– Да я всего несколько минут здесь, – удивился Дарвин. – Что стряслось? Что-то произошло?
Сидни обвела взглядом комнату.
– Можно мне стакан виски?
– Мы же за рулем, – заметил Дар. – И мне ещё возвращаться домой. Я скоро поеду обратно.
– Я узнала, что такое костюм Гилли, – задыхаясь, как от быстрого бега, промолвила Сид. – И я узнала про Далат.
"Я никогда не рассказывал Барбаре про Далат, – думал Дарвин, разливая напитки и занимаясь приготовлением спагетти. – Я ни о чем ей не рассказывал, хотя мы были так близки. Ни ей, ни Ларри. Никому".
"Все изменилось, – возразил он сам себе. – Недавно тебя пытался убить русский снайпер. Ладно".
В полной тишине они с Сид чокнулись бокалами, выпили. А потом Дар, обуреваемый невеселыми мыслями, принялся готовить еду.
Далат был – и есть – вьетнамский город у подножия горы Ланг-Бианг, расположенный в пятидесяти милях от побережья. В 1962 году президент Кеннеди и правительство Соединенных Штатов, чтобы поддержать главу южновьетнамского правительства – Дарвин запамятовал его имя – предоставили стране плутоний и другие радиоактивные материалы и помогли запустить ядерный реактор в Далате.
Первым направлением в области использования ядерной энергии этого реактора было производство радиоизотопов и развитие национальной сети отделений ядерной медицины. Но что самое главное, он стал символом дружбы и сотрудничества Южного Вьетнама и США. До марта 1975 года.
Никсон и Киссинджер приняли решение о выводе войск из Вьетнама – шестьсот тысяч американских солдат, морских пехотинцев и летчиков должны были в сжатые сроки покинуть страну. Вьетконг и регулярные части северо-вьетнамской армии спешили занять опустевшие американские базы, укрепления и вьетнамские города. За десять дней Сайгон был под завязку набит военными, и дела в американском посольстве, где в охране оставалось всего несколько морских пехотинцев, шли, выражаясь по-солдатски, через задницу. Огромная армада, стоявшая у берегов Вьетнама, готовилась вывезти последних дипломатов, работников посольства и охрану.
В разгар этой неразберихи – поспешного уничтожения документов, вывоза семей и договоров с вьетнамскими "помощниками", которые стремились унести ноги вместе с американцами, – в посольство заявились двое техников и робко напомнили, что далатский реактор продолжает работать и произвел очередную порцию плутония. Посол и военный советник отвлеклись на минуту от царящего вокруг бардака, наскоро посовещались и приказали вьетнамским техникам возвращаться в Далат и заглушить реактор. И, кроме того, привезти материалы для ядерного реактора, особенно плутоний, в Сайгон, чтобы его захватила с собой отплывающая армада.
Техники признались, что они бы и не против, но напомнили, если генерал и посол об этом подзабыли, что Далат сейчас занят войсками Вьетконга и СВА, к тому же все автомобильные и железные дороги к Сайгону контролируются врагами, а крошечный аэропорт в Далате давно захвачен солдатами северо-вьетнамской армии. Весь персонал, обслуживавший реактор, разбежался, и в настоящее время там никого нет, а реактор работает сам по себе.
Техники рассказали, что из города их вывез на маленьком самолете брат одного из них, который, по счастливой случайности, был капитаном южновьетнамских военно-воздушных сил. Он сел в поле у Национального шоссе, а сам полетел в Таиланд. Техники сказали, что они бы с радостью вернулись в Далат, чтобы помочь дорогим американским друзьям. Но загвоздка в том, что они состояли в персонале низшего обслуживающего эшелона и понятия не имеют, как остановить реактор. К тому же они, рискуя жизнью, прорвались в Сайгон, чтобы передать это важное известие, и, вероятно, уже заслужили себе место на отплывающем корабле и право на новую жизнь в Штатах.
– У нас здесь есть ядерщики? – спросил посол. – Хоть кто-нибудь, кто знает, как отключить реактор и как обращаться с плутонием?
Оказалось, были такие. На борту авианосца, стоявшего у пристани, находились двое членов американской Комиссии по ядерной энергии и МАГАТЭ – Уолли Хендерсон и Джон Халлоран. Оба – гражданские лица, вежливые и интеллигентные академики, которые слыхом не слыхивали о Далате и понятия не имели, что в Южном Вьетнаме есть ядерный реактор. Они оказались у берегов Вьетнама потому, что на некоторых кораблях армады было ядерное оружие, на других – атомные двигатели и кто-то из министерства обороны предусмотрительно постановил, чтобы в такой сложной ситуации под рукой всегда были специалисты-ядерщики, которые разбираются и в том, и в другом. На всякий случай.
