— Не только… — Адвокат подыскивал слова, чтобы рассказать ей об их недавнем сближении.
— Вы мне нравитесь, и я очень благодарна вам за своё спасение. — Она перешла на «вы», для того, чтобы раз и навсегда объясниться с мужчиной. — Но я не могу выйти замуж из чувства благодарности.
— А кроме этого, других чувств вы ко мне не испытываете? — поник духом адвокат Соболев.
— До поездки в Лондон я была уверена, что испытываю, — честно призналась девушка, — но там со мной что-то произошло. Я полюбила другого человека. Только прошу вас — не спрашивайте меня, кто он. Она встретилась с его проницательным взглядом. — Да вы и так уже все поняли, — улыбнулась девушка, — я же всю дорогу болтала только о нём. Но предупреждаю, не смейте о нём плохо говорить. Вы же его совершенно не знаете.
— Алёна, я так же, как и вы, был в Лондоне, — словно громом отдались в голове девушки слова Соболева.
— Что вы хотите этим сказать? Почему же я вас не видела? Кем вы были? — посыпались вопросы.
— Я с вами сидел на обратной дороге в самолёте, — признался он.
— Архиепископ?!
— Да, — кивнул адвокат.
— И только? Больше, надеюсь, вы никем не оборачивались. — Девушка сказала это как-то неуверенно, боясь до смерти услышать не тот ответ.
Соболев промолчал, собираясь с духом и подыскивая слова.
— Что вы молчите? — повысила тон Алёна. — Я, кажется, задала вопрос.
Адвокат продолжал молчать, пряча глаза. Женская интуиция стала всё настойчивей стучаться в сознание девушки, не предвещая в ответе мужчины ничего хорошего.
— Послушай, Алёна, но он же дал тебе наркотик, лишив тебя возможности самостоятельно сделать свой женский выбор, — нашёлся Соболев, вспомнив о заключении лондонских врачей о состоянии девушки.
— А ты этим воспользовался. — Девушка по его словам всё поняла. — Ты воспользовался его внешностью.
— Ну да, чтобы вывести тебя из его логова и привезти в гостиницу, — честно признался Александр. — Я бы ушёл, но…
— Я попросила тебя остаться, — усмехнулась девушка.
— И поцеловала, — опустил глаза в пол адвокат. — И я просто забылся, что не в своём теле. Прости. Я же люблю тебя. Я — Александр Соболев — прошу твоей руки.
— Зачем? Ты получил, что хотел. Надеюсь, мы с тобой теперь в расчёте и я тебе больше ничего не должна за Кулички. — Слова прозвучали рваным, нервным тоном, что заставило мужчину побледнеть от неожиданности.
Он снова сделал робкую попытку оправдаться, но девушка подняла руку, останавливая его порыв. — Оставь меня одну, — усталым голосом попросила его Алёна. — Я не готова продолжать этот разговор.
— Да, да! — Адвокат поспешно встал и, не говоря больше не единого слова, вышел из квартиры девушки.
Оставшись одна, девушка упала в кровать и дала волю своим чувствам. Она плакала от обиды, чувствуя себя использованной и обманутой. Было вдвойне обидно, что ею воспользовался Соболев, тот, к которому она питала искреннюю симпатию и добрые чувства. Даже какую-то влюбленность.
Её мысли неожиданно прервал звонок по телефону. Звонил Харольд. Девушка поспешно высморкалась и ответила на вызов. Принц начал разговор осторожно, затрагивая малозначимые обстоятельства того вечера, словно проверял её осведомленность о произошедшем инциденте. Алёна включилась в игру, делая вид, что ничего не произошло. Наконец мужчина не выдержал.
— Скажи, а тот человек, который тебя привез в гостиницу… — Он стал обдумывать предложение.
— А разве не ты меня привёз? — схитрила девушка.
— На меня было совершено нападение, и я находился связанным в нашем номере, а тебя увёз, этот, ну как его… — Было видно, что ему важно было знать о её осведомлённости.
— Я ничего не помню. — Алёна почти что сказала правду. — Я думала, что ты привёз меня в гостиницу.
— А дальше что? — задал немаловажный для себя вопрос английский принц. — Я с тобой переспал?
Он засмеялся, хотя по нервозности смеха было видно, что его больше беспокоил ответ.
— Нет, — соврала девушка. — Ты галантно распрощался и ушёл, как настоящий джентльмен.
— Тогда ты не будешь против, если мы с тобой ещё раз встретимся? — Мужчина моментально сменил тон, добавляя оттенки жизнерадостности.
— Да, конечно, — согласилась девушка, поймав себя на том, что не испытала ожидаемой радости.
