Чаров на сына не обиделся. У них были теплые отношения, встречаясь изредка, они вели незатейливые разговоры, не углубляясь в житейские проблемы друг друга.
Андрей позвонил отцу только после рождения сына, и спустя неделю они отметили это событие в ресторане. Тогда он и представил свою супругу Веронику, которую все называли сокращенно Никой. Выпили шампанского, потом коньячку, радовались появлению на свет Мишутки и рассуждали, кем он станет, когда вырастет. Каждый из присутствующих видел будущее новорожденного по-своему, но вслух высказывал то, что от него ждали услышать.
Застолье длилось весь вечер. Андрей отлучился в туалет, потому как без любимого пива не мог обойтись даже тогда, когда оно не соответствовало закускам. Ника достала из сумочки бумажку и положила ее возле тарелки Чарова.
— Его зовут Аркадий Семеныч. Здесь адрес и телефон. Твоя бывшая женушка — та еще стерва. Они встречаются пару раз в неделю. На его квартире. Часа на два-три. У моей свекрови свободный график работы. Она может себе позволить выделять время для личных целей. Не знаю, как ты этим собираешься воспользоваться и что это нам даст, но я сделала то, что ты хотел.
— Татьяна с годами не меняется. Я не ошибся в своих предположениях.
— Я и не сомневалась. Ты, Геночка, не делаешь ошибочных расчетов.
— Неужто ты сама за ней следила, будучи на сносях?
— Нет, конечно. Наняла одного парня. Он очень в деньгах нуждается, а у меня их хватает с твоей помощью. Мне только тебя не хватает. Я как-нибудь сумею вырваться.
— Рано, Ника. Не торопи события. В конце концов, не ты одна тоскуешь по ночам.
— Бог мой, неужто ревнуешь? К птенчику желторотому? Не смеши меня. Я его даже не чувствую. А вот ты наверняка телку классную завел. Я твои способности знаю, нечего монахом прикидываться.
— Теперь ты ревнуешь?
— Ревную. Ты мне каждую ночь с бабами снишься. Сердце наизнанку выворачивается.
— Выбрось дурь из головы. Поговорим о твоем сыщике. Раз он в деньгах нуждается, помогай ему, деньги есть, но не балуй парня. Подружи его с Андреем. Пусть на недельку в Сочи съездят. Там в горах неплохие лыжные базы. И к тому же у меня в тех местах есть надежные люди. За ними понаблюдают. Вот тогда и встретимся с тобой. С сыном приедешь. Моим младшим. Машину я пришлю. Не к дому, конечно, а к парку.
— Ты веришь в передачу мыслей на расстояние?
— Не очень.
— А я знала о твоей задумке. Сыщик-то мой уже давно с Андреем дружит. Много общего нашли. В том числе и любовь к лыжам, и к противоположному полу. Не знаю, в кого Андрей таким уродился. То ли в мать, то ли в тебя. Одним словом — семейное. Молодой красивой жены ему мало.
— И это в свое время сыграет важную роль. Ну а путевки в Сочи для ребят я достану. Пусть развлекаются. Главное, чтобы им так понравилось, что при случае могли бы сорваться с места и махнуть туда.
— Думаешь, понравится?
— Я постараюсь. И с красивыми девушками помогу. Ты уж не обессудь.
— Мне плевать. Я жду не дождусь, когда кончится этот кошмарный сон.
— О! А вот и сынок идет, старшенький. Надо бы еще коньячку выпить на посошок. Засиделись мы.
В тот же вечер Чаров заехал в детективное агентство и передал генералу Игнатову записку, полученную от Ники.
— Выясни, Дмитрий Иваныч, что за хмырь. Хорошо бы компромат на него получить. И сделай несколько добротных снимков из серии «постельных сцен». Он водит к себе домой мою бывшую жену пару раз в неделю.
— Хочешь отбить желание?
— Ни в коем случае. Мне нужно взять его на крючок, и очень крепко, чтобы не сорвался.
— Сделаем, Гена. Пустяки.
— Ясное дело. С вашими-то возможностями.
3
Поездки в Ниццу стали регулярными. Месяц там, месяц в России. Только теперь Чаров выезжал во Францию как Гийом Пуартье, по французскому паспорту. Бизнесмен Чаров жил безвыездно в Петербурге. Один человек — две личности, никаких проблем. Такое положение дел охотника за кладами вполне устраивало.
Катя сгорала от нетерпения в ожидании мужа. Она все понимала и со всем соглашалась, но по-женски не могла мириться с разлукой. Время, словно песок, просачивалось сквозь пальцы, развеиваясь ветром в пространстве и не подлежало возврату.
