Ознакомительная версия.
Лэнгдон отвел глаза, смутившись того, что спросил.
— Не беспокойся об этом, — сказала она. — Я научилась жить с этим.
Пока они двигались под прохладным воздухом тенистой дорожки, Лэнгдон обдумывал все, что успел узнать о Зобристе и его тревожных философских взглядах.
Ему не давал покоя один вопрос.
— Эти солдаты, — начал Лэнгдон. — Те, которые пытаются нас убить. Кто они? Это не имеет смысла. Если Зобрист запускает потенциальную чуму, нет ли кого-нибудь, кто работает над тем, чтобы остановить ее распространение?
— Не обязательно. Зобрист, может, и отверженный в медицинском сообществе, но у него, по всей вероятности — легион адептов его идеологии — людей, которые считают, что такое выборочное уничтожение — неизбежное зло для сохранения всей планеты. Всех, кого мы знаем, эти солдаты пытаются убедить, что взгляды Зобриста осуществимы.
Персональная армия учеников Зобриста? Лэнгдон рассматривал такую возможность. Общеизвестно, что в истории были многочисленные отдельные фанатики и целые секты, члены которых убивали себя в угоду каким-то сумасшедшим идеям, верили, что их лидер — Мессия, что космический корабль ждет их за луной, и что Судный День неизбежен. Спекуляции о контроле за количеством жителей на Земле были, по крайней мере, основаны на научных данных, но все же что-то в этих солдатах по-прежнему не давало Лэнгдону покоя.
— Я просто не могу поверить, что целая группа подготовленных солдат сознательно согласится убивать невинных людей… все время опасаясь, что они могут заразиться и умереть сами.
Сиенна бросила на него озадаченный взгляд.
— Роберт, как ты думаешь, что делают солдаты, когда идут на войну? Они убивают невинных людей под страхом собственной смерти. Все возможно, если люди верят в какую-то цель.
— Цель? Распространение чумы?
Сиенна глянула на него. Ее коричневые глаза исследовали Лэнгдона.
— Роберт, цель — не распространение чумы… а спасение мира. Она помолчала. — Один из пассажей эссе Бертрана Зобриста о том, что множество людей интересуется вполне очевидным гипотетическим вопросом. Я хочу, чтобы ты на него ответил.
— Что за вопрос?
— Зобрист спросил своих последователей: Если бы вы могли измениться настолько, что были в силах беспорядочно убить половину населения Земли, вы бы сделали это?
— Конечно нет.
— Ну ладно. А если бы тебе сказали, что если прямо сейчас не нажмёшь эту кнопку, род человеческий исчезнет за следующее столетие? — Она выждала. — Ты бы её нажал? Даже если бы это означало вероятную гибель друзей, родственников и, может быть, себя самого?
— Сиенна, я в принципе не смог бы…
— Вопрос гипотетический, — сказала она. — Ты готов был бы убить половину человечества сегодня ради спасения нашего вида от исчезновения?
Лэнгдон сильно встревожился из-за жуткой темы, которую они обсуждали и был рад увидеть знакомый красный баннер, висевший на фасаде каменного здания.
— Смотри, — сообщил он, указывая перед собой. — Мы пришли.
Сиенна покачала головой.
— О чем я и говорила. Отрицание.
Дом Данте располагался на Виа Санта-Маргерита и легко распознавался благодаря большому баннеру, висящему в переулке у каменного фасада: ДОМ-МУЗЕЙ ДАНТЕ.
Сиенна с неуверенностью посмотрела на баннер.
— Мы пойдем в дом Данте?
— Не совсем, — сказал Лэнгдон. — Данте жил за углом. Это скорее музей… Данте. — Лэнгдон осмелился однажды войти туда из любопытства, интересуясь произведениями искусства, которые оказались всего лишь репродукциями известных работ со всего мира, связанных с Данте. И все же было интересно увидеть их все, собранные под одной крышей.
Сиенна внезапно посмотрела с надеждой.
— И ты думаешь, что у них экспонируется старинный экземпляр «Божественной Комедии»?
Лэнгдон засмеялся.
— Нет, но я знаю, что у них есть магазин подарков, который продает огромные постеры со всем текстом «Божественной комедии» Данте, напечатанным мелким шрифтом.
Она выглядела слегка потрясенной.
— Я знаю. Но это лучше чем ничего. Единственная проблема состоит в том, что у меня зрение не в порядке, поэтому тебе придется прочитать мелкий шрифт.
— È chiusa, — выкрикнул старик, увидев, что они приближаются к двери. — È il giorno di riposo.[74]
Закрыто на шабат? Лэнгдон внезапно почувствовал себя сбитым с толку. Он посмотрел на Сиенну.
