— Нет. Сначала хотел получить у вас «добро».
— Ты его получил. Но я надеюсь, что твой дружок нас не подведет. Если он что-то сболтнет, сделка провалится.
— Это я знаю. Я все подготовлю до того, как поеду к нему. И подпишу документы, едва он согласится.
— Так ты думаешь, что все получится?
— А почему нет? Мы начнем, имея в кармане семьдесят один процент акций. Еще девять процентов, и мы сможем слить компании. А их мы раздобудем в первый же день.
— Хорошо. Только не зарывайся, — старик поднялся. — Я бы не хотел, чтобы ты пропустил встречный удар.
Внезапно Стив заулыбался.
— У меня даже настроение поднялось.
— Почему? — удивился Синклер.
— Я боялся, что вы теряете хватку. Но, сам вижу, ошибся.
Синклер рассмеялся и направился к лежащей на шезлонге Марилу.
— Синьорита Барсини, прошу меня извинить. Я такой плохой хозяин, — говорил он по-итальянски.
Она ответила на том же языке.
— Я к этому привыкла. Мужчины всегда начинают с дел.
— Это вина вашего кавалера. По-моему, надо быть сумасшедшим, чтобы говорить о делах, когда это время он мог бы провести с вами.
— Он всегда разный. С разными людьми по-своему.
Но только не сумасшедший.
— Глубокое наблюдение. И такое итальянское. Не могли бы вы растолковать старику, который что-то недопонимает, что вы хотели этим сказать?
Марилу замялась.
— Наверное, я не в меру любопытен, — по-своему истолковал он ее молчание. — Отвечать не обязательно.
— Нет, нет, я просто думаю, как ответить.
Он ждал.
— Для меня он возлюбленный, каких, как мне казалось, уже нет. Для Сэма Бенджамина — Друг, и второго такого ему никогда не найти. Для вас… — она запнулась.
— Продолжайте. Для меня…
— Для вас, мне кажется, он — сын, которого у вас не было.
— А для себя? — спросил Синклер. — Как по-вашему?
Зеленые глаза Марилу наполнились печалью.
— Для себя он недостаточно хорош. Он гонится за мечтой, которая никогда не станет реальностью.
— Кто возглавит производство фильмов? — спросил Сэм. — Мне же придется работать с ним в тесном контакте.
— Джек Сейвитт, — ответил Стив. — Он продает свое агентство «Артисте энд Райтерс, инк.».
— Хорошо, — кивнул Сэм. — Мне он нравится.
— Правильно ли я все понял? — вмешался Роджер. — «Транс Уорлд Синклер» забирает себе студию и распространение фильмов в других странах, «Самарканд Транс Уорлд» получает сеть распространителей в США и Канаде. Производство фильмов мы финансируем пополам, так же делим и прибыль. Мы можем снимать картины и вне рамок этого соглашения, но вы ваши фильмы показываете только по телевидению.
— Совершенно верно, — кивнул Стив. — Нам нужны телефильмы, и ничего более.
— Будут они показываться в кинотеатрах за рубежом?
— Да.
— То есть будут конкурировать с нашими?
— Едва ли. Не то качество. Без домашнего рынка нам нет смысла вкладывать в них большие деньги.
— Меня все устраивает. — Сэм повернулся к Дейву Даймонду. — А ты что думаешь?
— Меня тоже, — ответил банкир. — С кредитом все улажено. Вы сразу получите пятнадцать миллионов. , — А если я захочу купить иностранный фильм для проката в Штатах? — спросил Сэм. — Это возможно?
— Никаких ограничений тут нет. Я бы хотел потом показать этот фильм по своему телеканалу, но это твои деньги, а потому ты можешь предложить фильм любой телевещательной компании.
— Это справедливо, — кивнул Сэм. — Но я буду настаивать на одном условии.
— Каком же?
— Крэддоку о нашей сделке скажу я сам.
Стив рассмеялся.
— Я спорить не буду.
— Мне не терпится врезать этому подонку под дых.
Когда все будет готово?
— Как только твои адвокаты прочтут документы, — ответил Стив.
— Сегодня пятница. Мы все подпишем в воскресенье, — Сэм усмехнулся. — А в понедельник поглядим на физиономию Крэддока, — он повернулся к Роджеру, сияя, как медный таз. — «Самарканд Транс Уорлд». Как тебе это нравится? Мы прорвались на самый верх.
— Дело в шляпе, — воскликнул Стив, входя в квартиру. — В первый же день мы заполучили девяносто два процента акций.
— Поздравляю, — улыбнулась Марилу.
— Такое надо отметить шампанским, — Стив достал бутылку из маленького холодильника, наполнил бокалы. — Собирай вещи. Утром мы летим в Калифорнию.
— Вещи я уже собрала, — она посмотрела на бокал, потом на Стива. — Но лечу я не с тобой, а в Рим.
— Зачем? — изумился Стив. — У меня сложилось впечатление, что тебе не нравятся предложенные роли.
— Зато Никки предложил мне кое-что поинтересней.
Выйти за него замуж.
