Когда Уилл наконец подъехал к своему дому, он осторожно потряс за плечо уснувшую Энни.
— Давай, соня, просыпайся. Я приготовлю тебе ванну, пока ты будешь искать шоколад в шкафчиках.
***
Серебряный проигрыватель компакт-дисков на прикроватном столике играл успокаивающую классическую музыку, наполнявшую маленькую комнату. Удобная кровать, своя музыка, и впечатляющий вид из окна. Его комната выходила на ухоженный сад перед домом и фонтан с водой. На самом деле он не мог жаловаться. Все равно, что жить в отеле бесплатно, все потребности удовлетворялись.
Единственное, что портило ему обзор, это металлическая решетка на внешней стороне окна и запертая металлическая дверь, чтобы он не выходил из своей комнаты, когда ему захочется, но это вполне нормально. С того дня, как он попал в охраняемую больницу, он держал голову опущенной, всегда был вежливым и тихим — о, таким тихим.
Он провел шесть месяцев в медицинском отделении, где ему лечили серьезные ожоги лица, пока не поправился настолько, чтобы отправиться в охраняемое отделение.
Генри повернулся, наблюдая за медсестрами, которые как раз заканчивали свою смену, идущими по дорожке к главным воротам и караульному помещению. Он поймал свое отражение в зеркале и на секунду не узнал себя.
Его темные волосы сгорели в огне, а на голове появились глубокие шрамы. Кожа была розовой, блестящей и сморщенной, шрамы тянулись по одной стороне его лица. Он никогда не был тщеславным человеком, не особенно считая себя красивым, и все же ему совсем не нравилось лицо, которое смотрело на него сейчас. Конечно, шляпа и темные очки скроют худшее, если ему когда-нибудь разрешат вернуться в реальный мир, в чем он сомневался.
Он представлял слишком большой риск для женщин, как сказал судья на суде, и Генри не мог с ним спорить. В нем было много злобы по отношению к женщинам, вот почему он оказался в таком затруднительном положении.
Медсестры никогда не смотрели на него прямо, за исключением Меган, с розовой прядью в волосах и татуировками, идущими по одной руке. Она была достаточно молода, чтобы быть его дочерью, и часто сидела на краю его кровати, разговаривая с ним о погоде или спрашивая, как он себя чувствует.
Она рассказывала ему о своих проблемах с последним парнем, что Генри нисколько не интересовало. Но если он думал, что жил одинокой жизнью до того, как попал сюда, то теперь все стало намного хуже, когда его заперли и обращались с ним как с уродом. Он знал, что Меган болезненно очарована им. Ей, наверное, до смерти хотелось узнать, почему он сделал то, что сделал, но она никогда бы не спросила. Ей запрещено говорить с ним о его преступлениях.
Про них он разговаривал с доктором Грейс Маршалл, которая была там, и видела, как разворачивалась драма, и как его поймали. Он испытывал к ней тайное уважение, ведь она почти видела его в действии. Он не думал, что когда-нибудь убьет ее, потому что она слишком ценна, и ему нравились их маленькие беседы, даже если все, что он говорил ей, было искаженной версией правды. Генри не был глуп и рассказывал ей только то, что, по его мнению, она должна знать.
Тем не менее, он питал некоторую слабость к медсестре Меган. Он не назвал бы это влюбленностью, потому что это смешно, но ему нравилось внимание, которое она уделяла ему, и он поощрял ее. Рассказывал о своей жизни до того, как оказался здесь, в обмен на информацию о том, как работала больница, что она делала в обычный день, сколько охранников находилось в караульном помещении и патрулировало территорию. Генри не собирался оставаться запертым в этом месте до конца своей жизни.
Как только достаточно поправился, он захотел навестить парочку старых знакомых, и у него появился план, который он собирался осуществить.
Когда его госпитализировали, боль казалась невыносимой. В те дни, в затуманенной морфием голове, только мысль о том, чтобы снова встретиться с Энни Грэм и Уиллом Эшвортом, поддерживала его. Она дала ему волю к жизни, несмотря ни на что.
