— Почему? — спросил Эрни.
— Сегодня ей будет грустно от воспоминаний. Ты можешь ее отвлечь.
— Ладно, — пожал плечами Эрни.
Тесс поцеловала его в макушку.
— Спасибо.
Джейк сидел в столовой и доедал оладьи. Он был в рабочем комбинезоне, правда довольно чистом. Дон попросила Эрни сходить на кухню за тарелкой для Тесс.
— Ты спала нормально? — спросила Дон.
— Неплохо, учитывая ситуацию. — Тесс заметила у матери темные круги под глазами и аналогичного вопроса задавать не стала.
Джейк вытер рот салфеткой и допил кофе.
— Я спал как младенец, — заявил он.
— Утром я увидела какого-то типа на поляне, — сказала Тесс. — Мне стало не по себе.
— Может, охотник? — предположила Дон.
— Да нет, наверняка репортер.
— Вот нахалы! — воскликнул Джейк. — Да, кстати, я пригнал сюда «хонду» нашей дочки. Можешь ею пока пользоваться. А за мной Джулия заедет после работы.
— Ой, Джейк, спасибо, — обрадовалась Тесс и обернулась к матери: — Тебе позвонить, когда все закончится?
Дон покачала головой:
— Зачем? И так известно, какие будут результаты. Лучше возвращайся поскорее.
Подошел Эрни и с гордым видом поставил перед Тесс тарелку:
— Мам, попробуй оладьи.
Аппетита у Тесс не было никакого, но она взяла нож с вилкой и отрезала кусочек.
В «Стоун-Хилл рекорд» Тесс и Джейк ехали молча. Здание газеты находилось в нескольких кварталах от Центральной улицы. Стоянка была забита фургонами прессы, радио и телевидения. Рядом собралась толпа любопытных.
— Ни с кем не разговаривай, — велел Джейк, ставя машину на стоянку.
Тесс кивнула. Они протиснулись сквозь толпу. Кто-то пытался их о чем-то спросить, но Тесс даже головы не подняла. Зал был уже полон. На столе, развернутом к залу, стояли микрофоны. Во главе стола сидел губернатор Путнам в строгом сером костюме и красном галстуке. Он разговаривал с человеком, которого Тесс уже видела в аэропорту, с Ченнингом Моррисом.
На другом конце стола, справа от губернатора, сидела Эдит Эббот и беседовала с человеком, которого Тесс приняла за ее адвоката. Эдит была высокая женщина с вьющимися каштановыми волосами, в очках. К лацкану ее лилового костюма был приколот непомерно большой белый цветок. Похоже, в этом зале она единственная переживала за Лазаруса Эббота. Его отчима Нельсона в зале не было.
Адвокат, приятный молодой мужчина с ранней сединой в волосах, внимательно слушал то, что шептала ему на ухо Эдит. Но вот он посмотрел в зал, встретился глазами с Тесс, и она покраснела — между ними словно пробежал электрический разряд. Она поспешно отвернулась.
Через проход от нее сидел толстяк с обветренным лицом, рыжеволосый, с пышными усами. Он был в синей полицейской форме.
— Это новый начальник полиции Расти Босуорт, — пояснил Джейк.
— Похоже, он нервничает, — заметила Тесс.
— Мне он никогда не нравился. Кстати, он кузен Лазаруса Эббота.
К ним подошел Чен Моррис.
— Может, хотите пересесть за стол? — спросил он. — У вас на это прав не меньше, чем у остальных…
— Да нет, — поспешила ответить Тесс, пока Джейк не сказал какую-нибудь грубость. — Но все равно спасибо.
Перешагивая через провода, протянутые в проходе, Чен отправился обратно к столу.
Губернатор встал, постучал по микрофону. Гул в зале стих.
— Что ж, — начал губернатор Путнам. — Все мы знаем, зачем мы здесь собрались. Почти двадцать лет назад невинная девочка по имени Фиби Деграфф, которая приехала сюда с родителями отдохнуть, была изнасилована и убита. За это преступление был осужден и позднее казнен Лазарус Эббот. Его мать Эдит… — он показал на женщину в лиловом костюме, — много лет после гибели сына мечтала доказать, что он невиновен. Ее адвокату мистеру Рэмси известно, как я отношусь к смертной казни. Он настоял на том, чтобы мы встретились и обсудили это дело. Основанием для осуждения Лазаруса Эббота были показания свидетеля-ребенка. А как мы знаем, на показания свидетелей зачастую нельзя положиться.
Тесс залилась густым румянцем.
— Мистер Рэмси убедил меня перепроверить вещественные доказательства, которые, к счастью, уцелели.
— К счастью? — прошептала Тесс.
