Проехав через кварталы дивных зданий девятнадцатого века, такси затормозило у бетонного ящика без поползновений на архитектуру. Это был отель «Эспланада».
Номер Берка оказался пеналом с сосновой кроватью и ситцевыми занавесками. За исключением допотопного телевизора, ни единой претензии на комфорт.
Берк был озадачен.
Какого дьявола д'Анкония останавливался в таком неприглядном отеле? По словам Коваленко, он был накануне получения трех-четырех миллионов долларов. То есть мог шиковать.
Впрочем, во время той единственной встречи д'Анкония не произвел на Берка впечатление человека, привыкшего к богатому образу жизни. Одет он был отменно, но бросалось в глаза — в только что купленное. И в элегантного джентльмена он играл с упоением новичка. А судя по манерам, самозваный Франциско д'Анкония не во дворце воспитывался. Достаточно сказать, что он в открытую таращился на искалеченное ухо Берка и не постеснялся задать прямой вопрос по этому поводу. Словом, имелся резон предположить, что ему было привычнее останавливаться в отелях самой скромной категории.
* * *
За конторкой портье стоял Вук Милич. Серьезная физиономия, хлыщеватый костюм с галстуком, нагеленные, гладко зачесанные волосы — такого нетрудно представить служащим мелкого мотеля под Вашингтоном. Беглый английский, хоть и с акцентом.
Дружески поболтав о том о сем со словоохотливым Миличем, Берк задал наконец важный вопрос: что он помнит о постояльце, которого звали Франциско д'Анкония?
Милич сразу нахохлился и, постукивая пальцами по столешнице конторки, сказал:
— Это конфиденциальная информация.
Берк положил под танцующие пальцы двадцать евро.
Милич уставился на купюру.
— Вам разменять?
— Нет.
Купюра исчезла, и пальцы Милича забегали по клавишам компьютера.
— Господин д'Анкония останавливался у нас с двадцать четвертого января по второе февраля.
— «Господин»?
— Мистер, по-вашему. Заказал два видеофильма: «Колено Клер» и «Университетские давалки».
— О! — сказал Берк. Информация о половой жизни д'Анконии его не интересовала.
Милич строчил дальше:
— Три раза обедал в ресторане, каждый раз заказывал рыбу. Сказать какую?.. Звонил из номера дважды. Оба раза по межгороду. В баре был раз, два, три… пять раз. Пил только пиво.
Берк был впечатлен. А что бы он мог узнать за сотню?
Но вся информация была пустяковой. Хотя…
— А куда он звонил?
Милич с готовностью пощелкал по клавишам, потом взял листок бумаги и написал на нем два телефонных номера.
— Первый — с кодом Украины. Второй — с кодом Словении.
Берк поблагодарил и хотел идти прочь, однако его остановила новая мысль. Такого образцового портье не грех потеребить и дальше.
— А зачем он приезжал в Белград? По личному делу или…
— Он был здесь в связи с Теслой.
Берк недоуменно вскинул брови. Слово казалось знакомым…
— Что такое «тесла»?
Портье был заметно шокирован, чтобы не сказать оскорблен.
— Никола Тесла! Великий сербский изобретатель. И мировая величина, кстати.
«Один-ноль в его пользу», — подумал Берк.
— Значит, приехал, чтобы встретиться с Никола Теслой?
— Не думаю. Тесла умер лет пятьдесят назад, не меньше.
«Два-ноль не в мою пользу».
— Ваш друг…
Берк хотел поправить Милича, но прикусил язык. Тогда будет три-ноль.
— Ваш друг был здесь на… на встрече… не припомню правильного английского слова… куда много ученых съезжаются пообщаться…
— Симпозиум?
— Верно! А вы… вы действительно никогда не слышали про Теслу?
Берк пристыженно потупился:
— Слышал, да забыл.
Милич сокрушенно покачал головой:
— Самый знаменитый серб всех времен! Он известней самого Влада Дивача!
— Неужели? — воскликнул Берк, который и под расстрелом не смог бы вспомнить, кто такой Влад Дивач.
— Да-да! Тесла изобрел электричество.
— А я думал, электричество — это… Эдисон?
Портье возмущенно фыркнул:
— Вы, американцы, все себе прибрать норовите! Наш Тесла изобрел правильное электричество. А Эдисоново электричество — второго сорта. Тесла много чего придумал. Весь двадцатый век — его идея!
Берк рассмеялся.
Портье обиженно поджал губы.
— Зато ваш друг — тот знал про Теслу! О-го-го сколько!
