Ознакомительная версия.
От боли у Филиппа потемнело в глазах. Первый сеанс длился около получаса. Прощаясь, Россман сказал:
– Встретимся завтра, сэр.
– Нет. Ни к чему.
В студию вошла Лара.
– Фил, ты не хочешь даже попытаться?
– Я пытался! – взревел он. – Пойми, Лара, моя рука мертва, и ничто уже не вернет ее к жизни.
– Фил... – Глаза Лары наполнились слезами.
– Прости. И... дай мне время.
* * *
Ночью ее разбудили звуки музыки. Выбравшись из постели, Лара на цыпочках прокралась к студии. В наброшенном на плечи халате Филипп сидел у рояля, правая его рука мягко перебирала клавиши. При виде Лары пальцы застыли в воздухе.
– Мешаю спать? Извини.
Она подошла к инструменту.
– Милый...
– Какая злая шутка судьбы, а? Выходила замуж за пианиста, а живешь с калекой!
Лара положила руки ему на плечи.
– Ты не калека! Ты все можешь!
– Прекрати!
– Я имела в виду...
– Знаю. Виноват, Лара, виноват. – Филипп покачал изуродованной рукой. – Никак не привыкну.
– Пойдем спать.
– Нет. Возвращайся в постель. Я еще посижу.
В раздумьях о будущем он просидел до рассвета. Какое там будущее?
По вечерам Лара и Филипп ужинали, смотрели выпуски новостей и отправлялись спать.
– Муж из меня никакой, – заметил однажды он. – Лара, я сейчас... не в состоянии думать о сексе. Честное слово, ты здесь ни при чем.
Лара возмущенно села в постели.
– Я выходила замуж не за твое тело! Я любила тебя и люблю! Отсутствие физической близости меня не пугает. Обнимешь – уже хорошо.
Правой рукой Филипп привлек ее к себе.
– Прости. Люблю.
* * *
Друзья приглашали на званые вечера, но Филипп неизменно отказывался покидать дом.
– Иди, Лара, – говорил он. – Тебе это необходимо. Бизнес требует.
– Пусть требует. Мне необходим ты. Мы прекрасно поужинаем дома.
Повар Лары изощрялся и готовил любимые блюда Филиппа, но у него пропал аппетит. Все рабочие совещания Лара проводила в пентхаусе. Когда ей нужно было отойти по делам, звучала фраза:
– Мэриан, я вернусь через пару часов. Присматривай за мистером Адлером.
– Обязательно.
Однажды утром Лара сказала:
– Милый, ужасно не хочу тебя оставлять, но я должна съездить в Кливленд, всего на день. Продержишься?
– Что за вопрос! Конечно. Поезжай и ни о чем не беспокойся.
* * *
Мэриан протянула ему несколько писем:
– Не поставите свое имя, мистер Адлер?
– Разумеется. – Он невесело усмехнулся, помахал правой рукой. – Мне здорово повезло с ней, а? Простите, Мэриан, я вовсе не предполагал, что вам придется писать за меня ответы.
– О чем вы говорите, мистер Адлер! У вас нет желания повидаться с друзьями?
– Мои друзья заняты делом, – зло бросил Филипп. – У них концерты. Неужели так трудно понять? – Он стремительно вышел из студии.
Мэриан печально посмотрела ему вслед.
Час спустя Филипп вошел в кабинет, где она сидела у компьютера.
– Мэриан?
– Да, мистер Адлер?
– Извините меня. Я был непозволительно груб.
– Все в порядке, сэр.
Он опустился на стул.
– Из дома я не выхожу потому, что чувствую себя уродом. Люди будут пялиться на изуродованную руку, а их жалость мне ни к чему.
Мэриан молчала.
– Вы очень добры, Мэриан, и я ценю это, честное слово. Но тут даже вы бессильны. Ведь знаете, как говорят – чем выше забрался, тем больнее падать. Я взлетел чересчур высоко. Мне аплодировали монархи... – Филипп горестно качнул головой. – Моей музыкой восхищался весь мир: Китай, Россия, Индия, Германия... – Голос Филиппа дрогнул, на глазах выступили слезы. – Вам не кажется, что я превращаюсь в плаксу? – Он с трудом взял себя в руки.
– Мистер Адлер... Судьба непременно вам улыбнется.
– Нет! Все кончено. Кончено! Я урод!
– Не смейте! Ваша жена права – вы можете делать сотни вещей. Боль пройдет, и вы станете таким же, как прежде.
Адлер достал из кармана платок, вытер глаза.
– Господи всеблагий, не хватало только потоков воды!
– Если слезы приносят облегчение – плачьте.
Филипп поднял голову:
– Мэриан, сколько вам лет?
– Двадцать шесть.
– Откуда же такая мудрость?
– Никакой мудрости, мистер Адлер. Я всего лишь понимаю, что вы испытываете. Все на свете отдала бы, чтобы эта трагедия не случилась. Но реальность не изменишь. Сейчас вы просто пытаетесь нащупать путь, по которому идти дальше.
– Напрасно теряете здесь время, Мэриан. Вам следовало пойти в психиатры.
