Ознакомительная версия.
…Камера удаляется от дома и «кружится» вокруг своей оси, показывая абсолютно пустой город. Ни единого прохожего, еле светятся фонари, ветер метёт сухие листья. Окна во всех городских зданиях вдруг начинают гаснуть. Одно за другим, в причудливой манере, словно кто-то играет в крестики-нолики. Очередь доходит и до дома, где сидит Олег. Свет исчезает за долю секунды, везде одновременно: зал заволакивается сплошной тьмой. Зрители недовольно шепчутся. Пара человек, набрав в кулаки по горсти попкорна, швыряет его в экран, но общей поддержки сие действо не получает, – остальные участники процесса гневно ворчат на нарушителей спокойствия. Те шепотом извиняются. Из динамиков слышен треск. Женский крик. Звуки борьбы. Пара сильных ударов, и, кажется, падение на пол тела. Девушки-зрительницы непроизвольно взвизгивают. Над входом в дом, искрясь и шипя, загорается старый фонарь. На крыльце появляется незнакомец, заботливо закрывает за собой дверь. Достав из красно-белой пачки сигарету, он щёлкает зажигалкой и закуривает. Витиеватой струйкой выпускает дым вверх, обращая взор к Луне. Зрители в замешательстве. Дело в том, что перед ними вовсе не Олег, Жанна или Алехандро. Это, насколько можно понять по его лицу, вообще не человек…
(Лима, кинотеатр Casa de Cine, 2 ноября 1931 года)
…Михаил застыл как изваяние, стоя перед дверью в зрительный зал. Лицо Мартинеса залила кровь, в барабане револьвера (проверено дважды) осталось только три пули. Он страшился заглянуть внутрь – ибо не знал, что увидит. Из пятидесяти человек, вошедших вместе с ним в центр города, в живых остался только он один. Демоны Уку Пача ждали их. Когда жуткое существо схватило первого полицейского и оторвало ему голову, прохожие только засмеялись: да тут спокон веку такое творится на diablada, все уверены, что голова из папье-маше, а кровь – загустевший томатный сок. Никто не понял – это не раскрашенные маски нерождённых, а настоящие лица. Вместе с Супаем на поверхность прорвалось древнее подземное зло, и теперь демоны утоляют свой голод – именно в те дни, когда им раньше позволялось гулять по Земле. Монстры безвылазно просидели в подземельях четыреста лет и, ясное дело, обезумели от жажды. Михаил не хотел даже думать, сколько трупов придётся подобрать завтра с улиц Лимы. Скажем так, он не особенно-то был уверен, доживёт ли вообще до утра. Стрелять в демонов предсказуемо оказалось делом бесполезным – пули не причиняли бесам никакого вреда: как и крестное знамение, и святая вода, шкалик каковой он на всякий случай зачерпнул по дороге в ближайшей церкви. Порождения Уку Пача бессмертны, все индейские легенды лишь подтверждают сей грустный факт. Это в Европе можно поражать нечистую силу крестом, вампиров – колом, а оборотней – серебром. Демоны уйдут сами, но сначала от души попируют. Дело не только в насыщении человеческой плотью и кровью, – монстры Уку Пача слишком долго не убивали. А охота на людей для слепых чудовищ – единственный смысл существования. Один полицейский разрядил всю обойму в нерождённого, но тот, искривив безглазое лицо, лишь расхохотался. Второй нерождённый, оттолкнувшись ногами, по-собачьи вспрыгнул служителю порядка на спину и вырвал зубами кусок черепа из затылка. Фонтан крови вызвал взрыв смеха танцующих, с утра вкусивших по кувшину писко, и рокочущий грохот барабанов. Один дракон напал на другого, как же весело! Полицейских тащили в подворотни, оттуда доносились предсмертные вопли и голодное урчание монстров. Городовых Мартинеса безжалостно разрывали на части, пожирали прямо на площади под улюлюканье в стельку пьяных горожан. Подразделение Мигеля было уничтожено за считаные минуты – демоны безошибочно распознавали под масками стражей закона. Михаил не собирался героически умереть на поле боя: четырьмя выстрелами из револьвера он сшиб с ног двух демонов и, не дожидаясь, пока те встанут, побежал. Casa de Cine нашёлся недалеко, в паре кварталов.
Двери заведения оказались гостеприимно открыты.
Он вошёл и сразу же поскользнулся в крови – едва не упал на спину. Прямо в вестибюле валялись охранник и «кондуктор» – так в Перу называли билетёров. У охранника не было глаз (лишь две красные ямы на лице), кондуктору же повезло ещё меньше – у трупа отсутствовала голова. Рядом с буфетом лежали тела официанток и пятерых посетителей – по виду, опоздавших на сеанс. Михаил подбежал к двери в зал и… переминается там с ноги на ногу уже минут десять. Из-за створки виден тусклый свет, похоже, внутри показывают фильм. Пальцы стиснули бесполезный револьвер.