Губернатор продолжал рассказывать:
— …И несмотря на то, что полиция не хотела возобновлять дело, вещественные доказательства были отправлены на новую экспертизу. Вчера мне доставили из лаборатории результаты анализа ДНК. — Он показал несколько листков бумаги. — Сейчас я зачитаю вам отчет. — Он откашлялся и стал читать вслух: — Доказательства, представленные обвинением, а именно: сперма и следы крови на нижнем белье Фиби Деграфф и фрагменты кожи, собранные из-под ее ногтей, за долгие годы частично разложились вследствие условий, в которых они хранились…
Зал разочарованно загудел. Губернатор поднял руку, призывая соблюдать тишину, а когда шум стих, продолжил:
— По этим причинам затруднительно назвать представленные доказательства точным образцом ДНК подозреваемого. Однако этих материалов достаточно, чтобы исключить подозреваемого. Мы определили, что все материалы принадлежат одному и тому же человеку. Неизвестному мужчине. — Губернатор снова откашлялся и договорил: — ДНК предоставленных материалов не совпало с образцом ДНК человека, осужденного и казненного за это преступление, — Лазаруса Эббота.
Эдит Эббот приподнялась, вскрикнула и рухнула без чувств.
Несколько человек тут же кинулись к ней.
— Нет… — прошептала Тесс.
Вокруг поднялась суета, репортеры кричали, расталкивали друг друга локтями. Тесс застыла неподвижно — она вспомнила лицо человека, который много лет назад влез к ним в палатку.
Эдит быстро пришла в себя, правда, была очень бледна. Опираясь на руку адвоката, она вернулась на свое место. Шеф полиции Расти Босуорт пробрался к столу и взял у губернатора микрофон. Оглядев собравшихся, он сказал:
— Ну что же… Как многие из вас уже знают, Лазарус Эббот был моим двоюродным братом. Но я никогда не ставил под сомнение вынесенный ему приговор.
Зал неодобрительно загудел.
— Если эти результаты верны, Лазарус пострадал без вины. Я не собираюсь приносить извинения за работу полиции, поскольку, когда это случилось, я еще даже там не служил. Но я официально заявляю, что дело будет пересмотрено и полиция доберется до сути.
— Спасибо, шеф Босуорт, — сказал губернатор.
Начальник полиции отдал микрофон губернатору и вернулся на свое место.
Тесс смотрела прямо перед собой. Она слышала все словно издалека. У нее кружилась голова, к горлу подступала тошнота.
— Начальник полиции совершенно правильно отметил, что сейчас это дело официально считается незакрытым. А я хочу передать микрофон женщине, — сказал губернатор, — которая положила столько сил на то, чтобы этот день настал. Я, разумеется, имею в виду мать Лазаруса Эббота миссис Эдит Эббот.
Он протянул микрофон Эдит, но та лишь покачала головой. Тогда он обратился к адвокату:
— Мистер Рэмси?
Адвокат встал и взял микрофон.
— Я хочу поблагодарить губернатора за то, что у него хватило смелости назначить повторную экспертизу, благодаря чему правда все-таки вышла наружу. Наши печальные подозрения оправдались. Был казнен невиновный, но сделанного, увы, не исправить.
— Меня сейчас стошнит, — шепнула Тесс.
— Держись за меня — и пойдем.
Джейк встал и помог сестре подняться. Репортеры стали совать им под нос микрофоны, Джейк отмахивался от них, как от мух.
— Не подходите! — рявкнул он и приготовился пробивать себе и сестре дорогу.
— Оставьте этих людей в покое! — крикнул губернатор. — Пропустите их!
Репортеры с неохотой расступились. Джейк распахнул стеклянную дверь, Тесс тут же кинулась на свежий воздух.
— Ну, теперь тебе будет полегче, — сказал Джейк.
Но Тесс только покачала головой. Она надеялась, что спазмы в желудке прекратятся, но надежда была напрасной. Тесс согнулась пополам и распрощалась со своим завтраком.
Дон из окна увидела, как подъехала «хонда» Джейка и из нее вышла бледная Тесс.
— Ну наконец-то! — воскликнула она.
Потом быстро подошла к телевизору в гостиной и уменьшила звук. Эрни сначала запротестовал, но, увидев Тесс, кинулся к ней:
— Мам, мы думали, тебя покажут по телевизору, но тебя не показали…
Джейк рухнул на диван и закрыл ладонями лицо.
— Эрни, пойди погуляй, — попросил он.
Эрни не сводил глаз с Тесс:
— Что случилось?
— Ничего, — ответила она. — Все нормально.
— По телику сказали, что тот парень этого не делал, — задумчиво произнес Эрни.
— Не сейчас, родной, — сказала Дон. — Твоя мама неважно себя чувствует.
