Виктор Суворов - Змееед

Результатов не было. То истошный вопль оглашал лесную поляну, то дикий хохот. То иногда надолго затихал Змееед, опрокинувшись в глубокий обморок. И это все.

А результата и быть не могло.

Руководитель пытки допустил грубейшую ошибку, и никто ее не заметил, никто его не поправил. Когда до полусмерти забитого Змеееда выволокли на поляну для финального истязания, товарищ Крайний показал ему свеженький гроб и столь же свежую яму и объяснил, что закопан Змееед будет живым. Зрители хохотали, не понимая, что руководитель допускает непростительный промах.

Пытка ведь разная бывает. Но главное в том, чтобы помнить: а ради чего все это? Если ради мести — тогда пожалуйста, пытай на здоровье, потом живым в гробу закапывай. Но тут-то пытка ради получения очень важных сведений. Закапывание в гробу — это да, это будет месть. Но сначала сведения вырви, деревянная твоя голова! Не путай же грешного с праведным!

Каждый раз, когда боль захлестывала его, словно шампанское, пеной переливающееся через край хрустального бокала, Змееед был готов рассказать обо всем.

Он раскрывал рот, полный острых осколков выбитых зубов в клочьях кровавой пены. Он был готов назвать и Люську, и Холованова с Сей Сеичем, и поведать, где у Северного речного порта прячется пароходик, и доложить, как ему удалось спереть чемодан и что с этим чемоданом потом стало. Но в последний момент, в самое последнее мгновенье он вспоминал про стоящий рядом гроб: только расскажи, и тебя туда упрячут. Потому вместо признания орал: вам, ребята, зачтется!

Он уже не помнил и не понимал смысла этих слов. Он только знал, что после них будет новый прилив жуткой боли, но не гроб. Он не боролся за жизнь. Он знал, что все проиграно. Но он оттягивал момент — еще на одну минуту. Только на одну. И снова вопил: уж вам зачтется!

Пытка волнами идет: то крайний, к самой смерти подступающий напор, то расслабляющий отлив, чтобы сердце немного отошло, чтобы резьбу не сорвать.

И тогда все те же вопросы.

И все те же ответы.

— Кто был партнером? Как его звали?

— Не зна… А-а-а!

— Кто он?

— Не по… У-а-а-ххх!

— Какого он роста?

— Полтора-два метра, не больше… А-а-а… Ха-ха-ха… Зачтется!

Тогда-то и поступил приказ по телефону представление завершить.

Прет по Москве машина какого-то ненормального вида: стальная зеленая коробка, хищная острая морда вроде тарана, по четыре большого диаметра колеса с каждого борта, рев на полгорода. Никаких светофоров, никаких регулировщиков машина не признает. Шарахаются в стороны встречные-поперечные: расшибет! За нею мотоциклетки НКВД гонятся. Преследователи в свисточки свистят: остановись, гад! По колесам стрелять будем!

Да только в городе да на такой скорости вряд ли стрелять решатся. Вот вылетит дивная машина за город, тогда изрешетим!

Но это мотоциклисты просто сами себя успокаивают-подбадривают. За городом они тоже по колесам стрелять не будут. Потому как без толку. Потому как колеса железные, и только по периметру они резиной обделаны, дырки им не страшны, стреляй, не стреляй.

Постойте, а что это за машина такая?

Прощения прошу, это я вперед немного забежал. Давайте по порядку.

Дело так было: вскочил Дракон на мотоциклетку, Сей Сеич — на заднее сидение, в руках держит, к груди прижимая, нечто длинное, вроде лопаты, но куда более тяжелое, в солдатское одеяло завернутое. Так что у него и держаться за Драконову спину не выходит. Того гляди сорвется.

Рванул Дракон по улице Горького мимо Юрия Долгорукого, мимо задумчивого Пушкина, мимо Белорусско-Балтийского вокзала на Ходынку. Пролетел мимо пропускного пункта. Тут, на аэродроме, его знают, тут его пропускают. Но не везде. Там, где недавно был показ боевой техники, многое уже убрали. Но кое-что осталось. И это кое-что огорожено колючей проволокой, а на входе — грозный часовой. Прошлый раз был у Дракона алый атласный пропуск с профилем Спасской башни и надписью «Проход везде». Но кончился показ, сдал он тот пропуск. Как пройти? Просто.

Уверенной командирской поступью шагнул решительно к часовому, большим пальцем указал через плечо на Сей Сеича:

— Этот со мной!

— Есть! — ответил часовой, пропуская обоих.

Если этот с тобой, то, конечно, пусть проходит! Только минут через пять часовой опомнился: этот с тобой, а ты-то кто таков?

Но было поздно. Дракон уже вызвал начальника, который тут самый главный, и уже отчитывал его:

— Где танк БТ-7?

— Вот он.

— А башня где?

— Башню сняли. В 1-ю Московскую Пролетарскую дивизию отправили.

