев.
Розум взял второй клинок и положил его рукоятью к зрителям. Это была сабля со средней кривизной клинка и слабовыраженной елманью — расширяющейся к концу клинка частью, предназначавшейся для усиления удара. Рукоять сабли была с замкнутой гардой, а тыльный ус перекрестия был выполнен в виде трилистника.
Сабля была украшена богатыми ножнами. Они были обтянуты черной кожей и окованы тремя узорными обоймицами из желтого металла. Центральная обоймица была двойная и декорирована лаврами, выложенными из изумрудов и алмазов. Поверхность обоймиц была покрыта чеканным орнаментом. Рукоять сабли была выполнена из позолоченной бронзы с поперечными желобками, по которым проложена витая золотая проволока.
Гарда, также из позолоченной бронзы, состояла из одной передней и трех ответвляющихся от нее боковых дужек. Выгнутые боковые дужки соединялись с узкой чашкой, также выполненной из золота или позолоченной бронзы. Фигурные дужки и чашка были украшены россыпью алмазов, а головка рукояти — двумя крупными изумрудами.
Розум взялся за рукоять и слегка вынул саблю из ножен. Солнце заиграло на алмазных россыпях дужек.
— Вот это сабля так сабля, — восхищенно выдохнул Суровцев. — Ну что, Розум, признаешь родовую реликвию?
— Признаю-признаю, — улыбнулся Алексей. — Родовая, каратаевская. Но на саблю Чингизидов не похожа.
— Нет? — вопросительно взглянул на Розума начальник.
— Нет. Вроде не она, — отрицательно мотнул головой Розум. — Во всяком случае, описанию Панина не соответствует.
— Ничего, она и без всяких Чингизидов на миллионы потянет. Царская вещь. — Суровцев провел рукой по сабельным ножнам. — Так что ты у нас, Розум, наследник миллионного состояния.
— Не я, — засмеялся подполковник, — это Ленка наследница.
— Ну что ж, господа офицеры, всех поздравляю, хорошо сработали. Полковник, — Суровцев обратился к Старостину, — надо найти способ поощрить личный состав.
— Найдем, Владислав Сергеевич, обязательно.
— Ну а этих красавиц я пока забираю. — Суровцев осторожно взял оружие со стола. — Отнесу в особый отдел Стригункову. Там их точно не сопрут. А ты, Алексей, — обратился он к Розуму, — закажи фотографа. Надо фотографии сделать и разослать экспертам. Посмотрим, что они скажут. И Панину пошли, не забудь. Фотографии получше сделай, не жмись, я оплачу. Кто там у нас официальный эксперт по антиквариату?
— Депутат Сазонов Андрей Степанович. Проходит по делу о похищении Эмилии фон Ройбах, — осторожно ответил Старостин.
— Тьфу ты, не в говно, так в депутата. Ну, найди там кого-нибудь поприличней. Если еще остались, — вздохнул Суровцев и с находками вышел из кабинета.
Во вторник экспонаты самаринской коллекции осматривал профессор искусствоведения Илья Филиппович Разуваев. Взглянув на стол, где лежали сабля и шпага, профессор сразу заявил Розуму:
— Алексей, обещайте мне, что после экспертизы вы мне расскажете, где вы взяли это сокровище. А то я умру от любопытства.
— Обещаю, — заверил профессора Розум.
Вооружившись лупой, Илья Филиппович буквально обнюхивал каждый квадратный миллиметр драгоценного оружия. Розум решил оставить эксперта одного:
— Илья Филиппович, не буду вам мешать. Позвоните мне по этому номеру, когда закончите.
— Алексей, я закончил, — доложил Разуваев по телефону через полчаса.
— Ну, что скажете, профессор?
— Во-первых, вещи этого класса так хранить нельзя, — сердито выговаривал Розуму эксперт. — Я вам завтра пришлю специальные футляры. Размеры я снял. Вы должны мне дать слово, что будете держать вещи только в них.
