— Когда вы вернулись на судно, — сэр Лайонел снова начал обращаться непосредственно к свидетелю, — вы беседовали с кем-нибудь из офицеров или матросов «Торре-Аннунсьяты»?
— Да. Первый помощник, парень по фамилии Слейд, поднялся к нам на борт, чтобы выпить со мной и шефом.
— Вы не спрашивали его, зачем они двигали свой груз?
— Нет. Но Слейд сказал мне, что им пришлось это сделать из-за каких-то бюрократических недоразумений с пунктом назначения стальных труб, которыми они собирались загружаться.
— Вы говорили об этом с Адамсом?
— Нет.
— Но вы видели его, когда вернулись на судно?
— Да.
— Он не намекал на то, что команда «Торре-Аннунсьяты» тайно изменила груз «Мэри Дир»?
— Нет. Но если бы они это сделали, он бы об этом знал, потому что, когда я его увидел, он был на ногах и чувствовал себя намного лучше, поскольку до этого провел два дня в постели, — поспешно добавил Хиггинс.
— Поскольку Адамс был болен, ответственность за погрузку хлопка, видимо, легла на вас? — Дождавшись, пока Хиггинс кивнет, сэр Лайонел продолжал: — Вы не заметили каких-либо изменений в положении груза?
— Нет, не заметил.
— Вы уверены?
— А с чего мне не быть уверенным?
Маленькая голова сэра Лайонела резко подалась вперед, а в его голосе зазвучала сталь.
— Как вы могли быть в этом уверены? Вы сказали, что поднялись на борт после того, как пароход загрузился?
Оказалось, что сбить Хиггинса с толку не так просто. Кончиком языка он обвел пересохшие губы, но больше ничем не выдал своего беспокойства.
— Может, я и не был там, когда «Мэри Дир» загружалась. Зато я был на ней, когда мы выгружали японский хлопок и вискозу, которые лежали поверх ящиков. Я обратил внимание на то, как сложены ящики, потому что догадался, что мне придется грузить на них тюки хлопка-сырца, когда они будут готовы к погрузке.
Сэр Лайонел кивнул.
— Всего еще один вопрос. Вы говорите, что поднялись на борт «Мэри Дир» только накануне ее отплытия из Йокогамы. Как так получилось?
— Ну, потому что меня тогда наняли.
— Кто вас нанимал — капитан Таггарт?
— Нет, мистер Деллимар. Конечно, бумаги подписывал капитан Таггарт. Но взял меня Деллимар.
— Почему?
Хиггинс нахмурился.
— Не понимаю вопроса.
— Я спросил, почему он нанял именно вас. Вы были единственным человеком, который откликнулся на объявление о вакансии?
— Ну, не совсем. То есть… — Хиггинс обвел взглядом зал, и его язык снова скользнул по губам. — Это было не так.
— Вы хотите сказать, что эту должность вам предложили не так, как обычно? Мистер Деллимар нанял вас частным образом?
— Пожалуй, что так, — неохотно признался Хиггинс.
— Возможно, вас не затруднит объяснить суду, как именно это произошло.
Хиггинс колебался.
— Ну, мы встретились… я бы сказал, совершенно случайно, и я узнал, что у него нет второго помощника… а я как раз подыскивал место… вот и все, больше тут объяснять нечего.
— Где вы встретились?
— В одном из баров в районе порта. Я не помню, как он называется.
— Вы договорились о встрече заранее?
Лицо Хиггинса налилось кровью, мышцы на шее снова вздулись.
— Да, договорились.
Он произнес это с такой злостью, как будто бросал сэру Лайонелу вызов.
Но сэр Лайонел лишь сказал:
— Спасибо. Это все, что я хотел узнать.
С этими словами он сел на стул. Ему удалось установить два факта: то, что если компания «Деллимар» планировала устроить кораблекрушение, то жизненно важная в этом деле подмена груза вполне могла произойти на реке Рангун, а также то, что для этого они могли использовать Хиггинса. Но у него не было на Хиггинса ничего определенного, и это, как он много позже признался Хэлу, не давало ему покоя. Чтобы дать своим клиентам основания не выплачивать страховое возмещение, он нуждался в чем-то более существенном.
Определиться ему помогли другие свидетели, и самыми дискредитирующими для Пэтча стали показания рулевого, Юлса, который был на мостике вместе с Хиггинсом, когда начался пожар. Он был робким человеком и, отвечая на вопросы, слегка заикался. Он был не особо ценным свидетелем, но с непоколебимым упрямством настаивал на том, что Пэтч отдал приказ покинуть судно. Казалось, он вызубрил свои ответы. И хотя адвокат Пэтча не преминул воспользоваться этим обстоятельством и запугал Юлса так, что он то и дело поглядывал на Хиггинса в поисках поддержки, он не дрогнул и остался стоять на своем.
