словно приросли к полу, рука начала подниматься к дверной ручке.
– Ты должен! Освободи меня, только так ты спасешься.
Гипнотический шепот завораживал Лёшу, рука прикоснулась к холодной ручке платяного шкафа.
– Все его творения – дело моих рук. Он сжёг мое тело, а душу запечатал в этот шкаф. Я помогу тебе, выпусти меня! – Шепот перешёл на леденящий крик.
Лёша почувствовал, как из его ушей начала вытекать тёплая жидкость. Дёрнув за ручку, он открыл дверь.
Высокий табурет был обит красной материей. На табурете лежал полуразвалившийся череп. В глазницах черепа мигали желтые огоньки. Рядом на вешалке, висел скелет с кусками обгорелой плоти.
Рука скелета схватила Лешу за шею. Челюсть черепа со скрежетом разжалась и произнесла:
Пробьет двенадцать – ты покойник!
Коль ноги есть – тогда беги.
Всё что ты видишь – иллюзорно.
Во тьме услышишь лишь шаги.
Из глазниц черепа вспыхнул свет, ослепляя Лешу. Прогремел гром, тёмную пелену перед глазами прорезал свет молнии. Лёша открыл глаза.
– Плохой сон?
Перед его глазами появилась спина писателя, он всё также монотонно бил по клавишам.
– Даа, не знаю, – Лёша не мог отдышаться, в груди как будто поставили заслонку, каждый вздох сопровождался покашливанием, – Кхе-кхе, сам не ожидал, отключился на пару минут.
– Бывает, меня и самого раньше тянуло поспать в такую погоду.
Достав телефон Лёша посмотрел на время: «Без десяти двенадцать! Я проспал почти час!».
Он посмотрел по сторонам. Горящие свечи за спиной писателя отбрасывали причудливые тени на стены и дверцу платяного шкафа. «Пробьёт двенадцать – ты покойник!» – словно наяву прозвучал голос. Страх медленно нарастал, начиная от щиколоток и поднимаясь до самых кончиков волос. «Так, стоп! Что вообще за бред-то? Было уже такое, кошмары по нескольку дней, ничего страшного, пройдёт» – успокаивал он себя.
– Кошмары и всевозможные ужасы, приходящие во снах – это отражения нас самих. Наших нереализованных желаний, опасений. У вас есть мечта, Алексей? – раздался голос писателя.
– Нуу… Я хотел бы заработать денег, хотел бы ни от кого не зависеть.
«А больше всего я бы хотел, чтобы эта ночь поскорее закончилась, и свалить отсюда нахрен!» – подумал Лёша.
– Ну что же, быть может она скоро сбудется, главное верить.
– Надеюсь на это.
– Алексей, у меня есть предложение. В холодильнике стоит бутылка вина. А я почти поставил точку, дайте мне пять минут и эта история будет закончена. Разделите со мной эту маленькую победу и столь чудесный вечер?
– Спасибо большое, но я на работе не пью.
– Похвально, похвально. Не могли бы вы тогда поставить чайник? Надо же как-то отметить сделанное.
– Да, конечно. От чая не откажусь.
Клавиши продолжили стучать. Стараясь не смотреть в сторону шкафа, он пошел к столику с чайником. Краем глаза, он заметил, что руки писателя как-то странно лежат на печатной машинке. Что-то было в них не так, но что, Лёша не мог понять. Подойдя к столику, он включил чайник. В часах, висевших над столиком, что-то щёлкнуло. Подняв голову, он увидел, что большая стрелка встала ровно по центру цифры двенадцать.
Стук клавиш за спиной прекратился. Развернувшись, он посмотрел на писателя. На клавишах красной печатной машинки, вместо пальцев лежали когти, сантиметров по десять длинной. Ноги подкосились. Облокотившись на столик, он зацепил рукой кружку. Гром перебил грохот разлетевшихся осколков. Лицо писателя повернулось в сторону Лёши.
– Я…я… пойду, – еле вымолвил Лёша.
Лицо писателя стало иссыхать и сморщиваться на глазах. Оно выглядело как помятая маска для карнавала. Глаза вспыхнули и загорелись жёлтым пламенем. Чудовище поднялось со стула, его голос на удивление остался прежним:
– Пора заканчивать эту историю, Алексей, – он медленно стал подходить к Лёше.
– Я, я не хочу… Не подходите! – Лёша задрожал.
– Разве ты не хотел стать свободным? Независимым?
– Отпустите меня! Я никому ничего не скажу, обещаю!
Открыв рот, чудовище обнажило клыки, по которым текла густая жидкость, похожая на слизь. Писатель, если его можно было так назвать, подошел уже настолько близко, что если бы Лёша протянул руку, то смог бы потрогать его сморщенное лицо.
«Свеча вся догорит, оставив гарь и дым
Тебя уж не вернуть, ты юным был.
Текла по венам кровь, а для меня она вино
Как не крути мой друг, ты мёртв давно!»
– Из моего раннего.
Писатель перегораживал проход к двери. Лёша, сорвавшись с места, принял решение побежать к окну. Когтистая рука разорвала ему кофту, оставив жжение в спине. Не удержавшись на ногах, он упал на пол. Деревянная обрешетка батареи спасла его голову, наградив лишь разбитым носом.
Писатель неторопливым шагом походил к нему:
– Не бойся, больно не будет. Ты получишь всё, о чём только мечтаешь. Только подумай: богатство, власть, свобода, – он наклонился, вытекавшая слюна из его рта, заляпывала Леше штаны.
В паре метров от окна в углу стоял платяной шкаф. «Выпусти меня, – прозвучал голос в голове, – только так ты спасешься».
Он встал на четвереньки и пополз к шкафу. Подползая, он схватился за ручку двери.
– Стой! Не делай этого! – голос был такой силы, что у Леши зазвенело в ушах. – Ты не понимаешь, что творишь! Откроешь эту дверь, сгоришь!
«Терять нечего» – подумал Лёша, и открыл дверь.
Столп ослепительного света вырвался из шкафа, охватывая всю комнату. Что-то горящее, похожее на человека, вышло из шкафа. Лёша откатился в сторону.
– Ну здравствуй, Константин!
– Что ты наделал, ублюдок! – писатель кинулся на Лешу.
В этот момент из руки горящего человека вылетело пламя, откинув писателя прямо на стол. Свечи попадали на пол, поджигая ворс пушистого ковра под столом.
– Я смотрю, ты всё также пишешь на моей печатной машинке!
– Убирайся! Гори дальше в аду! Я не виноват в твоей смерти! – скатываясь со стола, писатель принялся кататься по полу, пытаясь потушить горящее тело.
– Да, также как и твой шкаф, удерживающий меня больше полувека! Всё это твоя гордость, ничтожная ты бездарность! – Из его рук стали вылетать пламенные шары, поджигая всё кругом.
Издав бешеный крик, Константин бросился на горящего человека. Сцепившись, они покатились по полу, сливаясь в едином клубке огня. Огонь перекинулся на шторы, буквально в секунду добравшись до потолочного карниза.
Дым заполнял комнату. Выбежав в коридор, Лёша оперся руками об стену и начал кашлять. Придя в себя, он пошел по коридору, еле волоча ноги.
«Я что сошёл с ума? Может это всё снится?» – мысли, как и его голова, кружились не переставая.
Рана, нанесённая когтями, саднила, сковывая движения. Шаг за шагом он шёл на тусклый свет, видневшийся в конце коридора.
Шаркающие шаги
