— Я не могу отпустить Винсента, Касси. Но я переведу его в другую комнату, тогда мы избавимся от посторонних глаз.
— Я подам такой иск, какого в Сарасоте не видывали, — пригрозил Тони. — Какая дикая нелепость представлять меня насильником. А что касается похищения малыша Бейлера, то как вы смеете обвинять меня в этом? Я разорю город своими исками.
Энергичные протесты Тони вызвали у помощника шерифа сомнения насчет его виновности.
— Позвоните на телестудию WSBC, — настаивал Тони. — Они вам подтвердят, что вчера весь день и вечер я провел там и никак не мог похитить Марка Бейлера.
— Что тебе нравится, Касси? Что тебя возбуждает?
Она почувствовала обнаженной спиной холод пола. Скрещенные ноги ее были напряжены. Руками она прикрывала грудь.
Раскрашенное лицо прошлось по ее лицу.
— Расслабься, Касси, — шептал он, — плохо не будет, расслабься.
Узлы связанных поясов врезались в кожу.
За дверью на стуле Винсент вертел кистями, перехваченными путами. Если бы ему удалось ослабить их настолько, чтобы освободить руку, он бы вытащил кляп и позвал бы на помощь.
Помощь была совсем недалеко, за занавесом.
Свет лампы под потолком померк от временной потери напряжения, затем с новой силой ударил ей в глаза. Ураган. Она совсем о нем забыла. Сквозь стены слышалось завывание бури.
— Извини, я не могу расслабиться. У меня не получается.
Сталь прижалась к ее шее.
— От тебя, Касси, зависит, чтобы все прошло лучше.
— Может быть, нам сначала немного поговорить? Я беспокоюсь о Марке. Может быть, мне бы помогло, если бы я знала, что с Марком все нормально.
— С малышом ничего не случилось. Я оставил его в безопасности. Он цел и невредим.
— Он в твоем доме?
Брайан хитро усмехнулся под хмурой маской.
— Знаю, Касси, к чему ты клонишь. Хочешь выудить из меня информацию, как принято у вас, репортеров? Ничего у тебя не выйдет.
Если он ей скажет, вреда не будет. Она же все равно никому ничего рассказать не сможет. Возможно, у нее пройдет напряжение, после того как она узнает, где мальчик, это будет стоящий обмен.
— Да, он у меня. Что, тебе стало легче?
Она едва сдержалась, чтобы не съежиться, когда он прижался к ней своим разгоряченным телом.
— Знаешь, ты меня восхищаешь, — сказала она. Ей нужно было разговорить его, играть на его потребности подкрепить уверенность в себе. Необходимо было выиграть время. — Тебе удалось перехитрить ФБР. Главная организация страны, осуществляющая контроль за соблюдением законов, пыталась тебя разыскать, но ты превзошел их своим умом. Тебе надо этим гордиться.
Верно. Ему следовало гордиться. Он хотел, чтобы она еще похвалила его.
— Агенты ФБР проверяли все рейсы из Майами, Нового Орлеана и Луисвилла в те дни, когда ты оставлял в аэропортах машины тех женщин, — продолжала Касси. — Во всех трех случаях проверка не дала ни одного имени.
— Это потому, что я просто оставлял машины на стоянке, а сам возвращался в гостиницу. Тони и не догадывался, что я куда-то отлучался. Он был погружен в свой драгоценный сон.
— Очень умно. Очень. — Она медленно подняла руку и погладила его лицо. — А зачем тебе грим? Тебе он не нужен. Ты такой красивый и без него.
— Это длинная история. — Карие глаза налились слезами.
— У нас есть время.
— Нет, Касси. Наше время вышло.
— Я Лерой Барри из «Вестей». Не могли бы вы вызвать Касси Шеридан?
Дежурная за столом вздохнула. Она что, личная информационная служба этой Касси Шеридан?
К Лерою подошел седовласый мужчина, который дожидался у радиоцентра.
— Прошу меня извинить. Я слышал, вы упомянули Касси Шеридан. Вы не знаете, нашла ли она мальчика? Мы с женой очень волнуемся.
И Лерой выслушал рассказ Чарлза Чеймберса.
Касси услышала, как из громкоговорителей в зале прозвучало ее имя. Звук доносился слабо. Она не знала, расслышал ли объявление тот, кто придавил ее собой. Ее искали. Только бы они ее нашли. Ей нужно еще немного потянуть время.
— Спасибо, что поговорил со мной. Мне значительно лучше, — солгала она. — Спрошу еще только об одном, и все, обещаю.
На выбеленном лбу выступили капельки пота.
— Это последняя просьба.
— Мерили Киньонес, та женщина, чью руку нашли на пляже… Расскажи мне о ней, — Касси намеренно оставила вопрос незавершенным.
