что освободился – весь день, как белка в колесе. Как у вас дела?
– Добрый вечер, Андрей. Да нет, уже доброй ночи. И я весь день, как белка в колесе. Только ваше колесо, я уверена, поинтереснее моего. Врача мне дали старенького, он все больше дремлет в свободной палате. Так что спящая принцесса на мне одной. Уколы, капельницы, памперсы и так далее.
– Лика…
– Да, Андрей?
– Кукла с вами?
– Какая кукла? – Ее голос прозвучал настороженно.
– Которая принадлежит Жене Оскоминой.
– Ну да, она тут, сидит в кресле. И смотрит на меня.
– Я бы хотел попросить вас поменьше общаться с этой куклой.
В трубке весело хохотнули:
– Поменьше общаться с куклой? Смешно.
– И тем не менее. Это очень важно. Для меня. И для вас тоже.
– Не понимаю.
– Завтра приеду и объясню. Лика…
– Да?
– Я очень рад, что встретил вас.
– И я очень рада, Андрей.
– Правда?
– Конечно. Ой, – спохватилась медсестра, – мне пора ставить нашей спящей девочке систему.
– Хорошо. Целую ваши руки, Лика.
– А что еще целуете?
– Ваши губы, – не сразу ответил он.
– Уже лучше. Ну все, до завтра?
– Спокойной ночи, Лика.
– Спокойной ночи, Андрей.
Давая отбой, он был счастлив. Немного другие эмоции испытывал его абонент в палате, где нервно спала накачанная лекарствами Женя Оскомина.
– Какой же вы застенчивый, детектив! В вашем возрасте надо быть посмелее. Женщина, как золотая рыбка, вильнула хвостом – и нет ее.
Это проговорила, стоя в полумраке перед зеркалом в наряде «развратной медсестры», совсем молодая женщина. Ее короткий халатик облегал роскошную фигуру и был подпоясан на узкой талии, декольте открывало обольстительную грудь. На белоснежной шапочке красовался огромный красный крест, он кричал: «Позови – и я помогу!» Стройные голые ноги не давали повода в этом сомневаться. Молодая женщина покачала перед зеркалом бедрами, чмокнула напомаженным ртом воздух и выдохнула:
– Глаз не оторвешь!
Она оглянулась на спящую девочку, направилась к дверям, открыла их и заглянула в больничный коридор. Пусто! Всем психам вкололи по лошадиной дозе успокоительного, и теперь они спали как убитые. Спал ее старенький доктор, отужинав больничной кашей и какао, две дежурные нянечки и дюжие санитары, готовые по сигналу тревоги сорваться с цепи и скрутить в бараний рог любого строптивца.
Окажись здесь сейчас детектив Крымов, он вряд ли бы узнал в женщине, на всех парусах плывшей по коридору, скромную девушку Лику. По крайней мере, с первого, а то и с третьего взгляда.
Но это была она.
Лика дошла до кабинета главного врача клиники и вызывающе нежно постучала три раза. «Да оживай ты, старый хрыч, – нетерпеливо прошептала она. – Счастье твое пришло, а ты тянешь…»
– Войдите!
Лика открыла дверь и переступила порог кабинета.
– Можно? – очень доверительно спросила она.
И тотчас увидела плоды своего эффектного появления – из пальцев Сан Саныча выпала шариковая ручка и ослабла неверная челюсть. «Кажется, я перестаралась с антуражем, – подумала она. – Только бы его удар не хватил».
– Так можно или нет, Сан Саныч?
– М-можно, – заикаясь, пробормотал главный врач.
Медсестра закрыла за собой дверь, для верности щелкнула замком и, живописно покачивая крутыми бедрами, двинулась к столу начальника.
Спал Крымов тяжело – ему снились кошмары. По больничному коридору в кресле-каталке ехала девочка Женя, в одной руке зажав куклу, в другой сверкающий столовый нож. Над девочкой летела медсестра, похожая на Лику, в подвенечном платье, фате и непроглядных темных очках она дико улыбалась. Женечка то и дело пыталась привстать и пырнуть медсестру ножом, но у нее это не получалось. Вдоль коридора, тесно прижавшись к стенкам, стоял медперсонал психиатрической клиники и наблюдал за охотой. Крымов, который присутствовал тут незримо, не сразу понял, что медсестра, похожая на Лику, шла на бреющем полете не просто так – она то и дело пыталась нырнуть пониже и вырвать у девочки куклу. В одну из таких воздушных атак проворная Женечка дотянулась и махнула лезвием по запястью летящей над ней медсестры – та, заливая все кровью, пронзительно закричала…
На этом месте детектив проснулся.
Он долго сидел в постели и тяжело дышал. Затем провел по лицу ладонью – она оказалась мокрой.
– Фу ты, черт, – наконец пробормотал Крымов. – Бред какой. Я с этими куклами свихнусь…
Он принял душ, позавтракал. Но прошла еще пара часов, прежде чем омерзительный сон стал рассыпаться обрывками из растревоженного воображения детектива. Со звонком Лике он решил подождать. Тем более что сотовый принял другой звонок.
– Андрей Петрович? – спросил его милый женский голосок, показавшийся знакомым.
– Да, это я.
– Это Анна Полетаева, горничная Оскоминых.
– Здравствуйте, Анна.
– Доброе утро. Я забыла вам сказать про одну очень важную деталь. И кое-что показать. По делу нашей Женечки Оскоминой.
– И что же?
– Когда вы будете на работе?
– Через полчаса.
– Я к вам заеду?
– Конечно.
– Хорошо, тогда до встречи.
Звонок застал его в прихожей – он как раз обувался. Когда Андрей Крымов вошел в управление, то сразу увидел в одном из откидных кресел Анну Полетаеву в кремовом легком платье. Горничная опередила его. Увидев его, она поспешно встала навстречу.
– Так что у вас, Анна?
– Лучше в кабинете, – заговорщицки ответила та.
– Как скажете.
Они поднялись на второй этаж, прошли по коридору. Мимо торопилась с толстой папкой «большая Галя», от которой, как всегда, несло табачищем.
– Прямо на работу девушек водишь, да еще с утра, не стесняешься?
– А чего стесняться, если девушка хорошая? – парировал Крымов.
Аннушка хмыкнула – ей польстило, что она «девушка сыщика», да еще и «хорошая». Тот, между прочим, был ей очень симпатичен.
Капитан отпер дверь, пропустил Анну вперед и зашел следом.
– Садитесь, Анна.
– Спасибо.
Крымов сел за стол и спросил:
– Итак, что у вас?
– Улики, – ответила горничная.
– Ого. И какие улики?
Анна Полетаева достала из сумочки два пакетика, на первый взгляд пустые, и положила их перед собой.
– Волосы, – почти шепотом произнесла она.
Он внимательно посмотрел на пакетики и поднял глаза на девушку:
– Объясните, Анна.
– Я как-то убиралась у Женечки, пока она была в душе, и вдруг заметила нечто очень странное. Когда Павел Константинович только привез Лилит в наш дом, у нее волосы были до плеч, рыжее каре. Но прошли полтора месяца, и что же?
– Что?
– Волосы стали длиннее на полтора, а то и два сантиметра.
– Как это?
– А вот так, Андрей Петрович. Вы – следователь, вам и разбираться.
– Вы точно ничего не напутали?
– Уж поверьте мне. Нас эта кукла два месяца с ума сводила, с Женечкой на пару. Мы всё замечать стали. –
