Чтобы показаться праздными посетителями, они двигались от одной фотографии к другой, пока не вернулись к работам Селдена.
Петра спрятала черные волосы под платиновым париком. Она носила его в начале карьеры, когда расследовала автомобильные угоны. Играла роль женщины сомнительного поведения, возможно, даже проститутки, возжелавшей по дешевке купить «мерседес». Парик был отличного качества, сделан из натуральных волос, спасибо лос-анджелесской полиции. Она нашла его на полке в своем шкафу, под грудой зимней одежды, стряхнула пыль и причесала локоны.
Под черный жакет она надела свитер из черного джерси, джинсы, туфли, и большие очки тоже были черными. Очки остались у нее после замужества — это была одна из двадцати пар Ника. После его ухода она порвала всю одежду, которую он оставил, и всегда удивлялась, почему не наступила ногой на очки.
Карма: должны были пригодиться.
Эрик надел зеркальные очки, которые носят горнолыжники. На нем были те же черные штаны, что и накануне, туфли на мягкой подошве. Белую рубашку он сменил на черную. Сверху надел спортивную куртку из черного нейлона. В ней был карман для ношения оружия.
Хромал он уже меньше, и трость не требовалась, как он заверил Петру. Будет несколько дней принимать антибиотики.
В галерее работала девушка с розовыми волосами. Она успела несколько раз улыбнуться Эрику из-за своего поцарапанного металлического столика. Петра взяла его под руку, и оба уставились на одно и то же фото.
Автомобильная стоянка «Парадизо».
Черная площадка, без машин, окруженная цепью, повешенной на столбики.
Другое освещение. Тени длиннее, чем на других фотографиях.
Снимок сделан за неделю до убийства.
Название: «Клуб».
Можно купить за двести баксов.
Розововолосая девушка подошла к ним. На ней было короткое зеленое платье, мало сочетавшееся с волосами. Да и что может сочетаться с жевательной резинкой? Волосы, конечно, парик, причем более дешевый, чем у Петры. По какой-то причине это добавляло ей самоуверенности.
— Овид классный, правда? — изрекла розовая девушка.
— Точный ракурс, — сказала Петра. — Откуда он?
— Овид? Он местный.
— Из Лос-Анджелеса?
— Он живет здесь, в Долине.
— Как вы на него вышли?
— Он учился в Нортридже, — сказала девушка. — Но выбрали мы только его. Он гораздо лучше других студентов.
Эрик подошел поближе к фотографии, присмотрелся к деталям.
— Вы, похоже, заинтересовались? — спросила розовая девушка.
— Мы заинтересовались, милый? — улыбнулась. Петра.
— Гм, — ответил Эрик.
— Что до меня, — сказала девушка, — так мне нравится у него чистая линия, тени и отсутствие людей.
— Да кому нужны люди? — пробормотала Петра.
— Вот именно.
Девушка улыбнулась, довольная тем, что нашла единомышленников.
Эрик перешел к другому снимку. Там был театр на Бродвее. Старинное нарядное здание. На маркизе современная вывеска «Ювелирные изделия! Золото! Оптовая торговля!»
Да, у Селдена острый глаз.
Петра смотрела на фотографию «Парадизо».
— Знаешь, милый, мне нравится этот снимок.
Эрик пожал плечами. Отступил на шаг, встал посередине между двумя снимками.
— Цень у нас хорошие, — заметила розовая девушка
— Нам нужны автографы автора, — сказала Петра.
На гладком лобике розовой девушки образовалась мелкая морщинка.
— Прошу прощения?
— Здесь лишь его инициалы. Мы хотим, чтобы он подписал нам свои работы, — пояснила Петра. — После того как мы с ним повстречаемся. Мы всегда так поступаем с работами для нашей коллекции.
Она одарила девушку холодной улыбкой.
— Приобретение предметов искусства для нас — не просто покупка. Это нечто сродни алхимическому ритуалу.
— Конечно…
— А мне больше нравится этот снимок, — вмешался Эрик. — И указал на театр.
— А мне — этот, любимый.
— Вы можете взять оба, — предложила розовая девушка. Молчание.
— Пожалуй, я спрошу Овида. Чтобы он их для вас подписал. Тем более, если вы купите обе фотографии.
— Мы начинаем любую коллекцию с единственного произведения, — сказала Петра. — Нам нужно, чтобы прошло какое-то время. Необходимо посмотреть, как мы будем себя чувствовать рядом с ним. После этого…
Она оглядела розовую девушку с головы до ног.
— Да, конечно… так которую из… — залепетала девушка.
— Я полагаю, у вас имеются скидки.
— Ну… мы можем уступить десять процентов.
— Нам всегда дают двадцатипроцентную скидку. В данном случае рассчитываем на двадцать пять.