Вашу мать, вот что ему делать дальше?
– Заходи, – послышался спокойный голос из глубин зала. – Я знаю, ты давно тут.
Михаил даже не подумал сопротивляться. Приглашение звучало как приказ, и оно было настолько уверенным, словно у дверей, добродушно улыбаясь во весь рот, стоял хлебосольный хозяин. Мартинес шагнул внутрь и сразу почувствовал знакомое по выезду к первой кукле хлюпанье под ногами. «Опять кровь», – холодея, подумал эль капитано и ничуть не ошибся. Как и ожидалось – зал полон трупов зрителей. Он скользнул взглядом по мертвецам. Пожилой человек в очках, девушка во фривольной шляпке закатила глаза (видны только белки) и оскалила зубы, словно хочет кусаться, семья с тремя детьми: мать неловко заслоняет своих кровинушек от гибели, компания сбежавших с уроков гимназистов с неестественно белыми лицами. Судя по виду, большинство рассталось с жизнью мгновенно, не успев понять, что происходит… Мертвецы сидят, уставившись на экран, будто продолжают наслаждаться кино. А что у нас сегодня по расписанию? Ага. Похоже, демонстрируется один из самых известных фильмов Мэри Пикфорд – «Маленькая принцесса». И смотрит его некто, сидящий посреди зрительного зала с покойниками, причём с крайним интересом. Михаил рассчитывал встретить здесь Алехандро или Родриго, но его надежды развеялись. Сразу, как он осознал: голос, позвавший в зрительный зал, ему совсем не знаком. Существо говорило на грамотном, литературном испанском с кастильским акцентом.
– Я, в общем-то, не ждал, что ты придёшь, – меланхолично заметил Супай.
Тварь с рогами повернула к нему красное лицо, и Мигель передёрнулся. Властитель Уку Пача был таким уродом, что затмевал любое чудовище, когда-либо созданное режиссёрами кино. Тень улыбнулась – с клыков провисла мутная слюна, блеснувшая в свете проектора. Михаил тяжко вздохнул и убрал револьвер за пояс.
– Похвально, – с одобрением сказало чудовище. – Ты сегодня удивляешь меня вторично. Как я понимаю, тебе известно, кто я такой? Жаль, сейчас не время инков. Раньше мои подопечные ежегодно устраивали подобный кавардак в Куско, да и по всей Тивантинсуйю, и это сходило им с рук. Или с копыт? А, не важно. В дни соединения Уку Пача и Кай Пача испанцы пытались бороться с моим народом, пока не поняли – перспективы нет. И тогда они завалили выходы… Просто и гениально… Если бы не зов тех двух прекрасных юношей, я не обрёл бы нужную силу. Я знал, что после прорыва из Уку Пача появятся недовольные, и попросил слуг, пришедших со мной через разлом в Корпус Кристи, обеспечить безопасность нашей беседы с приятными молодыми людьми, а заодно и пообедать. Хотя, раз ты пробрался сюда, демоны сожрали не всех – грустное упущение. Но в этот особенный день я не стану никого наказывать. Поверь, о человек, сегодня Супай – воплощение вселенского добра и милости.
Мигель ещё раз оглядел зал, полный трупов.
– Охотно верится, – согласился он.
Ласковая улыбка тронула губы Тени.
– Ты мне нравишься, – сообщил демон.
– Я польщён, – небрежно ответил Михаил. Инстинкт подсказывал ему, что в присутствии Супая так и надо держаться – спокойно и независимо, – возможно, монстр оставит его в живых. Умереть он мог в любую секунду – и отдавал себе в этом отчёт. – Может, поведаешь мне тогда, куда ты дел двух юношей, обеспечивших нужный зов?
– Этих, что ли? – Супай безразлично кивнул на подмостки. – Иди, полюбуйся.
Михаил подошёл ближе и сразу увидел оба трупа. Родриго лежал на спине, протягивая руку в сторону экрана, – на груди виднелись широкие раны, кровь уже загустела. Рядом с ним застыл Алехандро – на боку, неестественно вывернув голову. Повреждений на туловище эль капитано не увидел, однако сомнений не оставалось: этот тоже мёртв. Несмотря на всю опасность ситуации, Михаил не сдержал усмешки. Ирония судьбы. Художник и Подмастерье убили десятки девушек, скрылись от полиции, пожертвовали всем ради своей единственной любви. А на финишной прямой с ними расправился тот, кого они вызвали себе на помощь. Воистину, демоны не соблюдают правил игры. Ты никогда не знаешь, как они поступят… Сейчас он тоже не знает.
Ознакомительная версия.