— Разве сегодня… понедельник?
Она кивнула.
— Флорентийцы предпочитают отдыхать в понедельник.
Лэнгдон застонал, внезапно вспомнив необычный еженедельный календарь города. Поскольку доход от туристов приходился в большей степени на выходные, многие флорентийские торговцы приняли решение переместить христианский «день отдыха» с воскресенья на понедельник, чтобы в результате шабат не сократился слишком сильно.
К сожалению, Лэнгдон понял, что также отпал и другой вариант: the Paperback Exchange («Книгообмен») — один из любимых флорентийских книжных магазинов Лэнгдона — в котором определенно были в наличии копии «Божественной Комедии».
— Есть другие идеи? — спросила Сиенна.
Лэнгдон какое-то время подумал и наконец кивнул.
— Есть место как раз за углом, где собираются любители Данте. Держу пари, что у кого-нибудь там есть экземпляр, который мы можем позаимствовать.
— Оно, вероятно, тоже закрыто, — предупредила Сиенна. — Почти во всех местах в городе шабат передвинут с воскресенья на понедельник.
— В этом месте даже не мечтают о таком, — ответил Лэнгдон с улыбкой. — Это — церковь.
* * *
В пятидесяти метрах позади них, скрываясь среди толпы, человек с кожной сыпью и золотой сережкой облокотился на стену, наслаждаясь этим шансом отдышаться. Его дыхание ничуть не становилось лучше, и сыпь на его лице было почти невозможно проигнорировать, особенно чувствительную кожу над глазами. Он снял свои очки Plume Paris и мягко протер рукавом глазницы, пытаясь не повредить кожу. Когда он снова надел свои очки, то увидел, что его жертва продолжала двигаться. Вынуждая себя, он продолжал идти за ними, стараясь дышать потише.
* * *
Несколько кварталов позади Лэнгдона и Сиенны, в Зале Пятисот, Агент Брюдер склонился над изувеченным телом слишком хорошо знакомой женщины с ирокезом, которая лежала теперь, распростершись на полу. Он встал на колени и вынул ее пистолет, для безопасности осторожно удаляя патрон, прежде чем передать его одному из своих людей.
Беременная Марта Альварес, музейный администратор, стояла сбоку. Она только что дала Брюдеру короткий, но пугающий отчет о том, что произошло с Робертом Лэнгдоном с той предыдущей ночи… включая единственную информацию, которую Брюдер все еще пытался понять.
Лэнгдон утверждал, что у него амнезия.
Брюдер вытащил телефон и набрал номер. На другом конце линии звонок прозвучал три раза, прежде чем ответил его босс, сигнал был отдаленным и неустойчивым.
— Да, агент Брюдер? Говорите.
Брюдер говорил медленно, убедившись, что каждое его слово поняли.
— Мы все еще пытаемся определить местонахождение Лэнгдона и девушки, но все пошло по-другому. — Брюдер сделал паузу. — И если это — правда… то все меняется.
* * *
Хозяин шагал по своему офису, борясь с искушением выпить еще виски, вынужденный столкнуться с этим растущим кризисом в лоб.
Никогда в своей карьере он не предавал интересы клиента и не нарушал соглашение, и он не намеревался делать это теперь. В то же самое время он подозревал, что, возможно, запутался в сценарии, цель которого отличалась от того, что он первоначально вообразил.
Один год назад известный генетик Бертран Зобрист приехал на борт «Мендасиума» и попросил зону безопасности, в которой можно работать. Тогда хозяин предполагал, что Зобрист работает над секретной медицинской процедурой, патентование которой увеличит обширное состояние Зобриста. Это было не впервые, когда услугами Консорциума пользовались параноидальные ученые и инженеры. Они предпочитали работать в полной изоляции, чтобы препятствовать краже своих ценных идей.
Помня об этом, хозяин принял клиента и не удивился, когда узнал, что люди во Всемирной организации здравоохранения начали искать его. И при этом он не усомнился, когда сама директор ВОЗ — доктор Элизабет Сински — казалось, поставила для себя личную цель определить местонахождение их клиента.
Консорциум всегда сталкивался с влиятельными противниками.
По договору Консорциум выполнил соглашение с Зобристом, не задавая никаких вопросов, сводя на нет усилия Сински найти его на протяжении всего контракта ученого.
Почти на всем протяжении.
Меньше чем за неделю до истечения контракта Сински каким-то образом определила местонахождение Зобриста во Флоренции и приблизилась, беспокоя и преследуя его, пока тот не совершил самоубийство. Впервые в своей карьере, хозяин не обеспечил защиту, на которую согласился, и это беспокоило его… наряду с причудливыми обстоятельствами смерти Зобриста.
Ознакомительная версия.
