Позже
Жизнь была хороша. Зуб вновь стоял на своем законном месте, — новый и крепкий. На Вашингтон опускался теплый весенний вечер…
«Эх, прошвырнусь куда-нибудь, девчонку закадрю…» — беззаботно подумал Балдер. Машинально пошарил по карманам. «Черт, сигарет нет, надо купить где-нибудь…»
И опешил от собственных мыслей.
«Ведь я же не курю! И что за дурацкие идеи о девчонках, когда расследование в самом разгаре? Меня как подменили…»
Спецагент Фокс Уильям Балдер и сам не догадывался, насколько он прав.
Квартира Фокса У. Балдера. Вечер
Свет в подъезде не горел. Кто-то опять вывернул лампочку. Поначалу Балдер принимал ее регулярные исчезновения за обыденное хулиганство, но все оказалось не так просто. Когда спецагент установил в плафоне следящую микросистему, позаимствованную на складе ФБР, — то в момент очередного похищения она записала лишь густо ползущие по экрану помехи. Таинственный «кто-то» использовал стоивший несколько тысяч долларов постановщик помех для того, чтобы умыкнуть пятидесятицентовую лампочку… Это явно было неспроста…
С тех пор в неосвещенный подъезд Балдер входил с соблюдением сугубых мер осторожности. Вот и сейчас — резким пинком распахнул дверь и перекатом ушел с линии огня. Предосторожности в очередной раз не понадобились — засады в подъезде не оказалось. Но Балдер был уверен: однажды ему повезет.
За скудным холостяцким ужином (спагетти с тертым сыром) спецагент собирался еще поразмышлять обо всех странных событиях сегодняшнего дня, начиная с рыбалки на Потомаке. Но с удивлением обнаружил, что в голову лезет совершенно несвоевременная и нелепая мысль: достать из бара сберегаемую на торжественный случай бутылочку «Джонни Уокера» и прикончить ее в одиночестве.
Огромным усилием воли Балдер подавил дурацкое желание. И отправился спать, решив, что утро вечера мудренее… Курить хотелось зверски.
Следующее утро
К концу скромного холостяцкого завтрака (спагетти с тертым сыром) сомнения Балдера превратились в уверенность: что-то с ним не так.
За час, прошедший между пробуждением и завтраком, агента Балдера последовательно посетили следующие мысли и желания:
— смахнуть трезвонящий будильник с тумбочки и поспать еще часа два-три, послав службу подальше;
— выкурить первую, самую сладкую, утреннюю сигарету;
— выпить-таки «Джонни Уокера»;
— не ходить на работу;
— пойти на работу, но лишь с целью написать там прошение об отставке — и тут же уехать в глушь, в Канзас, на ферму…
При этом, что характерно, ему совершенно не хотелось даже вспоминать о судьбе пропавшего Шпака и о происхождении загадочного артефакта, сейчас надежно укрытого в тайнике Балдеровского кабинета…
«Что-то со мной не так… — размышлял спецагент. — Меня словно подменили. Но это шаткая версия. Если бы меня подменили, здесь сидел бы кто-то другой, а я находился бы совсем в ином месте… Думай, Балдер, думай…»
Он заставлял и понукал сам себя — но думать абсолютно не хотелось. Хотелось выпить, хотелось покурить, хотелось взять припасенную вчера пластидовую шашку и отправиться на Потомак, на рыбалку…
Привычка логично мыслить все-таки победила. С трудом, со скрипом, но Балдера осенило-таки: на его психику оказывается враждебное воздействие! Или гипнозом, или психотропными препаратами. Кому-то очень нужно, чтобы именно сейчас агент Балдер оказался неработоспособен. Гипотеза многое прояснила, но облегчения не принесла. Чужие и чуждые желания продолжали обуревать со страшной силой…
По дороге на службу Балдер не выдержал — купил-таки пачку сигарет и закурил.
«Гадость жуткая!» — подумал спецагент после первой затяжки. Но сделал еще одну. И еще, и еще…
Штаб-квартира ФБР, кабинет Балдера
01 апреля, 10:21
Вновь назначенная практикантка оказалась девушкой баскетбольного роста — на каблуках она была выше Балдера дюйма на полтора. Однако — весьма симпатичная. Спецагент спросил:
— Можно, я буду иногда называть вас Смалли?
— А зачем?
— Привычка… Я всех своих напарниц называю Смалли.
— Хм… И много их у вас? Напарниц?
— Вообще-то всего одна… Семь сезонов одна и та же… Одна и та же… А так хочется порой тепла, женской ласки…
«Боже, что я несу?!» — подумал Балдер.
«Боже, что он несет?!» — подумала практикантка.
