— У меня есть смягчающие обстоятельства.
— Смягчающие, как же.
— Я полагал, что эта беременность имеет отношение к нам обоим.
Анна пронзила Кевина взглядом. Он отравляет ей всю радость. Еще немного — и она залепит ему пощечину и уйдет. Теперь Кевин стал ей омерзителен. Анна чувствует, что желудок у нее переворачивается и тошнотворной волной накатывает чувство омерзения.
— Я не спала ни с кем, кроме тебя, если ты об этом.
— Послушай, Анна. Все это очень плохо, во многих отношениях.
— Плохо? Для кого?
— Я не могу повесить на себя такой груз.
— Груз? Послушай, Кевин… Мне от тебя ничего не нужно.
Она бросает взгляд на его пальцы, постукивающие по папке.
— И ты подпишешь бумагу, в которой это будет написано?
— Бумагу?
— Да, бумагу.
— Нет, почему я должна что-то подписывать? О чем ты говоришь?
— Пока все хорошо и замечательно, но в будущем ты останешься одна с ребенком на руках. Тебе станет обидно. Я достаточно на это насмотрелся. Так ты решила оставить ребенка?
— Да… Я еще не решила. Я ведь только что узнала, Кевин.
Анна складывает руки на животе. Она полностью осознает значение этого жеста.
Кевин смотрит на ее руки, потом поднимает глаза на лицо.
— Я не буду требовать с тебя денег, если ты об этом беспокоишься. Ты ведь меня знаешь.
— Я тебя знаю, но люди меняются.
— Да, ты изменился. В одно мгновение, между прочим.
Она встает с кресла и направляется к двери, но останавливается. У нее кружится голова, перед глазами проносятся белые искры.
— Ты не можешь просто так уйти.
— Просто так?
Она закрывает глаза. «Просто так». Фыркнув от возмущения, она поворачивается к нему.
— А как же я могу уйти отсюда, Кевин?
— Если ты не собираешься вынашивать беременность, то нужно принять меры. Чем раньше, тем лучше.
— Я приму меры. Уже принимаю.
— Я тоже приму меры. Свои собственные.
— Каким это образом? Как ты собираешься это сделать?
— Я уже все сказал. Я не могу…
— Ты собираешься меня похитить? Связать? — Анна оглядывается в сторону смотрового кресла. — Мясник! — Она смотрит ему прямо в глаза.
Кевин меняется в лице. Нахмурившись, он отводит взгляд.
— Анна…
Она понимает, что произошло непоправимое, но от этого ее ярость только усиливается. Она пулей вылетает из кабинета.
Проходя через приемную, она замечает, что в ее сторону повернулись несколько лиц. Она говорила слишком громко? Анна скользит глазами по лицам и телам. Некоторые женщины явно беременны, по другим ничего не заметно. Интересно, что они думают? Кевин в своем кабинете. Ничего особенного, такая работа.
Мысль о беременности заставляет ее сердце радостно биться, несмотря ни на что. У нее будет ребенок. Она перебирает в уме друзей и членов семьи, которым можно сообщить эту новость, но в голову не приходит никого, кроме Дэвида, владельца галереи, хотя не так уж они близки. Всю жизнь она была одиночкой, и вот цена, которую приходится за это платить. Да и какой смысл созывать людей, чтобы сообщить им о беременности. Но все равно она жалеет, что ее матери нет в живых и она не может сообщить эту новость женщине, которая всю жизнь поддерживала в ней чувство индивидуальности и творческое начало. «Мама, я беременна». Как бы она отреагировала? Как бы отреагировала женщина, неспособная зачать ребенка?
3 марта, магазин строительных товаров.
Эти четыре дня после ее стычки с Кевином оказались невероятно долгими. Он звонил ей днем и ночью и два раза являлся под дверь. Анна связалась с агентом по продаже недвижимости и попросила устроить так, чтобы она могла переехать в новый дом как можно скорее. Тот ответил, что она может на него положиться и что он сделает все от него зависящее. Анна дала ему телефон своего адвоката. Денег у нее на счете вполне хватало, чтобы заплатить за дом сразу. Два года назад она получила наследство после смерти матери, а отец умер от рака, когда ей было десять лет.
На следующий день Анна нашла в почтовом ящике конверт с ключами от дома в Барениде. Агент вложил в него записку: «Дожидаться, пока адвокаты оформят дело, — все равно что болтаться между небом и землей. Наслаждайтесь тишиной и спокойствием».
Анна крутит лежащие в кармане ключи и скользит глазами по стеллажу с образцами. Она отчетливо представляет себе цвет каждой комнаты, но нужных оттенков нет. Придется поискать тона близкие к тем, которые она себе представляет, и попросить, чтобы их смешали.
