что надумали прийти и побеседовать с нами, мистер Ловетт. Я рада вас видеть.
– Нет проблем. – Кэл сомневается в ее искренности.
На столе между ними лежит номер газеты «Сан». И с ее разворота на Кэла смотрит предательская физиономия Энди.
Кэл взбалтывает пластмассовой мешалкой безвкусный машинный кофе, который поставили перед ним. Если кто и нуждается в чашке хорошего кофе, так это жертвы и люди, потерявшие родных. Так нет! Такой дрянной кофе из автомата – похоже, стандартное пойло во всех полицейских участках, в которых ему доводилось бывать. Быть может, он предназначен для преступников?
Обычно Кэл приходит в такие места как независимый репортер. И сегодня ему трудно свыкнуться с тем, что он здесь ради сестры. В памяти всплывают странные обрывочные воспоминания. Сережка, сверкающая на свету; ее колготки, сохнущие на батарее; губы, накрашенные красной помадой… Где-то на заднем плане – возбужденные голоса и тягостное напряжение… Кэл пытается отбросить эти воспоминания, но они очень назойливы, снова и снова накатывают на него. Ее заливистый смех подхватывает эхо. Кэл откашливается в попытке его заглушить.
– Я сожалею о вашей утрате…
Детектив Фулдс старше, чем Кэл ожидал. Глаза полны сочувствия. Кэл кивает. Ему хочется поскорее покончить с этими формальностями. Развернув газету, она изучающе смотрит на него. «Детектив вскрыл нарыв и идет на прорыв…» – Кэл ловит себя на том, что сочиняет дурацкий стишок словно на грани истерики.
– Я не имею к этому отношения.
– Не имеете?
– Я рассказал Энди про свои интервью с Дюбуа. Но я не ожидал, что он так поступит. – В его тоне звучит отвращение. – Я и не думал, что все это выльется наружу. Энди даже не счел нужным поставить меня в известность.
Фулдс вздыхает:
– Видите ли, мистер Ловетт…
– Кэл.
– Видите ли, Кэл… Мы изучили вашу версию. Но, боюсь, нет никаких доказательств того, что Марк Дюбуа был как-то связан с вашей сестрой.
– Но у вас же есть записи интервью, письмо, которое он мне прислал. Дюбуа намекает на какую-то свалку. В миле от моего дома есть одна свалка. Я ходил туда поглядеть. И я думаю, что вам нужно ее осмотреть. Марго может быть там.
Фулдс поднимает руку, чтобы его прервать:
– Вы ходили туда… поглядеть?
– Но я не заходил на территорию…
С виду детективы сопереживают ему, проявляют участие. Но Кэлу не по себе; их лица недвусмысленно говорят: «Ты переходишь грань, парень».
– Предоставьте это нам.
Кэл кивает, он словно мечется в западне, пытаясь привлечь их внимание. Фулдс ерзает на стуле. Кэл представляет себе спрессованную груду смятого металла, сглатывает слюну.
– Мы изучим всю информацию, – говорит Фулдс. – Тем более после этого… – ее взгляд упирается в газету, – мы ощущаем дополнительное давление.
«Вот и хорошо!» – хочется выкрикнуть Кэлу.
– И нам бы хотелось задать вам несколько вопросов о вашей сестре, если вас это не затруднит.
Кэл кивает; тыльную сторону его шеи покрывают капельки пота.
– Мне было всего девять лет, когда она пропала…
– Я знаю, – мягко говорит детектив. – Вы помните, какой она тогда была?
И вновь перед глазами Кэла встают воспоминания. Ее длинные ноги на кофейном столике. Короткая юбка. И резкий голос: «Марго, убери со стола свои ноги».
– Она работала в какой-то фирме в городе. У нее было много друзей. Она часто тусила с ними, я помню, как она собиралась. Марго была хорошей сестрой. С ней было весело.
– Эндрю Кэмерон – ее бойфренд?