Уолли Хендерсона и Джона Халлорана тут же привезли на вертолете в разворошенный муравейник под названием Сайгон, объяснили ситуацию и отправили в Далат в сопровождении двенадцати морских пехотинцев. Инструкции, выданные и ученым и пехотинцам, были просты и незамысловаты: отключить реактор, не дать ему взорваться – ну или что там делают реакторы, попав в лапы врагов, – захватить с собой побольше радиоизотопов и по меньшей мере восемьдесят граммов плутония и вернуться в Сайгон. Если аэропорт окажется захвачен врагами, пройти пешком пятьдесят миль через джунгли и вызвать помощь по радио. И любой ценой сохранить плутоний.
Из двенадцати морских пехотинцев четверо были снайперами. И среди них – девятнадцатилетний Дар Минор, не по годам образованный студент колледжа с научной степенью по физике, о чем военное и посольское начальство не знало или просто не обратило внимания, когда Дарвина направляло в Далат.
Древний пассажирский "DC-3", на котором их доставили в Далат, сильно потерял в летных качествах из-за того, что его на скорую руку переоборудовали для перевозки радиоактивных веществ – разместив в грузовом отсеке тяжеленный ящик со свинцовыми стенками.
Когда неуклюжий "DC-3" приземлился в Далате, восемь морских пехотинцев под командованием офицера – лейтенанта – остались охранять аэродром от наступающих с севера вьетнамцев, а Дар и трое остальных отправились вместе с Уолли и Джоном к реактору. Это было ровно в семь ноль-ноль, и утренний туман уже развеялся.
Вокруг реактора не было ни души. Охранники из элитарных армейских подразделений разбежались кто куда, и ворота у главного входа были открыты настежь. Но враги ещё не подошли.
Молодому Дару Минору это сооружение чем-то напомнило Форт-Нокс из какого-то из фильмов про Джеймса Бонда, который он видел в восьмилетнем возрасте. Массивное, надежно укрепленное здание с толстыми бетонными стенами и сводом, возведенное на невысоком холме. Вокруг далатского реактора примерно на полтора километра с каждой стороны тянулись ровные, открытые склоны холма, поросшие травой. По периметру реактор был обнесен ограждением из колючей проволоки в три ряда с промежутками по сто метров.
Морским пехотинцам хватило ума позакрывать все ворота в ограждениях, когда они вместе с двумя учеными подъехали на джипе к главному зданию – тому, где находился реактор. С трех сторон реактор окружали непроходимые джунгли, а с четвертой стороны была открытая местность, по которой проходила дорога на Далат. С возвышения, на котором располагался реактор, эта дорога простреливалась на расстояние до полутора километров. Для снайпера – даже такого неопытного снайпера, как девятнадцатилетний Дар Минор, – это была оптимальная зона прицельной стрельбы.
Хотя Дар ещё ни разу не побывал в настоящем бою, он тем не менее был назначен старшим в своей снайперской паре. Формально снайперы вошли в состав подразделений морской пехоты только с шестьдесят восьмого года, когда дивизионное начальство осознало их важную роль в ведении военных действий. С тех пор при штабе каждого полка, а также при штабе каждого разведывательного батальона обязательно должно было быть подразделение снайперов. Формально оно состояло из трех групп по пять снайперских пар в каждой, в него входили также командиры для каждой группы, один старший сержант, один оружейник и один офицер – в целом получалось тридцать пять человек под командованием одного офицера.
В разведывательных батальонах снайперское подразделение состояло только из тридцати снайперов и одного офицера. Но это – формально. На самом же деле снайперы морской пехоты во время войны во Вьетнаме, в Корее и в обеих мировых войнах действовали отдельными командами по два человека. Оба снайпера в команде были меткими стрелками, но старший в паре обычно стрелял, а второй номер исполнял обязанности наблюдателя.
Во время миссии в Далате Дар был старшим в паре, и потому у него была модифицированная спортивная винтовка "Ремингтон-700" калибра 7.62 миллиметра, переименованная в "М-40". А у второго номера была просто хорошо пристрелянная "М-14". В начале вьетнамской войны наблюдатели в снайперских парах были вооружены обычными "М-16" – для большей скорострельности. Но морские пехотинцы на тяжелом личном опыте выяснили, что "М-16" не хватает необходимой дальности прицельной стрельбы, поэтому вместо "М-16" наблюдателей вооружили более дальнобойными "М-14".
