Мартин так виновато себя чувствовал, что даже набрал номер Элис по видеосвязи, и они отстраненно поговорили друг с другом. Элис неохотно отвечала на вопросы про быт на Тайрине и вскоре попрощалась, сославшись на занятость… Мартин был подавлен. Он абсолютно не знал, что делать, и решил скрывать от всех факт мутации, пока ему не придёт в голову мысль получше. Затягивая наросты на правой руке специальными бинтами, впитывающими запахи, он пытался жить дальше, но прекрасно понимал, что рано или поздно его тайна раскроется.
Но в происходящих с ним метаморфозах, Мартин также отметил и положительные стороны, которые проявлялись в том, что он стал более сильным и выносливым. Будучи в спортзале, он легко поднял 300 кг веса штанги, что его самого несказанно удивило, но, опомнившись, Мартин позаботился о том, чтобы запись с камеры, расположенной в спортзале, была затерта. Месяц спустя, наросты, появившиеся первыми, стали затвердевать, а места вокруг них стали ужасно зудеть и шелушиться…
Это так мучило Мартина, что 8 сентября 2679 года, в приступе наитяжелейшего зуда, он схватил левой кистью свою правую руку и, зажмурившись, сжал пальцами мягкие ткани вокруг наростов, которые скрывала военная форма.
— Майор Вуд, с вами всё в порядке?
Мартин открыл глаза и увидел рядового Уэйна Орокина, который стоял на выходе из тира, расположенного на территории гарнизона.
— Рядовой Уэйн Орокин… — Мартин кивнул головой, пытаясь лихорадочно что-то придумать. — Боль… Зубная боль замучила, не знаю, что делать, — и тут же перевел тему разговора в другое русло. — Кстати, а где твой приятель Филипс, что-то его не видно.
— Алан выполнил свой пятилетний армейский контракт и сейчас находится в дембельском дозоре, сэр. Их группа уже должна была подойти к точке эвакуации, но он пока не выходил на связь, — ответил Орокин.
Мартин приложил левую ладонь к щеке, словно у него действительно болели зубы.
— Его нам будет не хватать, как и той передвижной армейской радиолокационной станции, которую он утопил, сорвав тем самым операцию по зачистке местности от боевиков КСА… — Мартин, несмотря на ужасный зуд, выдавил из себя улыбку. — Но надо отдать должное, в других операциях он проявил себя весьма достойно, как солда…
Но Мартин не успел договорить. Свист минометных снарядов, взрывы и смерть стали яркими свидетельствами того, что разведка проспала атаку на гарнизон. Но Мартин не растерялся. Моментально оценив обстановку, он закричал опешившему от неожиданного нападения Орокину:
— Уэйн, — прокричал Мартин, показывая в сторону оборонительных укреплений, расположенных на восточной стороне периметра, — на пулеметы!
Но рядовой Уэйн ничего не услышал из — за бомбежки. Он лишь инстинктивно побежал за старшим по званию, пытаясь понять логику последнего. Эпизоды этого забега до кабины управления стационарными плазменными пулеметами отпечатаются в сознании Уэйна Орокина на всю оставшуюся жизнь. По улицам гарнизона хаотично бегали солдаты, а крики раненых утопали в зловещих звуках ревущих сирен.
Орокин бежал за майором, который, выхватывая на пути дезорганизованных происходящим солдат, приказывал им немедленно следовать на восточные рубежи. Майор Вуд, полностью игнорируя прямую угрозу собственной жизни, действовал как настоящий военачальник, внося элементы порядка в хаос, захлестнувший улицы гарнизона. Ещё в начале атаки Мартин, как хороший стратег, определил направление основного удара неприятеля по характерному звуку работы пулеметов системы «Химера», которой была оборудована восточная сторона периметра. Значит, у военного гарнизона было немного времени, пока работала первая автоматизированная линия обороны, сдерживая атакующих.
Сам гарнизон располагался на полуострове, окруженном со всех сторон непроходимыми болотами. Восточный рубеж находился на перешейке этого полуострова и представлял собой стратегически важную линию обороны, которую надо было любыми путями удержать, не давая врагу проникнуть на территорию военной базы.