Он был последним свидетелем перед ланчем, но я и без Хэла знал, что Пэтчу придется несладко, когда все эти адвокаты набросятся на него со своими вопросами. Пока суд и близко не подошел к истине. Но какова была эта истина? Хэл задал мне этот вопрос за ланчем.
— Один Бог это ведает.
Вот и все, что я смог ему сказать.
— Деллимар не мог совершить поджог трюма, — вслух размышлял он, и я не мог с ним не согласиться.
К тому времени Деллимара уже не было в живых. Это мог быть только Хиггинс. Судя по всему, Бауэн-Лодж также размышлял над такой возможностью за ланчем, потому что, как только заседание возобновилось, он тут же снова вызвал Юлса и тщательно допросил его обо всех перемещениях вахтенного офицера. И Юлс поклялся, что, начиная с восьми вечера, Хиггинс неотлучно находился на мостике, ни разу его не покинув. Позже старший механик Берроуз присягнул, что Хиггинс играл в покер с ним и еще двумя членами команды, которые, к несчастью, утонули, с пяти до восьми часов вечера с коротким перерывом на ужин.
Один за другим члены команды поднимались на свидетельскую трибуну и рассказывали одну и ту же историю. Каждый со своей точки зрения подтверждал всеобщую убежденность в том, что в трюмах везли взрывчатку, что судно было проклято и было обречено затонуть. Это была история людей, несущих в себе семена неизбежной трагедии.
И наконец Холланд произнес:
— Гидеон Пэтч.
И он снова взошел на свидетельскую трибуну и замер, слегка сутулясь, так крепко сжимая обеими руками поручень, что костяшки его пальцев побелели и стали одного цвета с его лицом. От беспокойства он едва держался на ногах, и неизбежный тик подергивал уголок его рта.
Первым его допросил Бауэн-Лодж. Он в мельчайших подробностях выяснил все приказания, которые Пэтч отдавал после того, как начался пожар. Он заставил его заново пережить тот вечер, начиная с момента, когда в его каюту ворвался Райс, чтобы доложить о возгорании. После того как Пэтч рассказал свою историю точно так же, как и в первый раз, Бауэн-Лодж слегка пожал плечами, и за капитана злосчастного судна снова взялся Холланд. И все это время было ясно, что Пэтч чего-то недоговаривает. Это чувствовалось в его осанке, в затравленном выражении его лица и дрожи в его напряженном теле. Одни и те же вопросы прозвучали уже много раз, и по-прежнему никто ничего не мог понять, а Пэтч упорно гнул свою линию, утверждая, что потерял сознание после того, как его ударили, и что возгорание произошло не случайно.
— Да, но кто устроил пожар? — не выдержал Бауэн-Лодж.
И Пэтч бесцветным и безжизненным голосом ответил:
— Это решать суду, а не мне.
После этого наступила очередь адвокатов, представляющих заинтересованные стороны. Они пытались загнать Пэтча в угол вопросами о Таггарте и Деллимаре, о том, как он обращался с командой, и о пригодности «Мэри Дир» к плаванию. Наконец поднялся адвокат, представляющий Ассоциацию офицеров торгового флота, который снова вернулся к приказам, отданным им в ту ночь, когда команда покинула судно. Бауэн-Лодж начал поглядывать на часы.
Последним встал сэр Лайонел, и все его вопросы касались груза. Если бы Пэтч мог сказать, что ящики были пусты или что в них лежали не авиационные двигатели, а что-то другое, сэр Лайонел остался бы доволен. Но он этого сказать не мог, и вопросы сыпались и сыпались, пока сэр Лайонел не исчерпал все возможности. Тогда он замолчал, собираясь сесть. Склонившись вперед, он просматривал какие-то записи. Потом он поднял глаза и, глядя на Бауэн-Лоджа поверх очков, произнес:
— Возможно, глубокоуважаемый господин председатель, вы могли бы спросить свидетеля, как он попал на борт «Мэри Дир»?
Вопрос был задан, и ничего не подозревающий Пэтч ответил, что, как ему кажется, он уже объяснял, что занял место мистера Адамса, которого положили в больницу в связи с тем, что он заболел желтухой.
— Да, да, разумеется, — нетерпеливо отозвался сэр Лайонел. — Я хотел знать, кто принял вас в состав экипажа — капитан Таггарт или мистер Деллимар?
— Капитан Таггарт.
— Он сошел на берег и лично вас выбрал?
— Нет.
— Кто же сошел на берег и остановил выбор на вашей кандидатуре? — все тем же скучающим голосом поинтересовался сэр Лайонел.
