Что-то зашуршало у него за спиной. Он повернулся и присел, готовый свернуть Йену шею, если бы тот последовал за ним. Но он ушел без фонарика, а кустарник был таким густым, и ночь была слишком темной, чтобы он мог разглядеть даже свои собственные руки.
Он долго ждал и ничего не услышал, поэтому снова двинулся вперед, стиснув зубы.
Если бы только Элли знала, на что он способен. Если бы только она знала, как близок он был к тому, чтобы сделать с ней что-то невыразимое. То, за что он никогда себя не простит.
Пятнадцать минут спустя он был на поляне. Его сердце трепетало под всем этим шумом в голове. Дом Андерсонов был освещен, и кто-то был в гостиной. Именно на это он и надеялся.
Ему не нравилось, когда они рано ложились спать. И когда они были далеко от дома. Он нуждался в них, разве они не знали об этом? Ему нужно, чтобы они находились рядом.
Он боком прошел мимо качелей. Отец был в гостиной и с кем-то разговаривал. Они стояли лицом друг к другу.
Он опустился на землю, ночная земля холодила его футболку. Он увидел, как они обнялись, а потом...
Его тело напряглось. Ярость пронзила череп, и мысли вернулись, все закрутилось у него в голове. Он вскочил.
Его мать закричала: «Я же говорила тебе, что они не такие уж, бл*ть, идеальные!»
— Нет! — крикнул он, и его вопль отразился от деревьев. Он стоял в темноте, пытаясь набрать в легкие воздуха.
Теперь из высокого прямоугольного окна выглядывали два лица: муж Рейчел, Том, и девушка, которая до прошлого года присматривал за сыном Рейчел в качестве няни.
Ночь залило светом, и Том вышел через заднюю дверь.
— Эй? — сказал он. — Здесь кто-то есть?
Он попятился ближе к лесу, укрываясь в безвестности ночи.
Том неуверенно шагнул вперед. Один шаг, два шага.
— Я вижу, как ты стоишь там, — сказал он, опустив руки по бокам. — Я тебя знаю?
Он попытался вздохнуть. Воздух просачивался в его легкие, как будто его пропускали через трубочку.
— Я сейчас пойду и позвоню шерифу. Ты не можешь этого делать, ты же знаешь. Стоять во дворах у людей. Смотреть в их окна. Это то, что ты делал, верно?
— Ты хоть понимаешь, что ты, твою мать, творишь? — закричал он.
— Прошу прощения? — проговорил Том.
— Как ты мог так поступить с ней? — он взревел.
Мужчина замолчал. Когда он заговорил в следующий раз, его голос потерял обвинительный тон.
— Кто ты? — спросил он серьезно. — Мы знаем тебя? Ты знаешь Рейчел?
Глава 52
Хейли удивилась, увидев светловолосую женщину, сидящую в гостиной Эрики в четверг вечером, когда они вошли в дом.
Комната была скудно обставлена. Помимо кожаного дивана масляного цвета и кофейного столика, единственными другими предметами обстановки в комнате были чучело оленьей головы в углу и пустой аквариум на потрепанной деревянной подставке.
— Ну наконец-то, — воскликнула женщина, отрываясь от книги в мягкой обложке. Ее лицо расплылось в теплой улыбке. — Ты привела домой подругу!
Эрика проигнорировала ее и повела Хейли по коридору.
Хейли неловко улыбнулась женщине и последовала за Эрикой.
— Кто эта женщина? — спросила Хейли, оказавшись в комнате Эрики.
— Не важно, — пробормотала Эрика, ставя свой рюкзак на пол. Она расстегнула его и вытащила две бутылки вина и пенопластовую коробку, в которой лежали жареные устрицы по-бой и куча сморщенной картошки фри, которую они взяли со своей смены в закусочной «Люка».
Хейли оглядела маленькую спальню. Она была примерно такого же размера, как у Бекки, и в ней имелось маленькое окошко, закрытое тусклыми шторами цвета бисквита. Коричневый ворсистый ковер покрывал пол, а на столе орехового дерева стоял древний компьютер.
— У тебя много книг, — заметила Хейли, уставившись на книжную полку во всю стену.
— Да, — сказала Эрика. — Я читаю все, что могу достать. Моя мама тоже так делала. Большинство из них на самом деле принадлежат ей.
Другая стена была увешана газетными вырезками.
— Что это такое?
— Списки бестселлеров «Нью-Йорк таймс», — ответила Эрика.
