энергетика, он может силой убеждения внушить все что угодно. Вон, диктаторы целыми народами могли повелевать, а полководцы поднимать великие армии на битвы. Это же факт, прописная истина.
– Откуда ты такая умная?
– Я учусь на факультете психологии, в педунивере, на заочном, чтобы работать можно было. Уже на втором курсе, кстати.
– А-а, так ты не простая медсестра!
– Не-а.
– Тогда с тобой все ясно. Надо будет тебя к нам пригласить – лекцию прочитать. Про энергетическое воздействие преступника на свою жертву.
– Ну, это мне еще рано. Пока я сама слушаю лекции. Но книг прочитала уже много. И педагоги у меня – супер.
– Ясно.
– Кстати, гипнотизер-недоброжелатель может ввести человека в состояние транса и не вывести, а потом управлять им, как ему заблагорассудится. Самый прямой путь к сумасшествию, к состоянию зомби. Диктаторы так и делали, кстати. Кукла могла быть ключом к той или иной женщине.
– Как так?
– Твой хмырь Беспалов дарит женщине красивую куклу и тем самым как бы открывает ворота к ее сердцу. Говорит необходимые слова – это тоже ключи. Открывает одну дверцу за другой. Входит в доверие, налаживает контакт и начинает прессовать свою жертву, как хочет.
– Женечка Оскомина стала четвертой его жертвой. С первыми тремя он работал и, возможно, был близок с ними. Но куклу Женечке подарил отец, о каком контакте может идти речь?.. Стоп! – Он хлопнул себя по лбу и рывком сел в постели. – Стоп… Был же контакт… Горничная Анна Полетаева видела, как они общались через ограду, и долго… Я показал ей фотку Кукольника, и она сказала: да, это тот самый старик. Горничная еще решила, что он их старый родственник, чем-то провинившийся, от которого Оскомины отказались.
– У нее хорошо развито воображение.
– Точно. И еще Анна уточнила: по всей видимости, Женечка наговорила незнакомцу много плохого – он уходил от ограды как побитая собака.
– Вот видишь, все три женщины и одна девочка лично знали твоего кукольника, – подхватила Лика.
Она тоже села, ловко забралась за спину Крымову, крепко и нежно обхватила любовника ногами, будто оседлала его, и стала массировать шею.
– Как ты напряжен…
– Спасибо, детка, – он даже замычал от удовольствия, – очень приятно.
– На здоровье, милый. Я и массажисткой подрабатывала.
– Какая ты умелица!
– О да!
Хорошо, что он не видел в эти мгновения ее лица. Глаза Лики горели приглушенным зеленым огнем, как у куклы Лилит, а улыбка таила в себе коварство и обман.
– Так что ты напишешь в своем отчете? – спросила она из-за левого плеча. – Мистика присутствовать будет?
– Когда я рассказал о своих планах коллегам, меня подняли на смех. И я понял: как бы я ни верил в свою правоту, история с чертовой мистикой в моем управлении не пройдет.
– Знаешь, в этом есть своя правда, – сказала Лика.
– И какая?
– Если в таком серьезном учреждении, как твое, станут полагаться не на логику, а начнут искать ответы, как бы это лучше сказать, – она за его спиной пощелкала пальцами, – исходя из мистического понимания мира, тут вам и придет конец. Начнутся разговоры с духами и призраками – жертвами и свидетелями преступлений, на столах у следователей появятся хрустальные шары, предсказывающие будущее, – Лика выбралась из-за его спины и повалила Крымова на подушки; устроившись рядом, она перебросила через него ногу и уже смеялась ему в плечо, – изо всех щелей, как вурдалаки, к вам станут сползаться экстрасенсы всех мастей, настоящие и липовые, потом вы примете на полставки парочку цыганок с картами таро…
Он прижал ее к себе:
– Ну все, все, убедила! Я понял!
– Затем, чтобы получить подсказку, будете вызывать старших товарищей по цеху – духи Шерлока Холмса и доктора Ватсона, – не унималась безжалостная медсестра Лика, – ой, я забыла про Эркюля Пуаро и мисс Марпл!
Он провел ладонью по ее горячему бедру, загорелся сам; сцапал Лику в охапку, целуя в приоткрытые влажные губы, подождал, когда она покорно обмякнет, приказал: «Обхвати меня ногами! Выше!» – и целиком отдался близости с этой женщиной, на этот раз в долгой и жадной схватке, пока она сладострастно не закричала…
…Еще раз они занимались любовью утром – это был нежный и упоительный секс для гурманов. Никаких бурных неистовств, как ночью. Зато много ароматов двух тел, напоенных друг другом, чувственных прикосновений, счастливых взглядов, долгих поцелуев, желания ничего не упустить…
Потом они долго лежали и целовались, просто касались друг друга, Крымов разглядывал ее веселые светло-карие глаза с зеленым отливом.
– Я в душ, – наконец решился он. – Хочешь со мной?
– Хочу, но не сейчас. Меня разморило после наших упражнений. – Она зевнула и потянулась. – Неохота вылезать из кровати. А ты иди – это у меня сегодня выходной, а тебе на работу.
Он поцеловал ее в плечо, пружинисто поднялся и отправился в ванную. Едва зашумела вода, Лика взяла с тумбочки телефон Крымова и стала торопливо перебирать адресную книгу…
Когда он вышел из ванной, свежий и сильный, Лика возилась у плиты в своем коротком фартучке на голое тело, если не считать очень тесных стрингов.
– Боже, – входя на кухню, он даже закрыл глаза рукой. – Девочка, нельзя быть такой красивой и сексуальной.
– Раз я есть, значит, можно, товарищ капитан. Яичницу с ветчиной? Апельсиновый сок? И кофе?
– Отлично.
Она разложила еду по тарелкам. Крымов не удержался, прихватил ее за бедра и усадил к себе на колени, стал жадно целовать грудь и плечи. Лика только смеялась.
– Ну, все, все, – наконец строго сказала она. – Наберись терпения. Ты все это получишь сразу после работы. В полном объеме.
– Опись, требую опись! – запротестовал он. – Под расписку!
Смеялись оба.
– Ешь – остынет, – повелительно напомнила она. – И мне дай поесть. Зря я старалась?
В дверях, собранный, подтянутый, с ключами от авто на пальце, он спросил:
– Что будешь делать без меня?
Все в том же фартучке, Лика привалилась к косяку.
– Поставлю размораживаться отбивные. Наберу ванну и буду отмокать часа два. Потом приготовлю ужин – обедать ты все равно будешь на работе. Съем салат, выпью вина, лягу, включу телик и буду тупо смотреть все подряд до самого твоего прихода. Не слишком скучно? Я устала на работе за последние дни…
– Ах, милая моя, ласточка. – Он нежно привлек ее к себе. – Отдыхай и жди меня.
– Куда я денусь – буду греть нашу постель.
Они попрощались, и Лика закрыла за ним дверь. Она долго смотрела в кухонное окно на оживающий утренний двор. Затем плеснула в бокал красного вина, взяла телефон и направилась