Засовы на двери отодвинулись, и, как раз вовремя, вошла Меган с его обедом. Он должен был есть с другими мужчинами в этом крыле, но они вели себя жестоко по отношению к нему, смеялись и оскорбляли.
Его преступления были не хуже, чем любые из совершенных ими, но по какой-то причине он им не нравился, поэтому оставался в своей комнате до тех пор, пока медсестры и охранники каждый день не забирали его и не выводили на одинокую прогулку по территории в том, что он называл гигантской птичьей клеткой.
Он наслаждался часом физических упражнений и свежим воздухом. Ощущение солнца, ветра и дождя на своем лице он никогда больше не будет воспринимать как должное. Даже под проливным дождем он выходил на улицу и гулял, не пропуская ни одного дня. Охранники ненавидели его еще больше в плохую погоду и укрывались у стены здания или в одном из многочисленных дверных проемов.
Генри всегда обещал им, что будет хорошо себя вести, и он так и делал, потому что не хотел ничем рисковать, пока не придет время уйти и не возвращаться.
Это будет плохой день, когда Генри уйдет. Погода будет ужасной, чтобы помешать любым предпринятым поискам, и его запах смоет проливной дождь. Если, конечно, он не сможет заставить Меган помочь ему, и он думал, что наверно сможет.
Было бы стыдно убивать ее, но нужно, хотя она очень напоминала ему девушку, которую он недолго знал пару лет назад. Он никогда не забудет Дженну Уайт — она стала его первой жертвой.
Во время перевода этой книги мы делали рубрику «Заметки детектива Уэйна Стерлинга», в которой выдвигались мысли и предположения о том, что ждать читателям в следующих главах. Мы решили включить их в файлы готового перевода. Так что, если между главами натолкнетесь на них, можете полюбопытствовать и узнать к каким выводам пришел детектив Стерлинг или пропустить.
Автор заметок: Даниил Лосев.
Заметки детектива Уэйна Стерлинга
С момента окончания дела о «вонючке» и оборотне-полицейском миновало несколько месяцев (вторая книга в серии про Энни Грэм «Загадочные тени»), но оно так и не отпустило меня окончательно, подарив несколько бессонных ночей, проведённых в попытках хоть как-то систематизировать произошедшие в Камбрии события и найти всему логическое объяснение.
Надо заметить, что некоторые из них увенчались успехом. Так мне удалось установить связь между этим делом и другим – серией жестоких убийств, прогремевших на всю страну за полгода до этого. Меня нисколько не удивило, что у этой связи было определённое имя – Энни Грэм.
У девушки была удивительная способность притягивать к себе разного рода неприятности. Я даже набросал по этому поводу небольшой отчёт в надежде поделиться своими соображениями с тем, кто меня в это втянул. Но все мои письма возвращались обратно с пометкой «Адрес не существует», и вскоре я прекратил их посылать.
Постепенно я вновь погрузился в серые будни детектива. Единственным лучом света в них были мысли о грядущем отпуске, но один телефонный звонок, заставший меня на пороге офиса в конце последнего рабочего дня, поставил под сомнение все планы.
Номер звонившего не определился, а голос на том конце скорее напоминал машинную запись, нежели живую человеческую речь:
— Детектив Стерлинг? Рекомендую вам срочно проверить свою электронную почту. Для вас есть кое-что интересное.
На этом вызов был сброшен. Впрочем, колебался я недолго и уже через минуту выполнил рекомендацию неизвестного. Формат письма был таким же, как и раньше. Внутри – два текстовых файла.
Вначале шла короткая зарисовка из сна Энни: коттедж, сад, погоня. Судя по всему, она, благодаря своим паранормальным способностям, вновь оказалась в чьём-то теле. Я отметил два факта: хлопковое платье и выкрики «Ведьма». Мне показалось это важным.