– Хотите чего-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. Может, партию в бэкгэммон?
– С удовольствием, мистер Адлер.
– Если нам предстоит игра, то лучше – Филипп.
– Хорошо, Филипп.
С того момента партия в бэкгэммон стала ежедневной.
* * *
Ларе позвонил Терри Хилл:
– Боюсь, у меня плохие новости.
Она напряглась.
– Выкладывай.
– Комиссия по азартным играм приостановила действие лицензии. Вам могут предъявить обвинение.
У Лары перехватило дыхание. Вспомнились слова Пола Мартина: Мы не совершили ничего противозаконного. Так поступают все. Не переживай!
– Можно еще что-то сделать, Терри?
– Не в данную минуту. Постарайтесь не высовываться. Я работаю над этим.
Когда Лара рассказала обо всем Говарду Келлеру, тот воскликнул:
– Черт! Деньгами из Рино я надеялся расплатиться по закладным! Но они вернут тебе лицензию?
– Не знаю.
Говард задумался.
– Хорошо. Продадим отель в Чикаго, вырученной суммы хватит, чтобы заплатить Хьюстону. Рынок недвижимости крайне нестабилен. Ссудные конторы балансируют на грани краха, Бернэм Ламберт свернул все свои операции. «Мусорные» акции стали действительно мусором.
– Кризис когда-нибудь разрешится.
– Побыстрее бы. Банки изводят меня требованиями погасить долги.
– Успокойся, Говард. Если ты должен банку миллион долларов, то принадлежишь ему с потрохами. Если сто миллионов – с потрохами принадлежит тебе он. Никто из серьезных финансистов не решится подставить нам ногу.
На следующий день «Бизнес уик» опубликовал статью. Заголовок кричал: «ИМПЕРИЯ ЗАШАТАЛАСЬ! ЛАРЕ КАМЕРОН ГРОЗИТ УГОЛОВНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО. СУМЕЕТ ЛИ ЖЕЛЕЗНАЯ ГОРЛИЦА ОСТАТЬСЯ НА СВОБОДЕ?»
Лара с отвращением скомкала журнал.
– Какая наглость! Я затаскаю их по судам!
– Не самая здравая идея, – бросил Келлер.
– Говард, по-моему, «Камерон-тауэр» почти полностью арендован?
– На семьдесят процентов, и предложения продолжают поступать. Двадцать этажей взяла «Саузерн иншуранс», десять – «Интернэшнл инвестментс».
– Если оставшиеся площади будут сданы, денег хватит, чтобы решить все наши проблемы. Когда должно завершиться строительство?
– Через шесть месяцев.
– Мы же получим высочайший в мире небоскреб, Говард!
Она обернулась к висевшему над рабочим столом эскизу, где был изображен зеленоватый утес, грани которого отражали соседние здания. Первые этажи исполина представляли собой бесконечную череду дорогих бутиков, выше шли жилые апартаменты, над ними располагались офисы.
– Пора начинать рекламную кампанию, – сказала Лара.
– Согласен. – Келлер нахмурился.
– В чем дело?
– Так... Подумал о Стиве Мерчисоне. Уж очень ему не терпелось занять этот участок.
– Но достался-то он нам!
– Да, достался он нам, – медленно произнес Келлер.
Лара вызвала Джерри Таунсенда.
– Джерри, было бы неплохо устроить на открытие «Камерон-тауэр» нечто особенное. Есть какие-нибудь соображения?
– Есть. Открытие состоится десятого сентября, верно?
– Да.
– Эта дата еще чем-нибудь примечательна?
– Ну-у-у... Мой день рождения?
– В точку. – Лицо Таунсенда озарилось улыбкой. – Совместим два праздника.
На мгновение Лара задумалась.
– Идет! Умница, Джерри. Пригласим всех! Шум будет стоять такой, что земля содрогнется. Начинай составлять список гостей. Двести человек.
Таунсенд довольно повел плечом.
– Не сомневайтесь, босс. Окончательный вариант утвердите сами.
Взмахом руки Лара сбросила со стола скомканный журнал.
– Я им покажу!
* * *
– Извините, мисс Камерон. – На пороге кабинета стояла Мэриан Белл. – Звонок из секретариата Национальной ассоциации строителей, третья линия. Вы не ответили на их приглашение, ужин в пятницу, помните?
– Извинись от моего имени, скажи, что я не могу.
– Да, мэм.
Мэриан вышла.
– Лара, из-за меня ты превращаешься в затворницу, – с упреком произнес Филипп. – Светские функции тоже многое значат.
– Больше всего для меня значишь ты. Коротышка, который выписывал нам в Париже брачное свидетельство, сказал: «На веки вечные, в горе и в радости». Во всяком случае, так мне показалось. По-французски я не говорю, ты же знаешь.
Филипп улыбнулся.
– А ты знаешь, как я люблю тебя. Но сейчас я тащу тебя в ад.
Лара обняла мужа.
– Ошибаешься. В рай.
* * *
Филипп одевался, Лара помогала ему управиться с пуговицами рубашки. Бросив взгляд в зеркало, супруг пробормотал:
Ознакомительная версия.