— Зачем?

— Для БТ-7 разрабатывается новая сварная коническая башня, но ее испытания пока не завершены. Потому для показа временно использовали цилиндрическую башню от БТ-5. Показ завершен, она больше не нужна, вернули законному владельцу.

— Ладно. Гусеницы сняты?

— Сняты.

— И то хорошо. Танк заправлен?

— Заправлен.

— Где водитель?

— Вон бежит.

— Давай его сюда.

— Постойте, гражданин, да кто вы такой?

Тут и начальник особого отдела подоспел, пистолет выхватил: виданное ли дело — на секретный объект посторонние без пропуска проникли!

— Документ! — кричит особист. — Предъяви документ!

Дежурная смена караула поднята — шесть бойцов с разводящим сюда борзо несутся, подковами грохочут, затворами винтовок клацают.

— Арестовать! — визжит особист.

Водитель танка, на особиста не реагируя, начальнику своему на ухо что-то шепчет.

Дракон ему: повтори!

Повторяет тот: я вас, товарищ, на показе техники видел, вы с товарищем Сталиным шептались!

— Правильно! А я видел, как тебя, мастера, товарищ Сталин хвалил. Бегом в машину! Заводи!

Побежал водитель, взревел танк.

А караул штыками на Дракона ощетинился, изрешетят!

Холованов — Сей Сеичу: покажи им штуку!

Сей Сеич и без приказа знает, что делать. Сбросил солдатское одеяло, ручной пулемет ДП оголил: в капусту искрошу! Бросай оружие!

Оружия никто не бросил, но стрелять да штыками баловать поостереглись. Подкатил танк. Холованов внутрь прыгнул, пистолет огромный особисту в лоб направил: кто дурить вздумает — особиста пристрелю.

Момент тут деликатный: Сей Сеичу в танк забраться нужно. Но сначала — Дракону пулемет передать. В это время беззащитны оба. Потому особист в качестве заложника взят. Дракон ему в рожу пистолетом тычет: ну!

Приказал тот всем оружие опустить. Опустили. Принял Дракон пулемет, Сей Сеич забрался в танк.

И понеслись вперед, шлагбаум своротя.

Следом им — мотоциклов десяток. Сначала — два. Потом уж на Ордынке и другие из переулков выскочили.

Водитель-мастер гонит через перекрестки, на светофоры не реагируя. Обзора вправо-влево у него никакого. У него — только вперед. Не для того автострадный танк придуман, чтобы правила уличного движения блюсти. Он и не блюдет.

Сей Сеич с Драконом на полу боевого отделения трясутся от вибрации жуткой, иногда только мельком назад выглядывая, чуть-чуть из-под брони высовываясь, иначе преследователи голову стрельбой продырявят, пугануть их пора. На то ручной пулемет ДП есть, которого совсем недавно одной девочке так не хватало в конотопском парке.

— Сей Сеич, магазин-то где от пулемета?

Извиняется Сей Сеич: забыл в спешке.

Не мудрено: влетел Дракон, орет, как бешеный: пулемет, мол, хватай. Сей Сеич и схватил. А про магазин с патронами Дракон не кричал, потому магазина с собой и не оказалось. Это, кстати, очень даже психологически объяснимо. Смотрите, в фильмах наш положительный герой хапнул автомат из рук убитого врага и побежал. А вы когда-нибудь видели, чтобы он еще и подсумок с запасными магазинами забрал? То-то.

Еще и то сработало, что Сей Сеич такую штуку никогда в руках не держал. Наводя ручной пулемет на подбежавших караульных, Сей Сеич не знал, что у пулемета еще и магазин дисковый должен быть о сорока семи патронах, точно как у британского «льюиса». Но и караульные этого не поняли. Рожа уж слишком зверская на них смотрела, глазами яростно сверкая, пулеметным дулом в рыло тыкая.

Но если бы и были патроны, то все равно не знал Сей Сеич, как с этой штукой обращаться. Сейчас бы самый момент шарахнуть длинной очередью над головами, пугануть бы преследователей, да жаль, нечем.

Вылетел танк автострадный за город.

Хорошо бы с башней ехать, с пушкой и пулеметом. Да сгодился бы и ручной ДП, будь в нем патроны. Но нет их. Потому надо исхитриться.

— Ты, браток, тормозни с поворотом, как только я тебе по плечу рукой хлопну.

Водила понимающе кивает, от управления не отвлекаясь. Тут его Дракон и хлопнул, уловив, что самый нахальный мотоциклист на обгон пошел.

Взвизгнул танк, на всем ходу вдруг поперек дороги разворачиваясь. Врубился мотоциклист в броневой борт между двух средних опорных катков. Водила, не мешкая, вернул машину в колею и наддал. В разбитый мотоцикл, в распластанный на дороге труп врезался следующий преследователь, через руль кувыркнувшись. Остальные, опытом ученые, отстали.