— Знаете, я ведь не владелец галереи, — сказала девушка. — Двадцать пять процентов — это получается…
— Сто пятьдесят, — сказал Эрик, стоя к ним спиной.
— Я хотела сказать, что это слишком много. Больше, чем мы обычно уступаем, — заторопилась розовая девушка.
— Нет так нет, — сказала Петра и пошла в сторону.
— Нужно позвать владельца, — воскликнула девушка.
— Если это трудно, — сказала Петра, продолжая идти в сторону выхода, — то мы пойдем в другие галереи. Возможно, вернемся к вам, если…
— Подождите… Я хочу сказать, что владелец галереи — мой бойфренд. Я почти уверена, что он не станет возражать.
Она широко улыбнулась. Выбившаяся из парика прядь загорелась под искусственным освещением.
— Вижу, что вы серьезные коллекционеры. Все будет хорошо.
Эрик повернулся. Взглянул на нее стальными глазами. Петре показалось, что девушка вот-вот упадет в обморок.
— Сто пятьдесят, — сказал он.
— Хорошо, замечательно.
— Когда мы сможем увидеть фотографа? — спросила Петра.
— Не знаю… позвольте, я все устрою, если вы оставите задаток…
— Вот вам пятьдесят долларов.
Эрик протянул ей две купюры по двадцать и одну десятидолларовую.
Девушка взяла деньги.
— Прекрасно. Я запишу ваш телефон и дам знать… Я Ксения?
Она произнесла свое имя с вопросительной интонацией, словно и сама не была в нем уверена.
— Вера, — сказала Петра, подняв бровь, и нацарапала номер своего мобильника. — А он — Эл.
— Вера и Эл, замечательно, — сказала розовая девушка. — Вы не пожалеете. Думаю, однажды Овид станет знаменитым.
На обратном пути в Ланкершим Эрик сказал:
— Эл и Вера.
— Потому что мы с тобой такие гладкие и шелковистые. Он улыбнулся.
— Ты был очень хорош, — сказала Петра.
— В чем?
— В игре.
— Значит, меня могут взять официантом, и это принесет какой-то доход.
Она крепче взяла его за руку.
— У тебя есть военная пенсия, а когда ты займешься частными расследованиями, то, возможно, удвоишь свой доход.
— Если я ими займусь.
— А почему «если»? Он не ответил.
— Эрик?
— Частная клиентура требует угодничества, — сказал он. — Умения обаять.
— Ты можешь быть обаятельным.
Он продолжал шагать, глядя перед собой.
— Когда захочешь, — уточнила Петра.
Неожиданно он вывернулся из потока пешеходов и увлек Петру к бутику, торгующему винтажными товарами. Положил ей на плечи руки. В его глазах появилось что-то новое.
— Иногда мне кажется, что душа пуста, — сказал он. — С тобой я чувствую себя… полнее.
— Малыш, — сказала она, обнимая его за талию.
Он прижался щекой к ее щеке, нежно прикоснулся к шее.
— Ты на меня тоже хорошо влияешь, — сказала она. Они стояли, а люди шли мимо, некоторые посматривали
на них, кто-то улыбался, но в основном не обращали внимания. Они стукнули друг друга очками, потом и пистолетами, когда их карманы соприкоснулись. Они разомкнули объятие.
Петра разгладила свой жакет, намотала на палец пряди парика.
— Если девушка из галереи договорится о встрече с Омаром, я должна буду известить начальство. А это вызовет разные осложнения.
— Начальство будет благодарно, — сказал Эрик.
— А я сделаюсь богатой и знаменитой. Она нахмурилась.
— Это все сумасшествие. Я достаю им подозреваемого, передаю все, что надо, а они дурака валяют. Необходимо действовать осторожно, чтобы изловить пособников Селдена. Но если Омар будет находиться под арестом, у нас будет возможность сделать это.
— Верно.
— Сандра, скорее всего, мертва, да?
— В этом отношении я мог бы рискнуть деньгами.
— Глупый ребенок, — сказала Петра. — И дело глупое.
В ее сумке заквакал мобильник.
— Вера? Это Ксения, из галереи. Знаете что? Мне удалось разыскать Овида, и он находится неподалеку. Он может прийти сюда через полчаса и подписать вам фотографии.
— Здорово, — сказала Петра. Голова пошла кругом.
— И подумайте, может, возьмете сразу две? Элу понравился «Театр», правда? Это и моя самая любимая работа. Мой… владелец говорит, что вы можете взять ее за ту же цену, что и «Клуб».
— Что ж, кажется, это неплохо.
— Да это просто замечательная сделка.
— Я посоветуюсь с Элом. Отвечу, когда мы придем.
— Хорошо, — сказала Ксения. — Но я серьезно вам рекомендую. Овид по-настоящему талантливый художник.