Пылкая встреча, постель и долгие разговоры. Она не знала, как изменить сложившееся положение. Геннадий для нее стал таким близким, что очередное прощание превращалось в дикую боль, будто у нее вырывали сердце. Когда он уезжал, все заканчивалось истерикой и долгой хандрой. Катерина забрасывала все дела, по нескольку суток не выходила из спальни или запиралась в оранжерее, где часами смотрела на цветы и о чем-то думала. С появлением Чарова вновь возвращалась энергия. Екатерина расцветала, словно лилия с рассветом.
Утром за чашкой кофе Катя сказала:
— Две недели назад я составила завещание на твое имя. Конечно, я не собираюсь умирать, но жизнь способна на такие сюрпризы! Взять хотя бы судьбу моих сестры и брата.
Геннадий насторожился.
— Что-то не так, дорогой?
— Не так. Завещание составлял Борис?
— Конечно. Он мой личный адвокат. Копию завещания я оставила для тебя, она заверена нотариусом.
— Разумно, конечно, но не нужно было этого делать вообще.
— Это почему же?
— Объясню. Если ты не начнешь искрить, а с должным благоразумием выслушаешь то, что я тебе скажу.
— Ради бога. Разве я когда-нибудь не считалась с твоими доводами?
— Считалась, но делала по-своему. Давай начнем с худшего. Бог забирает тебя к себе на облака, я становлюсь наследником.
— Законным наследником.
— А что же получают братья Берто, Антуан и Борис?
— Один из моих домов близ Тулона и денежную ренту на пять лет каждый. Незначительную, но жить можно.
— Именно. И они знают о своей участи. Пока ты жива, их все устраивает. Твоя смерть означает нищету. Но своим завещанием ты даешь им шанс получить во сто раз больше, чем они могут получить.
— Каким образом? Ты вправе оставить их при доме на тех же условиях, повысить им ставки, либо выкинуть на улицу. Здесь Франция, а не Россия. Ты не понимаешь разницы. Закон в этой стране превыше всего.
— Вот по этой причине они предложат мне сделку. Либо я делюсь с ними наследством, либо они делают достоянием гласности историю с моими документами и меня, в худшем случае, сажают в тюрьму за подлог, в лучшем — лишают французского гражданства, а наш брак аннулируют.
Катрин бросило в жар. Глаза засверкали, щеки раскраснелись.
— Они мои слуги! И их предки состояли в услужении у моих родичей!
— Это не аргумент. Сейчас не те времена. У тебя замылился взгляд, и ты не можешь видеть того, что вижу я свежим взглядом. Поверь человеку со стороны. Братья — типичные хищники, ждущие своей добычи. Грифы, которые описывают в небе круги над погибающей жертвой.
— Не пугай меня, Гена! Закон остается законом. Пусть будет так, как ты описал. Черная картина получилась. Но завещание не теряет при этом силы. Пусть даже тебя лишат гражданства и аннулируют наш брак.
— К этому надо добавить, что как преступник я становлюсь персоной нон грата и лишаюсь права въезда на территорию Франции. Каким же образом я воспользуюсь наследством? Вывезу твои виноградники, заводы и особняки в Ленинградскую область? Кому нужна собственность на Луне или Марсе?
— Хорошо. В твои мрачные бредни я, естественно, не верю. Но ты мой муж и я готова подчиниться твоему решению. Ты требуешь аннулировать завещание?
— Пусть остается. Будет служить приманкой для братьев. Посмотрим, на что они способны.
У Катерины едва не выплеснулась наружу ее чаша, наполненная кровью: «Да они по моему приказу брата и сестру убили!», но она поперхнулась, теперь до нее дошел смысл сравнения братьев с хищниками. А ведь Геннадий прав! Только они не грифы, а сторожевые волкодавы, готовые любому разорвать горло по приказу хозяина… А может, и хозяину тоже?
— Я готова тебя выслушать, Гена, — тихим хрипловатым голосом сказала она.
Он достал из сумки фотографии.
— Это твой внук, Катя. Зовут его Мишей. Наше с тобой будущее. Вот оно, возрождение великого рода. Михаил Ростопчин сможет открыто носить эту фамилию и жить там, где захочет, продолжая наш древний род и прославляя доблестных своих предков.
На какое-то время Катя отвлеклась, радовалась, как ребенок, и смеялась, разглядывая карапуза на снимках. Но подул обратный ветер и туча вернулась.
— Расскажи, что ты задумал.
Чаров отложил фотографии.
— Завтра или на днях мы с тобой, вдвоем, поедем к независимому адвокату, где ты составишь новое завещание. Поскольку оно будет составлено позже, предыдущее потеряет силу. В новом ты завещаешь все свое состояние приемному внуку по мужу, имеющему прямое отношение к твоему роду, а потому законному наследнику. Меня сделаешь опекуном наследника до его совершеннолетия. Такое завещание обрубит загребущие лапы посягателей. Ибо я как опекун не смогу распродать или раздарить недвижимость в пользу третьих лиц, так как не являюсь собственником. Теперь ты поняла?
