— Что вы подразумеваете под этим, Питер? — Патрик покачал головой. — Может быть, книгу с заклинаниями? Или вы полагаете, что в этой пещере заключен сам Мерлин?
Некоторое время Питер молча смотрел на француза.
— Мерлин! А почему бы и нет? Согласно легенде, его заманили в ловушку и заточили в волшебной пещере на целую вечность.
— Мне жаль, Питер, вы начали со Святого Грааля, а теперь перешли к Мерлину, королю Артуру и Камелоту. Серьезно. С меня хватит сказок, фей и волшебства.
Выражение лица Питера изменилось. Он приподнял одну бровь.
— Вы что, действительно поверили в то, что я говорю это серьезно? — он улыбнулся.
— С вами я уже ни в чем не уверен, — задумчиво ответил Патрик и только сейчас заметил, что даже Штефани едва сдерживала смех.
— Что ж, — сказал Питер и махнул рукой, — вы можете быть абсолютно уверены: конечно, я не рассчитываю обнаружить волшебство. Но я хочу докопаться до истины и понять, чем первоначально было то, что сейчас мы называем магией. Да, я действительно провел некоторое время в тайных обществах. И я знаю об этих вещах намного больше, чем мне хотелось бы, и я действительно не признался в этом с самого начала! Но, подробно разбираясь в магии, мы прослеживаем ее развитие, искажение и даже мутацию, восстанавливая ее изначальную форму. Кстати, у алхимиков была даже специальная формула для этого: «ех quo aliquot fit in illud iteruin resolvitur».
— Из чего сделано, тем в конце концов и станет, — автоматически перевела Штефани.
— Совершенно верно, — продолжил Питер. — Патрик, я целиком и полностью согласен с вами в том, что в случае с загадочным проходом речь не идет ни о какой магии. Но это также никак не связано и с высокими технологиями, как вы предположили. Может быть, это просто феномен, с которым никто из нас до сих пор не сталкивался. Но все это время только я говорил про Монсегюр и сокровища Тамплиеров… А вы-то что узнали?
— А это что, все?
— К сожалению, да. Пока я могу предложить вам только информацию об Иисусе, катарах, Тамплиерах и Святом Граале. Для того чтобы узнать что-нибудь о проходе, мне придется дальше разрабатывать тему сокровищ Тамплиеров. А это не так-то быстро. В конце концов, не зря же люди ломают на этом копья уже несколько сотен лет.
— Как насчет символа?
— Пока ничего.
— Хм… — Патрик прикурил очередную сигарету. — Жаль, но у меня, к сожалению, тоже ничего нового. По крайней мере насчет происхождения обоих факсов. Они были отправлены с почтамта в Морже из Швейцарии. Но оттуда ежедневно рассылаются десятки факсов, и я даже скажу больше: отправители делают это самостоятельно. Так что спрашивать у сотрудников просто бессмысленно.
— Ну да, это было бы слишком просто, — заметил Питер.
— Зато я смог расшифровать первое письмо, — продолжил Патрик.
— Что? Действительно? Неужели оно было зашифровано?
Патрик достал бумаги.
— Помните, что предлагал наш таинственный друг в последнем письме? «Примите во внимание круг, который я описывал в первом письме». А теперь давайте посмотрим на первый факс еще раз: «Уважаемые господа, вы нашли круг. Но то, что вы исследуете, тоже может оставить круги, так что будьте осторожны. В центр войдут женщина и мужчина, а не роза. С осторожностью следите за тем, чтобы ваша работа не оставила кругов, прежде чем круг найдет вас. С уважением, Шт. Г.» Итак, в этом письме он упоминает два круга. Во-первых, это Кольцо Монсегюра, как мы теперь уже знаем. А во-вторых, это какой-то метафорический круг, который якобы вызван нашим исследованием. И какой же из этих двух кругов он имеет в виду во втором факсе?
Патрик взглянул на коллег. Питер удивленно приподнял брови, а Штефани ободряюще улыбалась ему.
— Ладно, не буду больше мучить вас. Я кое-что сопоставил. Во-первых, я обнаружил, что сам текст выглядит очень неестественно: слова повторяются в нем каким-то странным образом. Я предположил, что и текст построен в виде круга. То есть я изучил последовательность слов и букв. В то же время я заметил, что Кольцо Монсегюра по своей сути не круг, а несколько концентрических окружностей, уменьшающихся к центру. Посмотрите, то же самое можно сделать и с текстом.
Патрик показал коллегам диаграмму.
— Видите, строки повторяются, ведя снаружи внутрь. Пусть не дословно, но по контексту это одно и то же. «Уважение, найти круг, оставить круги, работа, осторожность». Текст сходит на нет в самом центре точно так же, как Кольцо Монсегюра. Средние строки — центр. Там даже есть это слово. Только вот смысл этого предложения непонятен, не так ли? А это свидетельствует лишь о том, что мы совсем немного продвинулись в поисках. Мы приблизились к центру лишь построчно. А что произойдет, если мы дойдем до центра дословно? А я вам скажу: в самом центре послания будет стоять «пойдет женщина», а если быть предельно точным, то только «женщина».