– Да, Энди.
– Какие у них были отношения?
– Хорошие. Они были счастливы.
– У них это было серьезно? Он приходил к вам на ужин, оставался ночевать? – Фулдс подается вперед.
– Нет. Моим родителям… нашим родителям это бы не понравилось. Не думаю.
Откуда ему знать? Разве он может знать наверняка, как было на самом деле?
– Марго никогда не приводила его к нам домой.
Детективы обмениваются взглядом.
– Ваши родители были строгими?
Кэл испытывает странное ощущение падения в пропасть.
– Меня, когда я был подростком, они в строгости не держали. Но я помню, что с Марго было иначе.
«Они тогда еще не были ходячими тенями, – недоговаривает Кэл. – Они тогда переживали за детей».
– Марго не ладила с родителями?
Воспоминания опять проносятся перед глазами. Кэл снова в темноте, на лестничной площадке. Сжимает руками перила, пока Марго и отец ссорятся в ярко освещенной гостиной внизу. Малиновые губы Марго выплевывают слова, которых Кэл сейчас уже не помнит. А потом – ощущение темного ужаса. Кадры прошлого так быстро мельтешат, что Кэл не успевает их рассмотреть. Он качает головой:
– Как все подростки и родители.
Кэл запинается, произнося эти слова. Интересно, они заметили?
– А ее друзья? Вы помните кого-то? Какие-нибудь имена?
Кэл мотает головой:
– Она нас с ними не знакомила. Наверняка в старом деле… – Кэл осекается.
Склонив голову, детектив Фулдс что-то записывает на лежащем перед ней листке бумаги. Кэлу не видно, что она пишет.
– Я могу спросить у матери или у Энди.
Теперь детектив рассматривает его.
– Вы продолжаете с ним общаться? Хотя вам тогда было всего девять и Марго не приводила его домой?..
Кэл теребит пальцы, выдерживает паузу, чтобы обдумать, что могут значить такие вопросы. Уж не упустил ли он что-то принципиально важное?
– Энди так и не смирился с утратой Марго, – отвечает он наконец. – Мы разговариваем каждый год. На ее день рождения. Ей исполнилось бы пятьдесят четыре года. На этой неделе.
Детективы переглядываются.
– А вы не помните, на какой машине он ездил? В деле упоминался автомобиль «Воксхолл», в который, по показаниям одного из свидетелей, якобы села ваша сестра. Вы об этом что-то помните?
И в который раз Кэл мотает головой, ошарашенный осознанием того, что для него такие детали оставались скрытыми. Да, он был слишком юн, чтобы обратить на них внимание тогда. Но и потом Кэл не принимал их в расчет. Неужели детективы подозревают Энди? Даже сейчас, ненавидя его за предательство, Кэл уверен: Энди просто хочет помочь. Кэл не позволит полицейским так думать!
– Энди любил мою сестру, – говорит он. – Он был рядом со мной, когда она пропала. Когда больше никого рядом не было.
– А вы помните, как восприняли исчезновение Марго ваши родители?
До сих пор второй детектив хранила молчание. А теперь Кэл оказался под прицелом внимательных карих глаз с янтарными пятнышками на радужке. Эта детектив проявляет благожелательность, но ее вопрос пугает Кэла, заставляет почувствовать себя незащищенным.
– Они были убиты горем, – отвечает он, страшась переступить черту и оживить свои самые мрачные, самые потаенные мысли. – Да, для них это стало огромным потрясением.
Но, пока его тело неловко ерзает на сиденье, мысли Кэла уносятся в прошлое. К повышенным голосам и хлопнувшей двери. Тогда он это воспринял с позиции обычного подростка. Но теперь, когда у него у самого дочь, он смотрит на все это под другим углом. Разве он стал бы так обращаться с Крисси? Никогда. Но тогда и времена были другие.
Глава сорок пятая
Выйдя из