Даже какой-то дискомфорт. Словно эта история с оборотом отбила всю мужскую притягательность принца. Или, наоборот, те чувства, испытанные Алёной, теперь никак к нему не относились. Она удивилась этой перемене в оценке своих чувств, и ей стало стыдно перед Соболевым, что она выгнала его, так и не дав до конца объясниться. Однако девушка знала, что ей достаточно позвонить, и он примчится через несколько минут, излучая те волшебные чувства, которые Алёна испытала совсем недавно в лондонской гостинице. Понимание этого внесло в её душу полное успокоение, и уставшая от всего пережитого девушка уснула, едва соприкоснувшись головой со своей подушкой.
Глава 4. Точка невозврата
Россия. Москва. Кремль.
… Лето. Вторник.
Время: 10.00.
Президент выслушивал поздравления от Сменщика с особым удовольствием. То, что Даратэя носит его сына, стало утешительным призом перед предстоящей передачей власти. Он не хотел девочку, он мечтал о парне, и теперь он был счастливым человеком. Поэтому, как только он узнал результаты УЗИ, он не удержался, чтобы не поделиться со своим напарником по власти. Внебрачную связь с Даратэей удавалось искусно скрывать благодаря работе своего помощника Григория. Его секретарь-референт координировал деятельность спецслужбы, направленную на сохранение в тайне этой любовной связи.
Из Интернета стиралась любая информация, даже косвенно намекающая на связь Президента с бывшей Мисс Мира. На сайты, посмевшие идти наперекор, организовывались мощные вирусные атаки подразделением «К» ФСБ РФ. Газеты боялись опубликовать какую-либо информацию под страхом закрытия издания. На официальных мероприятиях Президент со своей пассией даже не пересекались. Встречи происходили в огромных апартаментах, купленных беременной женщине из Президентского фонда. Эта двухуровневая квартира была расположена на последнем этаже сорокаэтажного жилого комплекса, и в неё вёл отдельный лифт, поднимающийся из подземного паркинга со специального огороженного участка для президентской машины. В этих целях в проект тогда ещё строящегося здания были внесены специальные изменения, которые сейчас давали такие приятные результаты. Балкон второго этажа апартаментов выходил на крышу здания, которая была обустроена бассейном, вертолётной площадкой и другими приятными «мелочами».
Президент любил смотреть со смотровой площадки на окна своего кабинета в Кремле, а из Кремля на свою возлюбленную, загорающую совершенно голой около бассейна. Для этого у него и на крыше, и в кабинете стояли подзорные трубы, и они, созвонившись, разговаривали, наблюдая друг за другом через трубу. Даратэя часто подходила к подзорной трубе, расположенной около края крыши, совершенно голой и, стоя у края крыши, соблазняла Президента недвусмысленными позами, сокращая его рабочий день, поскольку мужчина после увиденного больше не мог оставаться в рабочем кабинете и был вынужден убегать с работы, торопясь к искушенной соблазнительнице. Несмотря на сформировавшийся небольшой животик, Даратэя по-прежнему вызывала у мужчины повышенный к ней интерес, и поэтому он старался как можно больше вечеров проводить дома. Он давно бы развёлся со своей женой, с которой отношения были уже безвозвратно испорченными, но ему мешали две причины. Первая — это то, что он не утратил надежды пойти на следующий срок после очередной рокировки, а развод с женой означал бы крах его президентских амбиций. Вторая причина — в позиции церкви. Его духовник наотрез отказал ему в своём благословении на новый брак. Мало того, он призывал его порвать с греховной связью и только узнав о беременности, перестал быть столь категоричным.
Президент со Сменщиком понимали проявляющиеся в обществе тенденции на возвращение к Православию и монархии. Поэтому пытались соответствовать хотя бы образу православных правителей. И груз его первого брака теперь тяжким камнем болтался у него на шее, внося ссоры и разлад и в новые отношения. Но не это больше всего влияло на взаимоотношения Президента с любовницей. Его удручало то, с каким упорством Даратэя стала вмешиваться в его государственные дела. Внутренние дела страны её, правда, совсем не интересовали. Она не осуждала любовника за увеличение пенсионного возраста и налогов. За практически узаконенное платное образование и здравоохранение. В первую очередь она постоянно вторгалась в область внешней политики. Её навязчивость стала переходить все границы. И если Президент отказывался её выслушать и прерывал её речи, то она мстила ему ночью, когда глава государства искал у неё обычной женской ласки. Президент стал замечать, что без этих сказочных ночей он на следующий день становился как овощ и был не в состоянии работать. У него начинал болеть живот и суставы, его рвало. И только после получения очередной порции любви к нему возвращалась работоспособность и хорошее самочувствие.
