— Спасибо, — сказала она, когда отстранилась.
— Пустяки, — ответил он. — Как у тебя дела?
— Я не знаю, честно.
Официантка подошла, чтобы принять его заказ на кофе, и Ханна воспользовалась возможностью изучить его лицо. Он хорошо выглядел. Немного более загорелый, чем обычно, как будто вернулся к бегу после разрыва. Это было то, что он делал каждую весну, прежде чем сдаться в летнюю жару.
Он устроился в кресле и встретился с ней взглядом.
— Все еще не оправилась?
— Да.
— Это займет время, чтобы все обдумать.
Он не знал всей правды. Она хотела сказать ему. Хотела разделить это бремя. Но ей также придется разделить вину. Что, если он скажет ей, что она должна сообщить властям? Что, если она никогда не будет готова к этому?
Он протянул руку, чтобы погладить Ханну по руке.
— Я ищу больше в Мексике. Я дам тебе знать, как что-то найду.
— Все в порядке, — быстро сказала она. — Я подтвердила, что одну из женщин, которые были с ним, звали Кора. Я уверена, что могла бы где-нибудь найти свидетельство о браке, чтобы подтвердить имя моей бабушки, но… Я знаю, что Джейкоб Христо был Джейкобом Смитом. У меня нет никаких сомнений.
Он кивнул. Очевидно, он пришел к такому же выводу.
— Боже, — фыркнула она. — Какой странный мир.
— Люди тянутся к странным вещам, когда общество находится в движении. Официантка принесла ему тройной эспрессо, и Ханна поморщилась. Когда Джефф поднял глаза, они оба улыбнулись. Он всегда мог пить кофеин поздно вечером и никогда не испытывал проблем со сном. Но каждый раз она была убеждена, что этот раз будет катастрофическим.
Ханна подняла обе руки.
— Пей до дна. Я уверена, что с тобой все будет в порядке.
— Мне нужно закончить трехчасовую лекцию!
— Тогда лучше возьми другую.
Он звякнул своей чашкой об ее латте без кофеина.
— Добро пожаловать обратно в Чикаго.
— Спасибо. Моя встреча прошла хорошо.
— Какая встреча?
Ханна на мгновение затаила дыхание.
— Мне предложили мою старую должность.
Брови Джеффа взлетели высоко.
— Ух ты. Я думал, ты с этим покончила.
— Я тоже так думала. Но решила, что, возможно, у меня есть еще дела.
Она говорила о работе, но это было не все, что она имела в виду. Она пристально посмотрела на Джеффа, но он только отхлебнул эспрессо и кивнул.
— Это здорово. Ты согласилась?
— Еще нет.
— Что ж, поздравляю с предложением, несмотря ни на что.
Она знала, что он говорит серьезно, но в его словах была крошечная резкость. Напоминание о том, что он попросил половину ее расчетных денег. Теперь она была здесь, говорила о том, чтобы заработать больше денег, и все еще злилась, что он хотел того, что она имела.
Ханна прочистила горло.
— Как твой брат? — спросила она. — Я видела несколько свадебных фотографий.
Джефф улыбнулся.
— Дэн замечательно. Действительно здорово. На самом деле, Алиша беременна.
— Это потрясающе! — радостно сказала Ханна, ее пустой ответ на любую новость о беременности. Но для Джеффа он не был пустым. Он радостно ухмыльнулся.
— Да, это замечательно. Он так близко, что я буду очень причастен. Алиша должна родить в сентябре. Этим летом я собираюсь помочь им отремонтировать солярий. Превратить его в семейную комнату. Их дом немного тесноват для всего этого детского снаряжения. Не могу дождаться.
Он был почти так же взволнован, когда у одного из его друзей в последний раз был ребенок, но теперь в его глазах появилась новая искра. Его единственными племянницами и племянниками были родственники Ханны. Он потерял их во время развода. И хотя он был почти так же неловок со старшими детьми, как Ханна, он все равно отлично с ними ладил.
— Знаешь, для тебя еще не слишком поздно, — она не была уверена, почему сказала это. В качестве испытания или, может быть, в качестве искреннего желания для него. Но после того, как она заговорила, ее внутренности сжались в болезненный узел.