— Отличная работа, Ватсон! — сказала Штефани и улыбнулась Патрику.
— Нет, правда, — сказал Питер, — вы удивляете меня. Но значит ли это, что ключом к нашей загадке будет женщина и то, что только женщина в состоянии пройти сквозь проход?
— Судя по посланию, это так, — ответил Патрик. — Вопрос только в том, должна ли это быть какая-то определенная женщина, подходящая под неизвестные нам критерии? Или это может быть обычная женщина?
— Ну, что касается критериев, то, возможно, зашифрованный текст на полу нам что-нибудь прояснит, — Питер порылся в бумагах и достал записку: — «Доступные тем, кто является хранителем таинства»… Да уж, боюсь, это нам не поможет.
— Ну почему же? — перебила Штефани.
— Есть идеи?
— Разве не женщин считали хранителями разных таинств?
— Женщина сама по себе тайна, — заметил Патрик, — уж с чем-чем, а с этим я полностью согласен.
— Штефани права! — вдруг осенило Питера. — В мистической традиции женщина всегда является хранительницей тайн. Я имею в виду не современное, патриархальное общество. Вспомните классические сказки. Почти в каждой из них есть ведьма или волшебница, но куда реже встречаются волшебники. Дельфийский оракул охраняли женщины. Три Норны — три северные богини судьбы — были женщинами. Даже сфинксы — и те были женского пола и олицетворяли собой тайны. У первобытных народов мужчины занимались охотой, а женщины отвечали за религию, мужчины — за деятельность, женщины — за мудрость. Женщина была хранительницей женских тайн и таинства жизни. Земля во многих религиях — мать, тоже женского рода. Ее звали Гея, и это имя снова всплыло в новых эзотерических течениях. Собственно, в этом нет ничего нового. Богини были неотъемлемой частью древних культур, и даже католическое христианство не могло обойти этого. В нем появляется Мария, Богоматерь, чтобы облегчить переход к новой религии. Культ Марии не имеет ничего общего с ранним христианством, которое проповедовал Павел.
— То есть вы хотите сказать, что в обоих факсах написано одно и то же? — уточнил Патрик.
— Думаю, да, — ответил Питер. — Женщина может войти в пещеру и даже, осмелюсь предположить, любая женщина.
На мгновение в комнате воцарилась полная тишина. Сначала исследователи переглядывались, но затем взгляды обоих мужчин остановились на Штефани. Заметив это, она улыбнулась.
— Спросите меня, — сказала она и ободряюще кивнула.
— Думаете, — начал нерешительно Питер, — вы могли бы? Серьезно? Это было бы замечательно, но вы же знаете, как это опасно. Вы не обязаны… Мы не можем взять на себя ответственность… Нет, вы совсем не обязаны этою делать! Вы даже не представляете, что вас ждет. Это же равноценно самоубийству. Нет, нет! Ни в коем случае!
Штефани посмотрела на Патрика.
— Вы пойдете в пещеру? — спросил он.
— Конечно, прямо сегодня!
10 мая, офис президента Франции, Париж.
Эммануил Мишо сидел за письменным столом, подпирая голову обеими руками. Он был опустошен и морально, и физически. В висках стучало, а шею свело. Всю ночь он не спал. И вряд ли сможет уснуть в будущем. После визита Жана-Батиста Лароша, кажется, уже ничего не будет как раньше. Мир изменился. Было такое ощущение, словно только что обнаружили гигантский астероид, несущийся к Земле, и будто до полного уничтожения планеты осталось всего тридцать семь часов. Ощущение полного бессилия. Обычаи, будущее и вся жизнь в одночасье переместились на невидимый порог, за которым была бездна.
Мишо всегда верил в силу человека и даже был убежден в том, что нет ничего недостижимого. И у всего на свете есть свои причины. Если человек хочет добиться цели, то не стоит целиком и полностью полагаться на обстоятельства, нужно действовать самому.
Президент верил в силы человека, которые позволяют вознестись не только над внутренними ограничителями, но и над другими людьми. Стоит лишь увидеть в себе эту силу и научиться ею пользоваться. Почти религиозное наставление, но Мишо был уверен, что это не имеет никакого отношения ни к Божественному промыслу, ни к религии. Конечно, религия полностью оправдывала свое существование, хотя бы потому, что давала каждому человеку поддержку и ему не приходилось в одиночку бороться с собственными страхами и сомнениями. Религия придавала жизни смысл, объясняла необъяснимое, помогала перенести несправедливости судьбы, заполнить пустоты в собственной жизни и, наконец, преодолеть кажущуюся ничтожность человека перед бытием. Мишо не только понимал, но и ценил религиозность за ее эффект плацебо. Большинство людей не могут принять того, что после смерти ничего нет и что в жизни нет другого иного смысла, нежели тот, какой они сами себе придумали. Таким людям действительно нужна опора. И это было приемлемо. Многие верующие люди пришли к тому, что благодаря религии они приобрели если не Божественную силу, то самоуважение. А умение добиваться всего самостоятельно — это чисто человеческая черта.