Хотя выбор большой, но нет ничего даже близко похожего на то, что ей надо.
Анна выходит и, отворачиваясь от бьющего в лицо дождя, идет к машине. Обидно будет, если весь снег растает.
В знаменитом магазине, расположенном в дорогом квартале, она наконец находит специальную линию красок, приближающихся по богатству тонов к тому, что она задумала. Когда все краски смешаны, крышки убирают и результат выставляют ей на проверку. Она просит добавлять один из оттенков небольшими порциями, пока не убеждается, что получилось именно то, что нужно. Продавщица терпеливо подсушивает образец феном, чтобы проявился окончательный цвет.
Потом Анна заходит за продуктами. Она складывает в корзину много такого, чего никогда раньше не брала. Полки уставлены баночками с кричащими этикетками, яркие лампы над головой отбрасывают сразу несколько теней, и поэтому пространство лишено объема, как в мультфильме. Неожиданно для себя самой она в огромных количествах закупает консервы. Фасоль, спагетти и компоты. Последний раз она это ела еще в детстве. Похоже, она всерьез опасается, что ее дом занесет снегом. В последнем прогнозе обещали понижение температуры и сильные снегопады. На такой случай в гостиной есть печка, а в углу сарая Анна заметила сложенные аккуратной стопочкой дрова.
Кое-что из продуктов, стоящих на полках, напоминает ей о Кевине: он брал это для себя, когда они вместе делали покупки. Она вспоминает последний разговор в его кабинете и снова начинает злиться. Анна все кладет и кладет товары в корзину и в конце концов покупает гораздо больше, чем собиралась. Дорога чистая, хотя немного влажная после дождя. Анна едет медленно — она еще не оправилась от недавней аварии. Чем ближе подъезжает она к Барениду, тем свободней себя чувствует, оставляя Кевина и его угрозы далеко позади. Дождь кончился, и выглянуло солнце. Анна бросает беглый взгляд в зеркало заднего вида, чтобы посмотреть на съестные припасы, сложенные на заднем сиденье. Она одна, и она сейчас ни в ком не нуждается.
День 16-й, 2-я неделя.
Тонкие нити, из которых впоследствии сформируется пуповина, прикрепляют эмбрион к формирующейся плаценте.
Клетки, движущиеся по поверхности двухслойного эмбриона, собираются в новый, третий слой.
Из внешнего слоя клеток образуется белая кожа, светлые волосы, голубая радужная оболочка глаз, внутреннее ухо и ушные раковины, тонкий нос, пазухи, рот с ангельскими губками, зубная эмаль, гипофиз и молочные железы, анус и миллионы нейронов, составляющих нервную систему.
Из среднего слоя образуются мускулы, кости, клетки крови, лимфатические ткани, селезенка, легкие, репродуктивная и выделительная системы, а также сердце.
Из третьего слоя будут развиваться язык, миндалины, легкие, уретра, мочевой пузырь и пищеварительный тракт.
5 марта, вдали от суеты.
В дверь дома Анны постучали. На пороге стоит агент по продаже недвижимости, держа в руках какой-то бумажный сверток.
— Поздравляю, — говорит он, протягивая ей пакет. На улице валит снег и ложится на плечи его темно-серого пальто густыми пушистыми хлопьями.
Анна озадачена: откуда он может знать о ребенке? Но в следующую секунду она соображает, что он поздравляет ее с покупкой дома. Она берет у него цветок, а в это время в центре грушевидного эмбриона формируется желобок, из которого будет развиваться нервная система ребенка. Анна заглядывает в открытый вверху пакет. Там красная роза.
— Вы, как всегда, с цветами!
— Согласно правилам хорошего тона, я не должен дарить вам красные цветы, — говорит он. — Но других не было.
— Все в порядке, спасибо. Это очень мило с вашей стороны. Заходите, прошу вас.
Агент переступает через порог и приглаживает рукой редеющие волосы на макушке. Его взгляд останавливается на стенах прихожей, выкрашенных в густой темно-алый цвет.
— Вы тут красите.
Нагнувшись, он расшнуровывает ботинки.
— Да.
Анна оглядывается через плечо, одновременно ощупывая пальцами упаковку цветка, чтобы понять, как она скрепляется.
— Никак не могу решить, получается сочно или просто аляповато. Похоже, я теряю остатки чутья, которое у меня когда-то было. — Она снова поворачивается к агенту. — Не снимайте ботинки, прошу вас. Полы деревянные, им ничего не сделается.
