Мне не слишком понравились его слова.
– Немедленно прекратите! – воскликнула Энид, отталкивая руки Винса.
Он вкатил ее внутрь, не оставив мне другого выбора, как последовать за ними и закрыть за собой дверь.
– Похоже, тут лаской ничего не добьешься, – сказал Винс. – Так что задавай свои вопросы.
– Кто вы такие, мать вашу? – прошипела Энид.
Я несколько удивился.
– Миссис Слоун, – начал я, – меня зовут Терри Арчер. Я женат на Синтии Бидж.
Она смотрела на меня с открытым ртом, потеряв дар речи.
– Вижу, это имя вам кое о чем говорит, – заметил я. – В смысле, имя моей жены. Может быть, и мое тоже, но имя жены явно произвело на вас большое впечатление.
Она по-прежнему молчала.
– У меня к вам вопрос, – продолжил я. – Возможно, он прозвучит несколько дико, но я бы попросил вас набраться терпения, даже если это покажется вам смешным.
Молчание.
– Итак, вы мать Синтии? Вы Патриция Бидж?
Она презрительно рассмеялась:
– Понятия не имею, о чем вы говорите.
– Тогда почему вы смеетесь? – спросил я. – Похоже, вам знакомы имена, которые я назвал.
– Уходите из моего дома. Я не понимаю вашей болтовни.
Я взглянул на стоящего с каменным лицом Винса:
– Ты видел мать Синтии? Кроме той ночи, когда она уезжала из дома?
Он отрицательно покачал головой.
– Это может быть она? – спросил я.
Он прищурил глаза и присмотрелся:
– Думаю, вряд ли.
– Я звоню в полицию, – заявила Энид, поворачивая кресло.
Винс зашел сзади и уже хотел схватиться за ручки, но я жестом попросил его остановиться.
– Не стоит, – сказал я. – Хотя, возможно, это неплохая мысль. Мы все сможем подождать возвращения Джереми и задать ему вопросы в присутствии полицейских.
Это остановило движение кресла, но все же она произнесла:
– Почему я должна бояться полиции?
– Хороший вопрос. Действительно, почему? Не связано ли это с тем, что случилось двадцать пять лет назад? Или с более поздними событиями в Коннектикуте? Пока Джереми не было дома? Со смертью Тесс Берман, тети моей жены? И частного детектива, которого звали Дентон Эбаньол?
– Пошел вон! – бросила она.
– Кстати, насчет Джереми, – продолжил я. – Он ведь брат Синтии, верно?
Энид смотрела на нас полными ненависти глазами.
– Не смейте так говорить! – потребовала она, сложив руки на коленях, прикрытых пледом.
– Почему? – удивился я. – Потому что это правда? И Джереми на самом деле Тодд?
– Что? – возмутилась она. – Кто вам такое сказал? Это грязная ложь.
Я посмотрел на Винса, который все еще держал кресло за резиновые рукоятки.
– Мне нужно позвонить, – заявила она. – Немедленно пустите меня к телефону.
– И кому вы собрались звонить? – поинтересовался Винс.
– Не ваше дело.
Он взглянул на меня и спокойно констатировал:
– Она собирается предупредить Джереми. Это не самая хорошая мысль.
– А как насчет Клейтона? – спросил я. – Клейтон Слоун на самом деле Клейтон Бидж? Один и тот же человек?
– Дайте мне телефон! – настаивала она, шипя, как змея.
Винс продолжал удерживать кресло. Я сказал ему:
– Ты же не можешь все время держать ее вот так. Это считается похищением или нарушением прав человека.
– Совершенно верно, – обрадовалась Энид Слоун. – Вы не имеете права врываться в дом старой женщины и удерживать ее таким способом!
Винс отпустил кресло.
– Тогда звоните в полицию, – заявил он, блефуя так же, как только что делал я. – Но не смейте звонить сыну. Зовите копов.
Кресло не шевельнулось.
– Мне нужно съездить в больницу, – обратился я к Винсу. – Хочу повидать Клейтона Слоуна.
– Он очень болен, – вмешалась Энид. – Его нельзя беспокоить.
– Я потревожу его на несколько минут, чтобы задать пару вопросов.
– Вы не должны туда ехать! Часы для посещений давно закончились! Кроме того, он в коме! Он даже не поймет, что вы там!
Будь он в коме, сообразил я, она бы так не беспокоилась, что я могу с ним встретиться.
– Поедем в больницу, – сказал я.
– Если мы оба уедем, она тут же позвонит Джереми. Предупредит его, что мы здесь. Я могу ее связать.
– Господи, Винс, – возразил я. – Я не позволю связывать старую женщину-инвалида, какой бы неприятной она ни казалась. Даже если из-за этого так и не найду ответов на свои вопросы. Что, если тебе здесь остаться?