— Почему вы так решили? Беседовали с ним на эту тему?
— Нет. Он делал доклад о Тесле на… на симфонии.
— На симпозиуме.
— Дурное слово, совершенно лишнее. Куда лучше сказать «междусобойчик». Просто и красиво.
Берк опять рассмеялся.
— Сперва ваш друг ходил на семинары в институте…
— В каком институте?
— С кем я говорю? Со стенкой? — всерьез вышел из себя портье. — Институт Теслы, конечно! А потом он сделал доклад на симфониуме.
Тут их перебили. Подошел постоялец и протянул руку за ключом. В «Эспланаде» электронных карточек-ключей не было, только традиционные в Европе увесистые ключи с деревянным брелоком такого размера, что ни в какой карман не сунешь и случайно не унесешь.
— Итак, — напомнил Берк, когда они остались одни, — Франциско д'Анкония делал доклад в Институте Теслы на симпозиуме…
Однако то ли магия двадцатки исчерпала себя, то ли Милич решил, что сказано достаточно, — так или иначе, портье стал озабоченно перекладывать какие-то бумажки и, не глядя на американца, сухо произнес:
— Больше мне ничего не известно. Может, кто-нибудь в ресторане знает еще что. Поспрашивайте.
— Ладно. Спасибо.
Когда Берк пошел к выходу, Милич вдруг сменил гнев на милость и бросил ему вдогонку:
— Побеседуйте с Иво.
— Это кто?
— Швейцар. Его смена — завтра.
В пустом ресторанчике скучали официантка и барменша. Про его «старого друга и однокашника» Франциско д'Анконию они ничего не знали.
— Франциско д'Анкония! — сказала официантка. — Роскошное имя. Как из книжки.
Берк уязвленно покраснел. Девушка была сообразительнее его.
— Попробуйте поговорить с моей сменщицей, — сказала барменша. — Она будет после семи. Зовут ее Тути.
— Спасибо. А не подскажете интернет-кафе поблизости?
Да будет славен Интернет и трижды славны «Гугл» и «Википедия»!
Через минуту Берк имел целый ворох сведений о Никола Тесле.
Плодовитейший изобретатель, серб из Хорватии, родился в 1856 году, учился в Австрии, работал в Праге, Будапеште и Париже, а потом и в США, где умер в 1943 году.
Хоть и не он изобрел двадцатый век, но своими трудами в области электро- и радиотехники он действительно вымостил дорогу блистательным современным технологиям. Пионер высокочастотной техники, создатель генераторов и трансформаторов. Исследовал возможность передачи сигналов и энергии без проводов. И так далее, и так далее. Многие его ученики возмущались тем, что он не получил Нобелевскую премию, и называли Теслу «Леонардо двадцатого века». Самая важная часть научного наследия после его смерти конфискована спецслужбами — и до сих пор, то есть спустя шестьдесят два года, недоступна научной общественности. Что порождает самые фантастические легенды о содержании его последних изобретений.
Однако вся масса сведений о Тесле никак не объясняла, почему «Франциско д'Анкония» пристально занимался изучением его трудов. Даже слетал в Европу. Просто что-то вроде хобби — одни выращивают орхидеи, другие собирают сведения о приглянувшейся им великой личности прошлого — или тут нечто серьезное? Некий практический научный интерес?
Берк нашел английский сайт, посвященный белградскому симпозиуму «Тесла-2005». Там был список участников. Фамилии шестерых американцев Берк перенес в отдельный файл.
Джонсон
Добкин
Уилсон
Пара
Фелерман
Шрегер
Ни следа «Франциско д'Анконии». Доклады отпугивали Берка одними названиями: нуклоны, частоты Фурье, магнитостатические скалярные потенциалы…
Но портье однозначно утверждал: «Ваш друг делал доклад о Тесле на симфонии». Стало быть, кто-то из шестерки американских докладчиков — «Франциско д'Анкония».
По убеждению Коваленко, мнимый чилиец — террорист. Однако Берку было трудно представить себе террориста, который между делом балуется изучением нуклонов, частот Фурье или рассчитывает векторный коэффициент скалярных пар. Ненависть — это работа, которая требует самоотдачи и концентрации и не позволяет распыляться на кропотливое научное познание мира.
Еще труднее было вообразить ученого, который в промежутках между лабораторными опытами мотается по стране с самодельными бомбами. Человек, двигающий науку и живущий в увлекательном мире нуклонов и скалярных пар, не настолько интересуется людьми, чтобы отвлекаться на собственноручное их убийство!
