пришли бы в необитаемое место.
– Нейт, останешься тут, вытащишь всю информацию с этой штуковины, – скомандовала она. – Аднет…
Она посмотрела на штатного врача с надеждой. Тот просто кивнул.
– Остальные свободны. Благодарю вас всех за поддержку и участие. И пожелайте нам удачи.
Капитан оформляла необходимые документы, сидя прямо в медкабинете. Еще ведя машину, она заметила, как настороженно вел себя Ник, сидя на заднем сидении вместе с Аднетом, и как напрягся, услышав, что ей нужно уйти, чтобы заполнить бумаги. Она и сама не знала, каким чувствам повиновалась, решив сопроводить его во время медицинского осмотра, но сейчас, изредка поднимая глаза от протокола, постоянно ловила его хмурый, еле заметный исподлобья взгляд.
По кабинету распространялся отвратительный запах, который не могло заглушить даже привычное амбре медицинских препаратов. Аднету не впервой было работать с подобным, но это не мешало ему постоянно ворчать, сбивая ее с мысли.
– Зря вы с ним так возитесь. Прицепить наручниками к батарее, дождаться, пока заломает, и он нам как миленький все выдаст.
Парень дернулся, не то от страха, не то пытаясь отпрянуть; ватная палочка, которой Аднет обрабатывал одну из его многочисленных язв, глубоко вошла в плоть – он заскулил и сжался, во взгляд снова вернулся испуг и паника. Он переводил взгляд с нее на Аднета и обратно, словно ожидая смертного приговора.
– Нет, – Кристиан покачала головой. – Мы допросим его согласно закону.
Ник выдохнул так шумно, словно только что вынырнул из-под многотонного слоя воды. Он снова опустил взгляд, сгорбившись, и Кристиан замолчала, зацепившись взглядом за тонкие крылья его лопаток.
Тишина изредка прерывалась похныкиванием, сопутствующем обработке язв, и тихим шорохом авторучки.
Их глаза снова встретились. На этот раз Кристиан поняла, что он хочет что-то сказать, и задержалась на нем взглядом.
– Я хочу есть.
– Что?
– Я есть хочу.
– Сиди и молчи, – жестко оборвал его Аднет.
– Подождите, у меня было что-то в запасах, – Кристиан встала, вспомнив о паре пакетиков быстрого приготовления, которые периодически ела на работе.
– Носитесь с ним, как курица с тухлым яйцом.
– В конце концов, в наших интересах, чтобы он был сговорчивее.
Она оставила их, направившись в общую кухню. Электроплита мягко засветилась в темноте кухни – давно нужно было поменять лампочку. Между шторами серела ночь. По крайней мере, раз Морган не позвонил до сих пор, значит, время у них еще есть.
Она вернулась, принеся с собой горячий чайник и картонный стакан с цветастыми надписями «Полноценный обед всего за пять минут». В его полноценности можно было усомниться, едва открыв крышку – содержимое представляло из себя бледный порошок с сомнительного вида вкраплениями. Капитан подозревала, что минимум половину состава являет собой крахмал в чистом виде – и что это самое невинное, что в нем есть.
Аднет не стал комментировать ее рацион, но его красноречивого взгляда хватило с головой. Кристиан лишь равнодушно пожала плечами, заливая порошок кипятком – времена, когда она с удовольствием готовила, пробуя все новые и новые рецепты, давно прошли.
Ник сидел на медицинской кушетке, укутанный в простыню. Несмотря на слабые возражения, свитер ему не вернули, и теперь он дрожал, злобно смотря перед собой.
– Держи.
Кристиан подала ему стакан с ложкой. Он молча принял их и мгновенно вгрызся в еду – либо был так голоден, либо уже утратил способность чувствовать температуру. Каждую ложку он зачерпывал с горкой, почти не жевал, будто боялся, что сейчас отнимут.
Аднет внимательно смотрел, как Ник морщился, словно от боли, пока его худые желваки ходили вверх-вниз. Пару раз он даже дернулся, будто его ударили, но продолжил есть. Его ноги беспокойно вздрагивали, свисая с кушетки, и он то перекрещивал их, то снова расслаблял.
– На вашем месте я бы поторопился с допросом. Абстинентный синдром не будет ждать, пока он доест.
Ник бросил на него озлобленный взгляд и начал есть быстрее, покрепче укутавшись в простыню, будто она могла его защитить. Дождавшись, пока стакан опустеет, Кристиан встала:
– Пойдемте. Аднет, я попрошу вас присутствовать.
– Хорошо.
Они удалились в комнату для допросов. Сев напротив Ника, Кристиан включила диктофон и зачитала его права.
– Итак, личность подозреваемого не удалось определить ввиду отсутствия у него документов. Как я могу к вам обращаться?
– Ник.
– Я могу услышать полные имя и фамилию?
– Зачем? – парень скривился. – Ничего же не мешает мне соврать.
– Я вынуждена напомнить вам, что за дачу ложных показаний предусмотрена…
– А как вы сможете проверить? Я нигде не прописан, никаких документов у меня нет. Тогда уж лучше вообще ничего не говорить.
Кристиан нахмурилась, но решила не терять времени.
– Хорошо, тогда перейдем сразу к делу. Вас подозревают в соучастии в пяти убийствах, произошедших с одиннадцатого по пятнадцатое число.
– И в чем именно меня подозревают? – он недовольно поморщился, потирая щеку. Слова звучали абсолютно спокойно, но в то же время все его тело выдавало какую-то внутреннюю нервозность – он постоянно ерзал, отводил взгляд и теребил руки на столе.
– В создании мобильного приложения, в дальнейшем ставшим маршрутом для произведенной серии убийств. Наш специалист сейчас работает с вашим оборудованием, чтобы предоставить вещественные доказа…
– Я его сделал, – Ник поджал под себя ноги, крепко обхватив их руками.
– Прошу прощения?
– Я его спрограммировал. Я готов написать чистосердечное признание, или как оно там называется, или сказать на эту штуку записывающую.
Кристиан обернулась на Аднета, ища поддержки. Тот лишь внимательно смотрел на ерзающего парня.
Вытащив из папки с документами чистый лист бумаги и авторучку, она протянула их Нику вместе с образцом заявления. Тот начал старательно писать; руки его неконтролируемо дрожали.
– Вам известно, с кем вы работали? – Кристиан почувствовала, что времени у нее остается все меньше, и продолжила задавать вопросы.
– Ммм, – неопределенно отозвался он. Тоненькая струйка пота стекла с его лба и капнула на бумагу. Он резко вытер лицо углом простыни.
– Вы знали, для чего разрабатываете эту игру?
И вновь неопределенное мычание. Капитан видела, как худощавые руки покрываются мурашками, как сильнее начинает дрожать его тело.
– Содействие полиции смягчит ваш приговор. Если вы поможете нам и нам удастся доказать, что вы не помогали непосредственно в умерщвлении жертв, возможно…
– Я ничего не скажу.
– Разве ваше признание не означает…
– Я ничего не скажу о тех, с кем работал.
Его начало безумно трясти; он зачесал руку с такой силой, что Кристиан захотелось насильно помешать ему это делать.
– Я ничего не скажу. Я ничего не скажу. Ничего…
Он закусил губу до крови и начал вдруг плакать. Поначалу пытался спрятать слезы,