Он кивнул:
– Годится. Мы с Энид поболтаем, посплетничаем о соседях, и все такое. – Он наклонился так, чтобы она могла видеть его лицо. – Разве это не весело? Мы даже можем попробовать морковный торт. Запах восхитительный. – Он полез в куртку, достал ключи от машины и кинул их мне.
– В какой он палате? – спросил я у Энид.
Она с ненавистью смотрела на меня.
– Говорите, иначе я сам вызову полицейских.
Она сообразила, что, попав в больницу, я все равно узнаю, в какой палате лежит Клейтон, и процедила:
– Третий этаж, палата триста девять.
Прежде чем уйти, мы с Винсом обменялись номерами мобильных телефонов. Я сел в его машину, с трудом включил зажигание. К чужой машине всегда надо пару минут привыкать. Я выехал с дорожки и развернулся, не сразу сориентировавшись. Понимал, что Льюистон к югу отсюда, и от бара мы ехали на юг, но приеду ли я куда нужно, если двинусь в этом направлении? Поэтому я вернулся на главную улицу, свернул на восток, выбрался на шоссе и рванул на юг.
Я свернул направо, как только заметил вдали синее «Н». Нашел больничную парковочную площадку и вошел в здание через приемное отделение. В комнате для ожидания сидели человек шесть: родители с плачущим ребенком, подросток с коленом, замотанным окровавленной тряпкой, престарелая пара. Я прошел мимо них, мимо сестринского поста, где заметил объявление, гласившее, что приемные часы закончились в восемь, нашел лифт и поднялся на третий этаж.
Меня вполне могли остановить, но я полагал, что если все же доберусь до палаты Клейтона Слоуна, все будет в порядке.
Двери лифта разошлись на третьем этаже как раз напротив поста медсестры. Но там никого не было. Я вышел из лифта, осмотрелся и повернул налево, глядя на номера палат. Нашел триста двадцать второй, обнаружил, что номера увеличиваются, и повернул в противоположную сторону. Причем мне снова пришлось пройти мимо сестринского поста. Там, спиной ко мне, стояла женщина и читала график, так что я старался ступать как можно тише.
Коридор свернул налево и на первой же двери я увидел цифру 309. Дверь была приоткрыта, в полутемной палате горели лишь небольшая лампа дневного света рядом с кроватью.
Это была одноместная палата. Из-за занавески виднелась только спинка кровати с картой в металлической рамке. Я зашел за занавеску и увидел лежащего на спине человека, который крепко спал. Лет за семьдесят, как мне показалось. Истощенный, редкие волосы. Наверное, в результате химиотерапии. Дыхание хриплое. Пальцы длинные, белые и костлявые.
Я перешел в угол палаты, откуда мог следить за коридором. В изголовье стоял стул, и, когда я сел, заметить меня из коридора стало еще труднее, даже если бы кто-то прошел мимо.
Я изучал лицо Клейтона Слоуна, разыскивая то, чего не нашел в Энид Слоун. Что-то в форме носа, ямочке на подбородке. Я протянул руку и легонько коснулся пальцев больного, он в ответ всхрапнул.
– Клейтон, – прошептал я.
Он втянул воздух, бессознательно подергав носом.
– Клейтон, – снова прошептал я, проводя рукой по его высохшей коже. От вены около локтя тянулась трубка. Какое-то внутривенное вливание.
Его веки затрепетали, и он снова втянул носом воздух. Увидел меня, моргнул пару раз, присмотрелся.
– Что…
– Клейтон Бидж? – спросил я.
Это не только помогло ему сфокусировать взгляд, он резко повернул голову. Складки на шее сжались.
– Кто вы такой? – прошептал он.
– Ваш зять, – ответил я.
Он сглотнул. Я смотрел, как дергается его кадык.
– Мой кто? – переспросил он.
– Ваш зять, – повторил я. – Муж Синтии.
Он попытался заговорить, но я понял, что у него во рту пересохло.
– Попить не хотите?
Рядом с кроватью на столике стояли кувшин и стакан. Я налил ему воды. Он взял стакан с неожиданной уверенностью, облизнул губы и напился.
– Который час?
– Около десяти, – ответил я. – Простите, что разбудил. Вы довольно крепко спали.
– Ничего страшного. Тут тебя все равно постоянно будят, днем и ночью.
Он глубоко вдохнул через нос и медленно выдохнул.
– Итак, – сказал он, – по-вашему я должен знать, о чем вы говорите?
– Думаю, да. Вы ведь Клейтон Бидж.
Еще один хриплый вдох.
– Я Клейтон Слоун.
– Охотно верю, – кивнул я. – Но также и Клейтон Бидж, который был женат на Патриции Бидж и имел сына по имени Тодд и дочь Синтию. Вы жили в Милфорде, штат Коннектикут, пока в одну прекрасную ночь восемьдесят третьего года не случилось нечто ужасное.
