недоверчиво.
– Оставаясь, вы рискуете, понимаете? Своей жизнью и жизнью Малинки. Вам нельзя тут быть. Нужно уезжать.
– Что ты мелешь? – вскинулась баба Лида.
– Я попросил бы вас отпустить со мной Малинку, но это невозможно, она ваша внучка, а я – чужой для нее человек. Так что мы должны уехать с острова все вместе.
В глазах бабы Лиды появилось выражение, которого Андрей не мог понять. Было это облегчение или страх? Или она раздумывала, стоит ли доверять малознакомому человеку?
– Я не желаю вам зла, не хочу ничего дурного. Лишь пытаюсь спастись сам и вытащить вас. Клара погибла, а если что-то случится с Малинкой, вы же себе этого не простите! Я предлагаю помощь, решайтесь, но быстрее! С наступлением ночи Панталион набирает силу.
– Сейчас еще рано, – тихо сказала Малинка. Она смотрела на Давыдова, и до него только тут дошло, как сильно она напугана, как велико ее горе, а он так жестоко и спокойно говорит о смерти ее матери, о том, что с нею стало.
– Прости, Малинка, – покаянно проговорил Андрей. – Я лишь хочу…
– Как? – каркнула старуха. – Как мы будем выбираться с острова? Твоя машина умеет ездить по воде?
«Лед тронулся. Она сказала: „Мы“. Считай, согласилась!»
– Я оставлю машину на берегу. Мы возьмем лодку и уплывем. У реки полно лодок.
– Они не наши, – прошептала Малинка.
– Знаю, воровать плохо. Но у нас нет выхода. Бывают обстоятельства, когда приходится поступать не очень хорошо ради спасения жизни. Обещаю, я найду способ вернуть хозяину деньги за лодку.
– Хватит болтать, – вмешалась старуха. – Пойду, возьму кое-что. Документы, деньги. Как мы там без всего?
У Андрея отлегло от сердца: все прошло даже проще, чем он ожидал. Баба Лида, по всей видимости, сама перепугалась случившегося, и его предложение пришлось кстати.
Старуха вышла из комнаты, они с Малинкой остались одни. Девочка сидела на стуле, сжавшись в комочек, и Андрей подумал, что надо бы сказать несчастному ребенку что-то ободряющее, доброе. Он встал со своего места, обошел стол и присел перед Малинкой на колени. Взял ее ладошки в руки и внезапно ощутил щемящую нежность, от которой заныло сердце.
– Не волнуйся, Малинка. Вот увидишь, все будет хорошо. Мы уедем отсюда, и в Быстрорецке я ни за что тебя не оставлю. Научу рисовать, как и обещал. Не только на бумаге, еще и на компьютере. Хочешь помочь мне придумывать мультик про девочку Элли?
Малинка чуть заметно улыбнулась и кивнула.
– Мы будем отличной командой. А еще обязательно сходим…
Говоря это, Давыдов смотрел на девочку, и она тоже смотрела на него. Но когда он произносил последнюю фразу, взгляд Малинки скользнул вбок; глаза, и без того большие, сделались совсем огромными.
Давыдов так и не успел ничего сообразить – включились инстинкты. Не рассуждая, не спрашивая ни о чем, он отпрянул в сторону и резко развернулся. Сделал это Андрей, как выяснилось, очень вовремя. Тяжелая чугунная сковорода с длинной ручкой, которой баба Лида собралась огреть гостя, опустилась на то место, где только что находилась его голова.
Замахнувшись, старуха потеряла равновесие и чуть не повалилась на пол. Андрей не стал дожидаться, пока она снова попытается ударить его, навалился на бабу Лиду, вырывая сковороду из ее рук. Удалось это не без усилий, старая ведьма отбивалась и шипела, как ошпаренная кошка.
– Довольно! – Андрей отбросил сковороду в сторону. – Вы с ума сошли? Убить меня могли этой штуковиной!
Старуха не отвечала, только сверлила его ненавидящим взглядом, а потом выговорила:
– Лишить нас благодати святого Панталиона! Ишь, удумал!
Андрей еле удержался от брани, но про себя обругал бабку последними словами. Уговаривать и убеждать ее бесполезно, но Малинку он с ней точно не оставит. Зловредную старуху придется запереть в доме, чтобы не вздумала ему помешать.
– Отпусти, все равно сдохнешь! Мы все осенены его волей! Пока стоит наш храм, святая икона хранит нас, а воля Панталиона ведет за собой! – орала старуха, брызгая слюной, когда Андрей тащил ее к чулану. – Не уйдешь! Все на острове знают, как велика его сила! Мы дети его! Панталион – наш отец!
Давыдов захлопнул дверь, и вопли стали чуть тише.
Конечно, рано или поздно баба Лида отсюда выберется. Это и хорошо: он же не собирался уморить старуху голодом. Но некоторое время она просидит тут, а они успеют уйти, осуществить задуманное.
Заперев бабу Лиду, Давыдов подошел к Малинке, которая притихла в уголке. Бедный ребенок, сколько же ей всего пришлось пережить.
– Малинка, только не бойся, прошу тебя! Я не причиню зла ни тебе, ни бабе Лиде, ничего плохого не собираюсь делать. Хочу только помочь. Понимаешь?
– Знаю. – Она смотрела на него и в эту минуту была очень похожа на свою мать. – Ты меня не обидишь.
– Конечно, нет. Поедешь со мной?
Через несколько минут они вышли из дома, подперев дверь снаружи. Чтобы вылезти в окно, бабе Лиде опять-таки придется поднапрячься.
Малинка, не дожидаясь указаний Андрея, забралась на заднее сиденье. Оделась быстро, как солдат, прихватила с собой маленький детский рюкзачок. Андрей был уверен, что внутри лежат карандаши с фломастерами и альбом. Художнику без них никуда.
– Мы поплывем на лодке? – спросила девочка.
– Да, – ответил Андрей и понял, что придется сделать еще кое-что. – Поплывем, но сначала нужно заехать в одно место.
На этот раз дорога показалась Давыдову короче: так всегда и бывает, если путь уже знаком. Улицы городка были пустыми, жители, как видно, сидели по домам. Андрея не покидало противное ощущение, что из-за каждого окна едущую по безлюдным улицам машину провожают недобрые взгляды, кто-то следит за ним, фиксируя каждый шаг, норовя разрушить его планы.
Еще хуже была мысль о том, что в домах не осталось нормальных людей, а есть только окутанные сладковатой вонью разложения живые трупы, разучившиеся мыслить, чувствовать и говорить, потерявшие память, утратившие самих себя, впереди у которых было лишь одно: окончательное слияние души с Панталионом, полная гибель, распад физического тела.
Темно-серое небо низко висело над землей. Облака бежали по нему, подгоняемые ветром, словно овцы – кнутом пастуха. Сильный ветер – это хорошо, думалось Андрею, это ему на руку. Ветер разгонит дождевые тучи.
Когда последние дома осталось позади, Давыдов вздохнул с облегчением, хотя дорога ухудшилась. Автомобиль ехал медленно, то и дело проваливаясь в наполненные водой ямы.
– Мы в церковь едем, как тогда, с мамой и бабой Лидой? – подала голос Малинка. – А зачем нам туда? Мне там не нравится.
Не