— Зовите, если так уж хочется… Но вообще-то я Джулия. Джулия Киллиан.
— Красивая фамилия…
— Не жалуюсь.
— На что?
— На фамилию.
— А-а-а…
В разговоре повисла пауза.
Джулия думала, что представляла себе агента Балдера совсем иным. А Балдер в это же время пытался представить ее в ночной рубашке. Или без таковой. Мысленная картинка получилась весьма аппетитной.
Балдер постарался взять себя в руки.
— Мне надо ввести… хм… вас в курс дела. Продемонстрировать… хм… специфику работы. Вон в углу стеллаж — поройтесь там, полистайте папки со старыми делами, если что-то будет неясно, я… А что вы делаете сегодня вечером? — неожиданно закончил Балдер.
— Да как обычно… Потусуюсь на интернет-чатах — и спать.
— А какой у вас ник?
— Вы никому не скажете?
— Что за вопрос? Мы ведь одна команда…
— Мясорубка, — мило покраснела девушка.
— Что «мясорубка»?
— Ник такой: Мясорубка…
— Оригинально… — пробормотал Балдер. — А может, вместо чата в ресторан сходим? Ужин при свечах, то, сё…
И тут же вспомнил: денег нет. Одолженной у Смалли сотни на финансирование подобного мероприятия никак не хватит. Разве что…
— Как, например, вы относитесь к морепродуктам? Есть на примете очаровательный ресторанчик, там так хорошо, уютно…
— Плохо.
— Да почему же? Вполне цивильное заведение.
— К морепродуктам отношусь плохо.
— В чем причина?
— Это тянется из детства. Мой организм бурно рос, постоянно хотелось что-то пожевать… Однажды ночью я стащила из холодильника пачку крабовых палочек, которые предназначались отцу на завтрак. И съела. А утром попыталась свалить пропажу на нашего кота Персика. Отец не поверил, ушел на работу голодный… Вечером он принес десять пачек этих палочек — и заставлял меня есть, пока все не полезло обратно.
— Бедная…
— И не говорите. С тех пор я и морепродукты — две вещи несовместные.
— Значит, не судьба… Ладно, вы тут входите в курс дела. А мне надо отправить одно очень секретное сообщение.
Балдер ушел. Девушка уныло направилась к стеллажу, размышляя: «Мне рассказывали про мистера Балдера совсем другое… Его как подменили…»
Джулия Киллиан и понятия не имела, насколько она близка к истине.
Орегон, медвежий угол
Маньяк рычал, как раненый медведь. Вернее, Смалли лишь подозревала, что из его перекошенного рта доносятся именно такие звуки, — все заглушал вой и треск бензопилы.
Взмах! — и Смалли вновь в изящном прыжке разминулась с бешено вращающейся цепью, ощетинившейся зубьями. Подвернувшаяся под удар молодая сосенка рухнула на землю. Маньяк повторил выпад — снова мимо! Смалли, не пытаясь перейти в контратаку, терпеливо выжидала, когда же в баке бензопилы закончится горючее…
Штаб-квартира ФБР, кабинет Курильщика
Курильщик сидел в своем кабинете. Курил, понятное дело. Заодно прослушивал негласно сделанную запись телефонного разговора. Вот такую:
— Ты слыхала, Джилли втюхала свою тачку?!
— Да ну…
— Стопудово. Двадцать пять тонн зелени за развалюху срубила…
— Отпад…
— Клёво, да?
— А могла бы и тридцать залудить…
— В натуре могла…
— А Дэви к ней в Лондон прилетает, приколись?
— Тащусь… Чтой-то они часто в одних и тех местах замелькали… Может, бросит свою лахудру и к ней вернется?
— Ой, клёво было б…
«Господи, что за ахинеей я занимаюсь… — размышлял Курильщик тоскливо. — Интересно, что подумает по этому поводу КК?»
Дверь без стука распахнулась. Вошел Балдер.
— Привет!
— Присаживайся, Призрак, присаживайся… Слыхал новость: Джилли продала свою машину. За двадцать пять тысяч долларов.
— Отпад… — восхитился Балдер, усевшись в кресло и положив на край стола большую кожаную папку. — А кто это такая, кстати?
— А, ты не знаешь… Тогда проехали.
— Куда?
— Что «куда»?
— Куда проехали? И кто?
— Хватит шуточек, Балдер. Не прикидывайся недоумком. Что с практиканткой?
— Ввожу.
— Хм… Ты поаккуратней там, что ли… Я понимаю: то-сё, дело молодое… Но если Смалли пронюхает…
— Ты о чем?
— Об этом.
— Э-э-э?
— О твоих введениях. И выведениях.
— Так я же фигурально…
— Да, фигура у нее спортивная…
