Он принес продукты на кухню, оформленную в старомодном стиле, вывалил их на вычищенный стол и подошел к выключателю. Ничего. Черт, проклятие! Эдмунд не предвидел, что электричество может быть отключено. Он обшарил все в поисках свечей и спичек. И то и другое нашлось в кухонном ящике. Эдмунд поставил несколько свечек в блюдцах по периметру кухни и еще парочку, чтобы осветить коридор. Огромные тени сразу же воспрянули ото сна. Это слегка встревожило Эдмунда. Тишина в доме тоже действовала на него угнетающе.
Было время, когда он, лежа в комнате наверху, размышлял и прислушивался к звукам этого дома. Вот ветка старого дерева слегка ударила в окно спальни тетушки Деборы, вот пролетели ласточки, которые гнездились под карнизом. Но звуки дома больше не были знакомыми и успокаивающими. Эдмунд решил выпить чашку чаю, чтобы прогнать призраков. Так или иначе, он всегда пил чай в это время суток. Незачем изменять этой привычке.
На кухне было холодно, но газ для плиты был включен. Эдмунд поставил чайник, и вдруг его осенило: а что если электричества не было просто из-за того, что сетевой рубильник был выключен? Эдмунд взял свечи, намереваясь проверить щиток с предохранителями. Он шел по холлу, и пляшущие тени от его свечи следовали за ним. Вдруг Эдмунд отчетливо услышал, как кто-то прошел по гравиевой дорожке около дома. Он замер, его сердце учащенно забилось. Шаги были медленные и осторожные. Кто-то прошел мимо фасада дома, а затем шаги стихли. Казалось, будто стареющая, но все еще проворная леди гуляет около дома, обрывая увядшие листья растений и подрезая ветви глицинии, которая росла рядом с парадной дверью. (Тетя Дебора возвращается в свой дом, в котором жила много лет? Боже мой, конечно, нет! Эдмунд отогнал от себя эти мысли.)
Однако он все же тревожно взглянул в узкие окна по обе стороны парадной двери. Тень мелькнула в одном из них, лицо подплыло к стеклу и стало вглядываться внутрь дома! Эдмунд всегда гордился своим спокойствием, но страх сковал все его мышцы. За дверью кто-то был!
Тень отступила от окна, и опять послышался хруст шагов, а затем раздался громкий стук в парадную дверь.
В конце концов, было всего пять часов вечера, и, кроме того, у призраков нет привычки вежливо стучаться в дверь. Возможно, кто-то пришел под совершенно невинным предлогом. Возможно, это сосед, который видел, что Эдмунд приехал, и хотел принести соболезнования.
Но Эдмунд дрожал всем телом, и ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и открыть дверь. На пороге стояла женщина, одетая консервативно и просто.
— Мистер Фэйн? — спросила посетительница. Ее голос соответствовал ее внешности — Мистер Эдмунд Фэйн, — она протянула руку, — я Трикси Смит. Я разговаривала с вашей тетей по телефону несколько дней назад. Мне очень жаль, что она умерла. Примите мои соболезнования.
— Спасибо, — ответил Эдмунд. — Но...
— И я надеюсь, вы не будете возражать против моего прихода и против того, что я выспрашиваю все подобным образом. Но миссис Фэйн обещала мне отдать некоторые заметки о своей матери. Они очень важны для моего исследования. Поэтому я подумала, что будет лучше приехать сюда и забрать их, прежде чем они будут уничтожены в процессе уборки!
Эдмунд с трудом мог поверить в то, что все происходит на самом деле. Он еле выдержал нахальный напор этой властной женщины, которая приехала, даже не позвонив.
— Я была у вас в офисе, — сказала мисс Смит. — Думала, что это будет «более по-деловому». Но там мне сказали, что вас нет. А поскольку дом миссис Фэйн находится неподалеку, я решила попробовать разобраться с этим делом за один раз. Но прошу вас, скажите: если сейчас неподходящее время — я уйду. Я предпочитаю говорить начистоту. Я могу приехать в другой раз, или вы можете отправить материал мне по почте.
Было ясно, что эта Трикси Смит не собирается уходить и что она будет продолжать свой допрос. Эдмунд поступил следующим образом.
— Нет, — сказал он, стараясь быть вежливым, — сейчас не то чтобы очень неподходящее время. — Он сделал акцент на словах «не то чтобы очень». — Хотя сейчас в доме нет электричества, и это усложнит поиск.
Потом Эдмунд добавил, что, к сожалению, он не сможет помочь. Тетушка, разумеется, говорила ему о приходе мисс Смит, но он не знал ни о каких заметках о жизни Лукреции. На самом деле, сказал Эдмунд, он сомневается, что у его тети было время сделать какие-либо заметки, ведь она умерла так внезапно.