Марилу взяла со стола бланк телеграммы и протянула Стиву. Он прочел:
«ВЧЕРА ВАТИКАН ОДОБРИЛ РАСТОРЖЕНИЕ БРАКА БОЛЬШЕ ПРЕПЯТСТВИЙ НЕТ ВОЗВРАЩАЙСЯ ДОМОЙ И МЫ ПОЖЕНИМСЯ ЛЮБЛЮ НИККИ».
— Так значит… — он опустил руку.
— Так. Если только… — Марилу не закончила фразы.
Стив посмотрел на нее.
— Если только — что?
Она покачала головой. Голос у нее внезапно сел.
— Ничего. Все равно не получится. Я — актриса, и у меня есть работа. Мы не подходим друг другу.
— Ты можешь бросить работу.
Тут пришла очередь удивляться ей.
— Ты просишь моей руки?
— Полагаю, что да.
Глаза Марилу наполнились слезами.
— Но ты никогда не говорил, что любишь меня. Даже…
— Я тебя люблю, — прервал ее Стив.
Она прильнула к его груди.
— Почему ты так долго ждал?
— По глупости. Я осознал это лишь теперь, когда могу тебя потерять.
Она быстро поцеловала его и отступила на шаг. Подняла бокал.
— Благодарю тебя, Стивен Гонт. Но — нет.
Он едва не выронил свой бокал.
— Не удивляйся. Мы оба знаем, что из этого ничего не выйдет. Я не брошу свою карьеру.
— То есть будешь прежде всего актрисой, а уже потом женщиной?
— Я жадная. И всегда была такой. Я хочу и то, и другое. А с тобой мне придется делать выбор.
— Ас Никки?
— Я получу то, что хочу. Мы провели вместе немало времени. Он меня знает, и возражать не будет, — она отпила шампанского. — Успокойся. Тебе не грозят узы брака.
Стив начал улыбаться. Мгновение спустя они оба смеялись. Он протянул к ней руки, и Марилу с готовностью пришла в его объятия.
— Итальяночка, сейчас мы поедем в город и…
— Нет, — возразила Марилу. — Сегодня мы останемся дома.
Стив поцеловал ее.
— Я действительно тебя люблю. Ты мне веришь, не так ли?
Она кивнула.
— Верю. Потому что помню твои слова. О том, что мы сможем полюбить друг друга. И мы полюбили. Но мне известно то, чего не знаешь ты.
Он вопросительно посмотрел на Марилу.
— Есть два вида любви. Один — для семейных пар.
Наша любовь — иная.
Сэм не успел въехать в ворота студии, как понял, что этот день не похож на предыдущие. Охранник поздоровался с ним тихим, льстивым голосом, а не проорал, как обычно: «Доброе утро, мистер Бенджамин». Встречающиеся по пути сотрудники останавливались и долго смотрели вслед его автомобилю. На столе внушительной стопкой лежали записки с просьбой позвонить.
— Распространители обрывают телефон, — пояснила секретарь.
— Скажите им, что еще сегодня им обо всем сообщат, — ответил Сэм, зная, что аккурат в этот час Стив встречается с руководством «Транс Уорлд» в Нью-Йорке.
— Звонил мистер Крэддок. Он хотел бы заглянуть к вам, как только вы сможете уделить ему несколько минут.
«Сукин сын не теряет времени даром, — подумал Сэм. — Пусть приходит. Я с удовольствием оторву ему яйца и посмотрю, как он мучается».
— Передайте ему, что сейчас я свободен.
Секретарь тут же сняла трубку. Несколько, коротких фраз и трубка легла на рычаг.
— Он уже идет.
Крэддок вошел, широко улыбаясь. Протянул руку.
— Поздравляю, Сэм, — голос его звучал искренне:
— Я думаю, для «Транс Уорлд» такой выход — просто подарок.
— Ты так думаешь? — с сомнением спросил Сэм.
— Ну конечно. Наше руководство на Востоке отстало от жизни на двадцать лет. Теперь хоть начнут сниматься фильмы. Они же забыли, для чего предназначена эта киностудия.
— Идиот! — Сэм сорвался на крик. — Ты уволен! Тебе это известно?
Крэддок улыбнулся.
— Естественно.
— И тебя это не волнует?
— Конечно, волнует, — Крэддок с видимым удовольствием затянулся сигаретой. — Но ты взгляни на меня. Я курю. Даже затягиваюсь. И впервые за десять лет моя язва не реагирует на табачный дым. Между прочим, кого они прочат на мое место?
— Джека Сейвитта, — импульсивно ответил Сэм, еще не отойдя от шока, вызванного последней тирадой Крэддока.
— Джек Сейвитт, — покивал Крэддок. — Хороший выбор. Толковый специалист. Язва у него уже есть, так. что новая работа его не сломает.
Сэм уставился на Крэддока. Самообладание у него, что надо. У такого яйца не вырвешь. Они пришиты намертво. Да и потом, он — единственный в Голливуде, кто десять лет возглавлял производственный отдел. И за каждый доллар «Транс Уорлд» цеплялся, как за собственный. Если бы такой человек отвечал за производство его картин, возможно, у него самого поубавилось бы хлопот.
