– Ой! Вот уж действительно главное. Фантастика! Теплым вечером или ясным утром ты можешь просто держать их открытыми. И когда гости.
Шелби вышла в сад и вздохнула.
– Здесь еще работы непочатый край, – заметил Грифф. – Начать и кончить.
– Вид бесподобный!
Вслед за ней он перевел взгляд с заросшего участка на высящиеся на заднем плане могучие зеленые купола. Залитые умиротворяющим светом, они вздымались, мягкие и окутанные туманом.
– Это точно. Причем в любое время года, – добавил он. – Я весной как-то к снегу пригляделся – так он до середины апреля лежал белый, а на пригорках – серебристо-серый. А прошлой осенью? Никогда таких красок не видел, а у нас в Мэриленде тоже ведь бывает «золотая осень». Но тут! На многие и многие мили все алое и золотое. Огромное такое полотно упирается в самое небо. И это волшебство продолжалось не один месяц!
Шелби видела, что он любит этот край. И, главное, понимает. Старому дому Трипплхорна повезло с новым хозяином.
– Отсюда и ручей слышен, – сказала она, находя шум потока романтичнее даже, чем звучание скрипок. – Ты бы мог здесь разбить большой цветущий сад. Посадить то, что привлекает бабочек и колибри. И здесь достаточно солнца, чтобы выращивать собственную зелень по соседству с кухней – на тот случай, если ты все же когда-нибудь станешь готовить.
– Может, ты мне поможешь это все распланировать?
– У меня в отношении подобных вещей твердое мнение. – Шелби подставила лицо ветру. – Надо посадить несколько красиво цветущих плакучих кустарников, а на тот большой дуб повесить большие китайские колокольчики. Что-нибудь с глубоким, басовым звоном. И еще нужна пара кормушек для птиц, но только разместить их повыше, где-нибудь над крышей веранды, не то медведи повадятся.
– Лучше не надо. Я как-то присмотрелся и увидел, как по лесу пара таких мишек бродит. Чтобы ближе подходили, как-то не хочется.
– Завидую я, Грифф, твоему жилищу. Настроение, обзор, потенциал, история. Мне нравится, что в таком месте живет знакомый человек и, главное, знающий, что и как тут нужно сделать. Я не подозревала, что ты такой молодец.
– Правда?
Она засмеялась и, качнув головой, повернулась к нему.
– Я хочу сказать, я знала, что ты на все руки мастер. Видела и вижу сейчас, что вы с Мэттом у моей мамы творите. Но то, что ты делаешь здесь, это не перестройка и не ремонт, не новый декор или насыщение функциональностью. Это возвращение к жизни того, что многие другие бросили умирать.
– Я приехал посмотреть этот объект из любопытства и сразу влюбился.
– Мне кажется, что дом столько лет чахнул, что должен был сразу ответить тебе взаимностью. Слушай, не знаю, что за блюдо у тебя там так аппетитно пахнет, но надеюсь, оно может еще подождать. Мне хочется еще немножко тут посидеть.
– Конечно, подождет. Сейчас вернусь, – сказал он и пошел выключить плиту.
– А что у нас на ужин? – покричала вслед Шелби.
– Задумывалось, как пенне с острым томатным соусом, черными оливками и базиликом.
Когда он опять вышел к ней, Шелби улыбалась.
– А как ты узнал, что это мое самое любимое итальянское блюдо?
– Может, я экстрасенс.
– Не похоже. Очень мило с твоей стороны узнать, что я люблю, и взять на себя труд это приготовить.
– Это ты мне скажешь, когда съешь. Если тебе понравится. – Что его больше всего и беспокоило. – Что до пирожных канноли, то это не моих рук дело, так что с ними все в порядке.
– Мы будем есть канноли?
– Которые пек не я. Как и буханку итальянского хлеба. Как и салат из пакета. Паста исчерпала предел моих возможностей.
– Ты первый мужчина, что готовит для меня ужин, и все, что ты назвал, меня абсолютно устраивает.
– Что?
– Абсолютно устраивает.
– Нет, что ты до этого сказала? – Грифф жестом попросил прокрутить назад. – Я первый мужчина, кто готовит тебе ужин?
– Конечно, если не считать папы и дедушки, которые столько лет героически жарят мясо на гриле.
– Если бы я знал, что буду первым, я бы купил шикарную посуду или еще что-то придумал.
– Мне не нужна шикарная посуда. Шикарной посуды я уже насмотрелась. И вкус еды, что на шикарных, что на обычных тарелках, все равно одинаков.
Грифф помолчал.
– Когда я решаю произвести впечатление на женщину готовкой, у меня есть два беспроигрышных варианта. Первый – традиционный стейк на гриле, запеченная крупная картошка и всегда популярный готовый салат из пакета. Второй, когда мне действительно хочется произвести впечатление, это петух в вине. У меня он неплохо получается.