— Вау, это, должно быть, за целый год.
— Пять. За пять лет.
Хейли шмыгнула носом и скорчила гримасу.
— В доме так пахнет...
— Краской?
Хейли кивнула.
— Да, пары краски.
— Эта девка не может прекратить красить. Я думаю, ей начинает надоедать мой отец или что-то в этом роде. — Эрика закурила сигарету. Она сделала долгую затяжку, затем осмотрела ее, прежде чем передать Хейли. — Она переделывает теплицу моей матери обратно в зал для аэробики. Ты можешь в это поверить?
***
Час спустя Хейли, спотыкаясь, вышла в коридор в поисках туалета. Она сильно смеялась над чем-то, что сказала Эрика, над чем-то, чего она даже не могла вспомнить. Что-то, что, возможно, даже не было забавным.
В туалете лежала закрытая книга о том, как готовить блюда средиземноморской кухни, в середине которой была воткнута ручка, а к унитазу были прислонены две набитые косметички.
Она чувствовала себя одурманенной. Они с Эрикой прикончили полторы бутылки вина и, разговаривая, выкурили бесчисленное количество сигарет. И теперь она расплачивалась за это. Все начало кружиться, и Хейли почувствовала себя немного больной.
Когда она, спотыкаясь, вышла из ванной, то увидела симпатичную блондинку, прислонившуюся к стене коридора.
— Она ведь ненавидит меня? — спросила дама с очень добрым выражением лица.
Хейли моргнула и потянулась, чтобы ухватиться за стену.
— Э-э... я не... я не знаю, — сказала она как можно внятней.
Женщина грустно улыбнулась.
— Я пытаюсь стать ей другом, но, думаю, это сложно, когда ты не нравишься. И, вероятно, не помогает то, что я встречаюсь с ее отцом. Особенно учитывая, что ее мать сбежала из города и все такое, когда она была такой маленькой. И то, что она любит свою мать как никого другого в мире, тоже играет свою роль.
— Наверное, — согласилась Хейли и сильнее прижалась к стене. — Я... кстати, Хейли, — сказала она. — Я... немного пьяна.
Женщина от души рассмеялась.
— Памела, — представилась она и протянула мягкую руку.
— Вы, девочки, голодны? У меня в холодильнике есть жаркое и немного бурого риса, я могу разогреть.
— Нет спасибо. Мы уже... поели.
— О, хорошо, — она улыбнулась. — Ну если вы передумайте...
— Спасибо.
Она посмотрела на пальцы ног Хейли.
— В любое время, когда захочешь сделать педикюр, я буду рад им заняться.
Некоторое время они стояли молча, тупо улыбаясь друг другу.
— Ну, мне лучше вернуться.
— Да, конечно. Приятно было познакомиться, дорогая. Очень.
Хейли, пошатываясь, вошла в спальню Эрики, где было темно, если не считать трех зажженных свечей и маленького книжного светильника, прикрепленного к одной из книг Эрики. Эрика повернулась, чтобы посмотреть на нее, и книжный светильник тоже задвигался, отбрасывая длинную тень через комнату. В ногах кровати колыхался напольный вентилятор, и в комнате было приятно прохладно.
Хейли нырнула под одеяло.
— Ты с ней разговаривала? — спросила Эрика и включила лампу.
— Ага. Она кажется... милой.
— Ну, на твоем месте я бы не стала с ней слишком много болтать. Ты рискуешь подхватить ее глупость.
Хейли рассмеялась и плотнее завернулась в одеяло. Она протянула руку и схватила холодную хрустящую картошку из пенопластовой коробки, затем перевернулась лицом к Эрике. Некоторое время разглядывала крошечные черты лица подруги, прежде чем заговорить.
— Ты когда-нибудь задумывалась, что тебя в жизни возможно окружают незнакомцы? — она спросила, садясь. — Я имею в виду, что ты на самом деле не знаешь людей, хотя думаешь, что знаешь?
Эрика потянулась за очередной сигаретой. Она закурила и затянулась.
Хейли продолжала:
— Я знаю, это, вероятно, звучит глупо или сбивает с толку... или и то и другое. Просто мне интересно, действительно ли безопасно когда-нибудь полюбить кого-то... или даже сблизиться с ним. Потому что в наши дни мне просто кажется, что люди даже не знают друг друга по-настоящему... или на что они способны. Как моя мать. Я никогда бы не подумала, что она способна бросить нас. Уйдя в свои переживания, она практически сошла