Образовавшаяся группа, следовавшая за майором Вудом, стала по инерции привлекать других солдат, которые пытались понять, что им следует делать дальше. Солдаты гарнизона, вооружаясь по пути, чем придётся, последовали за толпой, ведомой майором, и устремились к восточной стороне периметра. Мартин, пробегая между воронок и окровавленных тел, лихорадочно пытался понять, кто же на них напал. Заметив, как один из взмывших ввысь штурмовиков был сражен светящейся точкой, майор определил, что противник использует оружие, в основе которого лежат технологии союзников. «Неужели эти наглецы, которые недавно решительно заявили о своих единоличных правах на богатства Антарктики, решили нанести упреждающий удар по интересам метрополии», — пронеслось в голове у Мартина. Но когда он взобрался на оборонительную конструкцию и посмотрел в бинокль, то понял, что ряды атакующих состоят из местных военизированных банд, многие из которых даже враждовали между собой. Нападающим удалось вывести из строя автоматические турели, но и они сами потеряли при этом немало человек. Внезапная атака захлебнулась, и враг, собирая силы, снова готовился броситься к заветным рубежам.
— За пулеметы! Держать периметр! — из всех сил заорал Мартин, наблюдая в бинокль, как партизаны, мелькающие в густых зарослях, подтягиваются к переднему краю.
Солдаты метрополии послушно заняли позиции вдоль армированных плит восточного периметра и внимательно осматривали джунгли, лежащие через дорогу от гарнизона. Над дорогой вспыхнула красная ракета, и джунгли словно ожили, выпуская из своих растительных покровов орды партизан, которые ринулись к оборонительным рубежам гарнизона.
— Огонь! — закричал Мартин и, взяв в руки оружие, присоединился к отражению атаки…
Только под конец вторых суток ожесточенного кровопролития Мартину Вуду, руководящему обороной гарнизона, удалось связаться с Альбертом Прайсом, занимавшим тогда пост командующего частями акритской армии в Южной Америке. Мартин, грязный и окровавленный, уставшим взглядом осматривал поле боя, заваленное трупами, когда неожиданно раздался писк устройства связи.
— Генерал Прайс слушает, — из динамиков интегратора раздался суровый голос генерала.
Услышав командующего, майор Вуд облегченно вздохнул. Один из снарядов при минометном обстреле повредил передатчик, и гарнизон уже как двое суток был отрезан от всего остального мира. Боеприпасы подходили к концу, а личный состав серьёзно поредел. Противник не сбавлял темп, методично атакуя позиции защитников.
Но генерал Прайс не принес хороших вестей, сообщив Мартину о том, что весь юго — восточный регион подвержен хорошо организованной атаке.
— Это восстание, майор Вуд. Бандиты оснащены приборами, которые ослепляют наши радары, а также имеют в своём распоряжении новейшие образцы кайпианского оружия. Нам еще предстоит выяснить, как оно попало на континент… Мы понимаем ваше положение, майор Вуд… — повисла гнетущая тишина. — Но вам необходимо продержаться ещё сутки до подхода основных сил с большой земли… Конец связи…
Пережив двое суток кровопролитных боёв, усталые и изможденные, тридцать восемь человек под руководством Мартина Вуда в последнюю ночь битвы при Сан — Паулу приняли на себя самый яростный удар озлобленного неудачами врага…
К рассвету их осталось пятнадцать. Пятнадцать человек, у которых кончились боеприпасы. Вооружившись различным холодным оружием, они цепочкой рассредоточились вдоль завалов, в которые превратились оборонительные сооружения. Когда силуэты партизан появились в лучах восходящего солнца, защитники ринулись в ближний бой. Мартин, выхватив мачете, заревел:
— За Императора Тиберия! — и крепко сжав зубы, кинулся на ближайших солдат неприятеля.
Холодное оружие солдат гарнизона достигало своих целей, но врагов было намного больше. Защитники отчаянно сражались за свою жизнь, неистово прорубая бреши во вражеском строю… Но их становилось всё меньше и меньше…
В определенный момент Мартин понял, что в живых остались только он и рядовой Орокин, который из последних сил отбивался от наседавших партизан. Мартин впал в бешенство, используя во всю мощь ту силу, которую он получил благодаря мутации. Выхватив из рук очередного поверженного врага мачете, Мартин швырнул его в спину партизана, который навалился на рядового Орокина и приближал лезвие своего ножа к его горлу. Мачете разрубило рёбра и вошло в тело партизана, обдав покрытое пылью лицо Уэйна капельками теплой крови. Откинув обмякшее тело, Уэйн вскочил на ноги и, выхватив из — за пояса солдатский нож, направил его в сторону врагов, крича при этом самые грязные ругательства. Его кровь, получившая изрядную порцию адреналина от только что пережитого, стучала в висках и… враг побежал… «Враг дрогнул…» — Орокин даже не поверил своим глазам. Но партизаны побежали не из — за того, что испугались двух отчаянно сопротивляющихся людей. Их обратил в бегство огромный силуэт крейсера метрополии, который появился на горизонте и стремительно приближался к точке противостояния.