— Я действительно сожалею о ее смерти, — повторила Трикси Смит. — Я была бы рада познакомиться с ней. Мы подружились по телефону. И она очень заинтересовалась моей диссертацией.
— Преступление в возрасте от девятнадцати до пятидесяти лет?
— О, она вам рассказала?! Да, я надеюсь использовать личность Лукреции фон Вольф в качестве центральной фигуры моей диссертации. Замечательная была женщина, не правда ли?
— Я так никогда не считал, — коротко ответил Эдмунд. — Я всегда считал, что Лукреция была очень жадной и что ей доставляло удовольствие манипулировать людьми.
— Да? — Трикси сделала глоток (Эдмунд был вынужден предложить ей чашку чаю). — Ну, какой бы она ни была, мне хотелось бы выяснить, что заставило ее прийти в тот день на Ашвудскую студию. В психологическом отношении это очень интересное дело. Стоит заметить, что один из убитых мужчин — Конрад Кляйн — был любовником вашей бабушки.
— Она не была моей бабушкой, — отрезал Эдмунд. — Дебора Фэйн вышла замуж за Уильяма Фэйна — брата моего отца. Так что Дебора стала моей тетей только после замужества.
— О, ясно. Но вы же знаете семейные истории?
Эдмунд согласился, что кое-что ему известно. Но его тон подразумевал, что ему не нравилось то, что он знал.
— Как насчет Альрауне? Вы знаете что-нибудь о ней?
Альрауне... От этого имени, казалось, воздух содрогнулся на мгновение. Эдмунд, нахмурившись, спросил:
— Вы имеете в виду фильм?
— Нет, человека.
— Такого человека никогда не существовало. Альрауне — это всего лишь легенда. Все сошлись на этом.
— Вы уверены? В полицейских отчетах указано, что ребенок, внесенный в список просто как «Алли», был на студии «Ашвуд» в тот день и...
Обычно Эдмунд не перебивал людей, но в этот раз он не сдержался.
— Боюсь, вы увлеклись своей теорией, мисс Смит, — сказал он. — Искажение фактов во имя того, чтобы все сошлось. Это могло быть упоминание о ком угодно.
— И я разговаривала с вашей кузиной Люси Трент об Альрауне.
О боже! Эта женщина успела обойти все семейство! Эдмунд поинтересовался:
— И что же рассказала вам Люси?
— Она сказала, что миф об Альрауне был создан журналистами для рекламы. Только мне кажется, что она не так уж и верит этому. Я всегда замечаю подобные вещи, — заметила мисс Смит. — Однажды кто-то сказал мне, что я немного экстрасенс. Чепуха, конечно, но все же. Я приходила в офис вашей кузины. «Квандам филмс» — интересное место. На самом деле...
Эдмунд прервал ее во второй раз:
— Мисс Смит, простите ли вы меня, если я прекращу нашу дискуссию? У меня очень много дел. А я здесь всего на два дня.
— Вы хотите, чтобы я ушла. Вполне понятно. — Она допила чай и встала. — Но если вы наткнетесь на что-нибудь, что я смогу использовать в своей диссертации, и если вы пришлете мне это по почте, я буду вам очень признательна. Я дам вам мой адрес и номер телефона. — Трикси быстро написала на обратной стороне конверта свои координаты. — Вы не забудете? Я имею в виду, если будет что-нибудь о Лукреции... Хоть что-нибудь...
— Я не забуду, — вежливо ответил Эдмунд.
* * *
Увидев, что Трикси Смит села в свою машину, Эдмунд вернулся на кухню и стал готовить ужин из тех продуктов, что принес.
В уме он снова и снова проигрывал разговор с Трикси. И уже не раз успел задать себе вопрос: что бы делал Криспин?
Криспин.
Мысли о Криспине помогли Эдмунду почувствовать себя лучше. Он сразу понял, что Криспин дал бы только один совет, как справиться с этой назойливой женщиной. "Раньше ты уже брал на себя ответственность за это, милый мой мальчик, — сказал бы Криспин. — Поступи так снова. Ты ведь знаешь, что необходимо сделать".
Криспин был неисправимым игроком. И Эдмунд знал это. Но если в жизни и бывали времена, когда нужно было идти на риск, то это, похоже, был именно такой момент. К тому же сам факт того, что необходимо было рискнуть (и Эдмунд не признался бы в этом даже Криспину), был возбуждающе сладок.
Он не переставал размышлять об этом все время, пока готовил ужин.
* * *
В Педлар-ярде мама всегда рассказывала свои истории по вечерам, потому что именно в это время его не было дома. Нити основы маминых рассказов со временем протерлись и истрепались, но они по-прежнему оставались тем материалом, из которого ткали мечты. Они были той парчой, которая украшала стены несчастливого детства.