Брайан приподнялся, взял руку Касси и, держа перед собой, уставился на перстень с рубином.
— Это кольцо Мерили, — глухо проговорил он. — Это кольцо должно было стать символом нашей будущей совместной жизни. Я надеялся на это.
На какое-то мгновение у Касси даже возникло чувство жалости к этому созданию, пригвоздившему ее к полу.
— Но Мерили оказалась ничем не лучше моей матери, — сказал он, поворачивая кольцо на пальце Касси. — Она высмеяла меня. Она посмеялась надо мной и этим все испортила. Между нами началась борьба, и она упала за борт. Она не должна была умереть.
«Но она умерла, псих ты несчастный, — думала Касси. — Она умерла. Ты оборвал жизнь Мерили, Лесли Себастьяна и старика-рыбака. Ты погубил жизни молодых женщин, на которых напал. И психическая травма, вызванная твоими действиями, оказалась настолько сильна, что Мэгги Линч лишила себя жизни».
Да, выступление Касси, объявившей во всеуслышание о трагедии молодой женщины, стало последней каплей, в чем она будет каяться всю жизнь. Но это он повинен в смерти Мэгги. Виновен так же, как если бы своими руками столкнул ее с балкона.
— Да, Мерили должна была носить это кольцо в той жизни, которую я для нас с ней представлял. Но я рад, что сейчас это кольцо носишь ты, Касси.
Касси повернула голову, и ее сотряс сильнейший приступ рвоты. В этот момент лампа на потолке неожиданно погасла.
Тусклый свет померк, и за кулисами воцарилась полная темнота. Винсент слышал протестующие голоса, раздававшиеся по другую сторону занавеса. Морщась от боли, он продолжал попытки освободиться и чувствовал, что путы немного ослабели. Еще одно усилие — и ему удалось наконец освободиться. Первым желанием его было броситься выручать Касси, но неравные шансы останавливали. Тот человек был сильнее и с ножом. Винсент понимал, что ему едва ли удастся справиться с ним.
Надо довериться внутреннему чутью, как учила Касси. Он должен привести помощь. Винсент осторожно, ощупью пошел к занавесу, вытянув вперед одну руку, а другой вытащил изо рта кляп.
Когда Касси стошнило, он инстинктивно отпустил ее руку и отодвинулся. Это стало ошибкой.
В кромешной тьме Касси ощупью искала нож. Вот оно — лезвие. Холодное и гладкое.
Спокойно. Спокойно. Ее пальцы осторожно двигались по смертоносной стали, ища ручку.
Он также искал нож.
— Не делай глупостей, Касси, — рассек темноту его шепот.
— Не буду, — пообещала, едва дыша, Касси.
И на этот раз она говорила правду. «Это была совсем не глупость, а умный ход», — подумала она, стискивая рукоятку ножа.
Отвлеки его. Тебе нужно его отвлечь.
— Я теперь готова, — снова солгала она. — Где ты?
— Я здесь, Касси. Я здесь.
— Иди ко мне. — Она с трудом выдавила из себя эти слова, моля бога, чтобы ее снова не стошнило. Она почувствовала жар его тела, опустившегося на нее. Едкий запах его пота вызвал позыв к рвоте.
— В чем дело? — спросил он.
— Ничего. Все нормально, — продолжала лгать она. Ее глаза уставились в темноту, когда крашеные губы клоуна стали искать ее рот. Почувствовав на губах восковой привкус краски, она покрепче сжала нож.
Сейчас. Вот сейчас.
Что было силы она ударила ножом в темноту, услышав глухой звук, который издала пробитая кожа.
Когда снова вспыхнул свет, Касси увидела, насколько метким оказался ее удар. Вся в крови, она скорчилась на полу, старясь прикрыться, когда они вошли.
Лерой окинул взглядом комнату и рукой загородил дорогу Винсенту.
— Подожди-ка лучше здесь, парень, — твердо проговорил он.
Лерой снял пиджак и, отводя глаза, подал его Касси.
— Кто бы мог подумать, что я так буду рада тебя видеть, — смогла пошутить сквозь слезы Касси.
25 августа, воскресенье
— Поздравляю, Касси, ты хорошо поработала на прошлой неделе, — похвалила ее из Нью-Йорка Елена. — Ты действовала в лучших традициях «Вестей».
— Спасибо.
Освещать последствия урагана был прислан другой корреспондент «Вестей», а Касси появлялась в каждом выпуске новостей с рассказами о насильнике-клоуне и его преступлениях. Даже «Песочным часам» понадобились выдержки. Брайан Меллер выздоравливал после ранения. Знатоки законов высказывали предположения, что невменяемость обеспечивает ему защиту, и остаток жизни он проведет в психиатрической лечебнице.