– А почему сегодня не петух в вине?
– Потому что с тобой мне не хотелось следовать шаблону. И еще потому, что для твоего первого визита хотелось дать тебе время освоиться.
Он взял из ее руки бокал, поставил рядом со своим и притянул ее к себе.
Она пахла закатом в горах. Свежим, с легким ветерком, мерцающим по краю неба. Он провел пальцами по ее волосам, по всей длине этих роскошных непослушных кудрей.
И, мысленно призвав себя действовать не спеша, без излишнего натиска, прижался губами к ее губам.
Потом оторвался.
– Это на случай, если ты подумала, что я забыл про приветственный поцелуй.
– Я не подумала. С чего бы? О черт. Черт!
В следующий миг он почувствовал, как она кинулась к нему. Ошеломила, заставила забыть обо всем на свете и воспламенила кровь в жилах.
Он сделал два неуверенных шага назад и с трудом восстановил равновесие, крепко удерживая ее в объятиях, чтобы не упасть вместе с ней с веранды. И еле удержался от того, чтобы не сдернуть с нее платье.
Она была как землетрясение, как взрыв необузданной энергии, посылающий во все стороны огненные стрелы и молнии. В дыму и золе этого огня голова его совсем затуманилась.
Он рывком развернул ее и резко прижал спиной к стойке веранды. Теперь руки у него были свободны, и он дал им нырнуть под подол ее платья, скользнуть вверх по бедрам, ощутить ее горячечный жар и снова спуститься вниз.
Под его поцелуем она затрепетала и застонала, потом задвигала бедрами навстречу ему, чем лишила его остатков самообладания.
Ему пришлось отстраниться.
– Постой!
Она крепко ухватила его за волосы и притянула его лицо к своим губам.
– Зачем?
– Постой, – повторил он и прижался лбом к ее лбу. – Дыхание.
– Я дышу.
– Нет, нет. Я о себе. – Он набрал полную грудь воздуха, потом еще раз. – Ладно.
Она восприняла это как зеленый свет и опять притянула его к себе.
– Нет, я хотел сказать, – он разрешил мучившую его дилемму, схватив ее в охапку и прижав к себе близко-близко. Господи, ну зачем она такая стройная, такая мягкая и изящная? – Ладно. Переведем дух. Сделаем пару вдохов.
Он всегда считал, что у него твердая рука. Твердая как скала. Как рука хирурга. Так почему сейчас у него руки дрожат?
Он схватил ее за плечи и отодвинул от себя на вытянутые руки. Просто смотреть на нее, била в висках мысль, просто смотреть в эти огромные, ослепительные в своей красоте глаза, почти фиолетовые в мягком вечернем свете.
Он напомнил себе, как много ей пришлось пережить. И до сих пор приходится.
– Я не хочу тебя торопить.
В ее сумеречных глазах сверкнула искра, от которой в горле у него мгновенно сделалось сухо.
– Это ты из моей реакции заключил, что ты меня торопишь?
– Не знаю. Может быть. Просто если мы не сделаем передышку, паузу или что-нибудь еще, то мы окажемся голыми на веранде.
– Хорошо.
– Ну, тогда, – он уронил руки и неуверенно шагнул назад, – переведем дух.
– Я имела в виду, хорошо, если будем голыми на веранде.
У него опять перехватило дыхание.
– Рыжик, ты моей смерти хочешь!
– Я понимаю, у меня был слишком долгий период воздержания, но я не слепая и вижу, когда мужчина меня хочет. А если бы не видела, ты мне ясно дал это понять, когда в тот день мы говорили у мамы на кухне за кока-колой.
– Я был бы идиотом, если бы тебя не хотел, а моя мама всегда хвалится, что среди ее детей ни одного идиота нет.
– Так вот. Меня к тебе тоже влечет – это тебе хорошая новость.
– Это отличная новость! И я тоже не слепой и умею разглядеть, когда что. Но тут такое дело. Учитывая обстоятельства, я планировал немного размягчить твое сердце сегодняшним ужином, потом еще пару раз куда-нибудь тебя сводить и лишь затем уложить в постель.
Она оперлась спиной о столб и кивнула. В глазах мелькнула смешинка.
– Насколько я понимаю, ты и в личной, и в профессиональной жизни любишь, чтобы все шло по плану?
– Обычно так лучше получается.
– А сюрпризы ты не любишь?
– Против сюрпризов ничего не имею. – На Рождество. На день рождения, подумал он. – Давай окажемся голыми на веранде! О боже! Нет, нет, сюрприз – это нормально, – задыхаясь, выдавил он.
