товарищем по театральной удаче – Саввой Беспаловым.
Цоколь упрямо замычал и отрицательно покачал головой:
– Тут я вам возражу. У Саввы Андроновича были тесные знакомства со многими нашими артистами. В том числе артистками, – многозначительно добавил он. – А как же иначе? Он создавал уникальные куклы, почти живые, а наши артисты наделяли их душой, голосами, характером, темпераментом. С подсказки режиссера, разумеется. Они работали в прочной связке с утра до ночи и добивались совершенства.
– Так старательно добивались, что девушка спятила и превратилась в животное?
– Фу, как грубо, – поморщился Цоколь.
– Зато правда, – резюмировал Крымов.
Пикировка напористого сыщика и директора театра могла перерасти в дуэль, но не успела.
– Мы могли бы заглянуть в его мастерскую? – спросил гость. – Ту, что здесь, в «Лукоморье»?
– А у вас есть ордер?
– Могу позвонить, и ордер привезут, без вопросов. Я же у вас не прохлаждаюсь, уважаемый Альберт Карлович. Не даром трачу время. Ваш кукольник мне нужен постольку-поскольку. Я расследую гибель известного бизнесмена Павла Оскомина, его жены и водителя. Возможно, вы видели в новостях, как пылал их загородный особняк. Одна из подозреваемых – дочь бизнесмена, спятившая девочка Женя, она сейчас лежит без сознания в отдельной палате, в той же больнице, куда десять лет назад попала и ваша актриса Любочка Селезнева. Все дело в том, что последние полтора месяца Женечка не расставалась с куклой, которую бизнесмен Оскомин заказал у вашего Саввы Беспалова… А теперь вы побледнели, Альберт Карлович!
– И есть, отчего, – тяжело покачал головой Цоколь, – этот Оскомин, посетив персональную выставку Саввы Беспалова у нас в фойе на втором этаже, пришел ко мне. Он решил заказать для своей дочки куклу, похожую на Аленушку. Вы об этой девочке говорите?
– Именно о ней.
– Его отправила ко мне наша дежурная, кстати.
– Так-так.
– Я позвонил Савве, сказал, что есть заказчик, тот озвучил сумму, она этого богача Оскомина устроила, и я дал ему адрес Беспалова. Он живет за городом…
– Я знаю, где живет ваш Беспалов – сегодня утром был у него. Сидел в саду, а потом увидел у себя за спиной злобного юношу Гришаню с топором.
– Это был его ученик?
– Точно. Милые люди, если отбросить разные «но». А если их оставить, то картина вырисовывается совсем другая. Присутствие в доме Оскоминых куклы вашего гения Саввы Беспалова превратило девочку Женю в монстра. Не сразу – день за днем. Закончилось все тем, что она полоснула мачеху столовым ножом по руке, а хотела по шее, кстати. В клинике для душевнобольных огрела пожилую нянечку по голове уткой и вырубила ее, затем отравила охранника снотворным, которое украла в той же больнице, и сбежала со своей ненаглядной куклой.
– Шустрая девочка.
– Особенно в компании со своей «подружкой». Именно в этот вечер и были убиты отец Жени и ее мачеха: отец – застрелен, мачеха сброшена с лестницы, вместе с ними убит и шофер, а дом был сожжен. Огромный особняк! Я нашел Женечку спустя пару дней на вокзале в бессознательном состоянии, в обнимку с проклятой куклой Лилит. А в ее рюкзачке лежали украденные из дома Оскоминых драгоценности и деньги. Хорош ребус?
– Да уж, Андрей Петрович, а я когда-то думал, что это моя жизнь чрезвычайно сложна!
– Вот-вот. И теперь мы все ждем, когда же наша маленькая разбойница очнется. Вдруг она прольет свет на трагедию в поместье «Павловский дворец», в поселке Серебряный ключ? Но если вспомнить, что случилось со знакомыми Саввы Беспалова, питеркой и сибирячкой, у меня все меньше надежды на то, что Женечка Оскомина заговорит. Разве что случится чудо… Ну, так покажете мне его конуру? Вашего Саввы? Даю слово, ничего не буду трогать руками.
– Идемте, – согласился директор театра.
Как видно, он понял, что по-другому от назойливого детектива ему не отделаться. Количество преступлений и криминальных загадок, превратившихся в грозовую тучу над крышей театра, тоже сделало его сговорчивее.
Мастерская находилась на нулевом этаже. Директор Цоколь взял в дежурной ключи, и они спустились по лесенке, Альберт Карлович отпер дверь и включил свет.
– Сейчас он бывает здесь очень редко, – сказал директор. – Смотрите, наслаждайтесь.
В мастерской пахло старой краской и клеем. Кругом лежали заготовки кукол, по стенам были развешаны эскизы на картоне и бумаге. Окна полуподвального этажа, срезанные наполовину, открывали асфальт обширного двора. Крымов со знанием дела осмотрелся. Фотография висела над большим рабочим столом кукольника. Он подошел как можно ближе, вытянул шею.
– Вижу, вы нашли, что искали, – догадался Цоколь.
– Нашел, – подтвердил детектив.
– Это какой-то его предок, – равнодушно бросил директор театра.
– Догадываюсь.
– Очень мрачный старик.
– Чрезвычайно мрачный.
– Посветите мне, будьте так любезны.
– Зажгите настольную лампу.
– Я обещал ничего не касаться руками.
– Зажгите – не валяйте дурака.
– Нет, я держу слово.
– Хорошо. – Альберт Карлович подошел к столу, включил настольную лампу, взял ее за ребристую шею и направил поток света на старинное фото под стеклом в деревянной рамке.
Только теперь Крымов увидел все в деталях. Этот дом был еще молод и крепок. Старик с окладистой бородой, сидевший в центре крыльца на стуле, с посохом в руке, и впрямь как будто караулил кого-то, поджидал, как паук в центре паутины ждет свою жертву. А от крыльца расходилась деревянная резьба, еще не ветхая, не одряхлевшая, не осыпающаяся. Пусть нечетко на этой фотографии, но она открывала знакомые круги ада: внешний бога-обманщика Морока, средний – богини-убийцы Мары и внутренний – его величества Чернобога, хозяина подземного мира, владыки Обители зла, вождя леших, русалок и вурдалаков.
– Классное фото, – сказал Крымов. – Лампу держите ровнее.
– Слушаюсь и повинуюсь.
– А ну-ка…
Сыщик достал айфон и сделал несколько фотографий.
– Вы не говорили, что будете снимать.
Директор поставил лампу на место.
– Я обещал, что ни к чему не притронусь руками, – миролюбиво напомнил детектив.
– А, делайте что хотите, – махнул рукой Альберт Карлович Цоколь и отвернулся. – Хоть всю мастерскую общелкайте. Я после ваших рассказов про девочку Женю с ножом в руках все равно теперь не усну, хоть пол-упаковки снотворного выпью.
Когда они поднимались по лесенке, детектив попросил:
– Покажите мне галерею ваших гениев.
– С удовольствием.
Через минуту он смотрел в лукавые глаза еще моложавого Саввы Андроновича Беспалова, – тут ему было чуть за пятьдесят. Крымов и сам усмехнулся, вспомнив реплику профессора Духоборова: «Как я понимаю – это потомственный жрец бога Морока в современном мире». Достал айфон и сделал фотоснимок.
– На всякий случай, – пояснил он директору театра. – Для нашей галереи подозреваемых в УВД.