Джефф потягивал свой эспрессо без малейшего намека на напряжение в плечах. Если это был тест, он не беспокоился об оценке.
— Да, — он медленно поставил кофе на стол. — Я и сам думал об этом в последнее время. Может быть, для меня еще не слишком поздно.
И вот так просто она поняла. Между ними все было кончено. Действительно, действительно все кончено.
Все ее мысли о том, хочет ли она, чтобы он вернулся, или ей следовало дать шанс материнству… все они вылетели из окна той кофейни и взлетели в ярко-голубое небо над городом. Она действительно выглянула наружу, как будто могла видеть, как они исчезают.
Дело было не только в том, что она отказалась от отношений. Он тоже отказался. Несмотря на все его заверения и обещания, он тоже не был доволен их браком.
Она чуть не рассмеялась. Она почти откинула голову назад и позволила горькому юмору вырваться наружу, но если бы она это сделала, ее смех превратился бы в слезы. Не сладкие или грустные слезы. Но усталые, злые, яростные слезы.
Джеффу нравилось быть женатым. Он хотел детей. И он любил Ханну. Это было ее самым большим преступлением. Позволить Джеффу влюбиться в нее. И позволить им обоим поверить, что любви будет достаточно.
Он уговорил ее выйти замуж не потому, что это было правильно для нее, а потому, что это было правильно для него. Когда он уверял ее, что никогда так сильно не заботился о том, чтобы иметь детей, может быть, он и имел это в виду. Или, может быть, он надеялся, что она привыкнет к браку и станет немного мягче. Более заботливой. Менее эгоистичной.
Но в том-то и дело. Это была чертова гигантская сверкающая штука прямо посреди комнаты. Ханна всю свою чертову жизнь мучилась из-за того, что была эгоисткой. Желая жить так, как она этого хотела. Нуждаясь в том, в чем она нуждалась.
Значит, она была эгоисткой. Как и все остальные.
Джефф хотел жениться, и он получил это. Ее сестры хотели мужей, детей и дома, и они их получили. Да, они вкладывали много заботы в жизнь других людей, но они делали это, потому что хотели этого. Потому что забота о других делала их счастливыми и удовлетворенными. Они процветали на этом, а Ханна — нет.
Она пыталась сказать это Джеффу с самого начала. Этот брак напугал ее. Что у нее ничего не получится, даже если бы она любила его. Но ее страхи не отговорили его от того, чего он хотел.
Джефф начал рассказывать о планах на солярий Дэна, и Ханна позволила ему говорить, но она почти не слушала.
Что она здесь делала? Хотела ли она вернуть этого мужчину, или просто боялась своего желания остаться одной? Она могла вернуться в Чикаго, не возвращаясь к нему. Может быть, они могли бы стать друзьями. Она могла бы издалека наблюдать, как он снова женится, заведет ребенка, живет так, как хочет.
Боль пронзила ее сердце при этой мысли, но это была не смертельная рана. Это было всего лишь облегчение ноющего давления. Она ушла от него. Убежала. Но, может быть, она действительно была готова отпустить его.
Она любила его. И они не подходили друг другу. Она попробовала сделать так, как он хочет. Теперь она попробует сделать так, как хочет она.
Джефф погрузился в молчание, достаточно хорошо знакомый с ее настроением, чтобы понять, что она его не слушает. Она извиняюще улыбнулась.
— Прости. Это была долгая неделя.
— Я понимаю.
— Знаю, что я была той, кто прервал наше общение, и я не должна была связываться с тобой, но… Я рада, что сделала это. И я рада, что ты дал мне шанс.
— Я не ненавижу тебя, — сказал он, и глаза Ханны наполнились слезами.
— Тоже это знаю. Правда знаю. Но спасибо тебе за то, что ты это сказал.
Джефф взял ее за руку, и она на мгновение крепко сжала ее, крепко сдерживая. Ей хотелось обогнуть стол, свернуться калачиком у него на коленях и позволить ему обнять ее, но когда его другая рука обхватила ее пальцы и сжала ее руку, она согласилась на это. По крайней мере, это было утешением.
— Я думаю, это было хорошо, — наконец сказал он. — Если ты вернешься в Чикаго, мы могли бы встречаться повсюду. Это не должно быть так чертовски неловко.
