«Довольно про чужеземцев!»
— Почему бы не подкоротить? — поинтересовалась чужая.
— Нет.
— Думаете, не стоит? А мне кажется, вам бы очень пошло.
От одной только мысли, что где-то у шеи будут щелкать ножницы, Птичке сделалось нехорошо.
— Нет, не надо.
— Ладно, как скажете. Сделаю, как пожелаете. В конце концов, волосы ваши, не мои. Что скажешь, Кассандра? Она не хочет укорачивать волосы.
Кассандра, одетая в длинное, до пола, платье, добродушно улыбаясь, подошла поближе.
— Ну-ка, Саманта, давайте посмотрим.
Опасаясь быть пойманной, Птичка назвала в салоне первое пришедшее в голову имя. Она соскользнула с кресла и встала, не спуская глаз с ножниц в руках Кассандры. В центре женщина с ножницами в руках не смутила бы ее, но здесь…
Должно быть, уловив беспокойный взгляд посетительницы, Кассандра положила ножницы на полку, рядом с разнообразными кремами и притирками для волос.
— Я правильно поняла, вы хотите обслужиться по полной?
— Я хочу выглядеть красивой.
— Это, милочка, и значит обслужиться по полной. Волосы, лицо, маникюр, педикюр… Как насчет одежды?
Птичка опустила взгляд.
— Хотелось бы подрезать джинсы. Вот так. — Она указала высоту в районе бедер.
Парикмахерши обменялись улыбками.
— Что ж, полагаю, мы можем и это сделать. Только вам понадобятся кое-какие новые предметы туалета. На свидание собираетесь, милочка?
Услышав вопрос, Птичка подумала об убийце, и ей стоило немалых усилий не выложить все начистоту.
— Ну да. На свидание.
— Отлично, отлично. — Кассандра принялась осматривать ее со всех сторон, то и дело кивая. Похоже, обе женщины едва сдерживались, чтобы не расхохотаться. Но для чужестранок держались они неплохо. Впрочем, по-настоящему чужестранками их не назовешь.
— Что ж, чик-чик, и получатся шорты. Правда, эта фуфайка к ним не подойдет, — заявила Кассандра.
— Другой нет.
— Ладно, этим займемся потом. Но знаете, милочка, вам все равно придется надеть что-нибудь новое. Что-нибудь такое, что не пахнет, словно вы вывалялись в этом самом. — Она провела ладонью по спутанным волосам Птички. — Ладно, Джесси, давай сделаем ей сексуальный спортивный вид. Немного взобьем, сделаем челку, придадим форму. Макияж — в меру, только чтобы придать коже здоровый вид, слегка подкрасим губы. Как насчет того, чтобы подчеркнуть естественную красоту?
Птичка покорно кивнула.
— Маникюр французский, Джесси, ногти не слишком длинные. Красный лак. — Кассандра нагнулась и слегка задрала джинсы на левой ноге. Вам понадобится воск, милочка. Как насчет этого?
«Энджи пользовалась воском?»
У Птички волос на теле было не особенно много, но она знала, что большинство девушек бреют ноги и подмышки. Брэд одобрил бы.
Она кивнула.
— Прекрасно. Накинь на нее халат, Джесси. — Кассандра с улыбкой прикоснулась ладонью к щеке Птички. — Ни о чем не волнуйтесь, Саманта, вы в хороших руках. Просто расслабьтесь, а уж мы позаботимся, чтобы вам было хорошо. Ладно?
Птичка испуганно замигала. Разве есть выбор?
Она стянула с себя фуфайку и джинсы и надела халат. Прежде всего — душ. Ей не приходилось слышать, что в салонах красоты есть душ, впрочем, она вообще мало что знала о подобного рода заведениях. Джесси потребовала, чтобы она избавилась от запаха, и Птичке пришлось воспользоваться тем, что здесь называют ароматической теркой. Она пахла цветами, и от нее приятно покалывала кожа.
При других обстоятельствах Птичка только бы удовольствие получила от горячего душа, но когда в ушах звучит голос убийцы… Еще она не могла избавиться от неприятного ощущения в желудке: словно сама себя гнала на панель. Но разве есть выбор?
А потом они начали обрабатывать ее. Мыли, терли, подкрашивали, полировали, делали эпиляцию… Впрочем, от воска, благодарение Всевышнему, решили отказаться — просто побрили ноги и подмышки. Птичке все еще казалось, что она в плену у чужеземцев, которые держат ее в специальном помещении и всячески осматривают и ощупывают, чтобы лучше понять захваченную ими человеческую особь.
Белая косметическая маска. Покраска волос, прическа, макияж. И все это время Джесси и Барбара, занимавшиеся и ногтями, и макияжем, неустанно повторяли, до чего же она красива. Крепкие ногти, здоровые волосы, фарфоровая кожа…
Птичка сидела, откинувшись на спинку кресла, и терпеливо сносила муки, а в ушах звучал голос из телефона. Голос убийцы. У которого в руках Брэд.
«Все это я для него делаю, для Брэда. Но также и для убийцы, как ни стыдно признаться. Ведь если хоть в чем-то ослушаться его, он расправится с Брэдом. А для Брэда… Нет, все-таки не ради Брэда. Брэд не стал бы требовать, чтобы я прошла через такое, просто чтобы выглядеть красивой. Но ведь и возражать бы не стал, верно?»
В голове у нее не укладывались все эти «зачем» и «почему». Чужеземцы, демоны, убийца. А самое страшное — голос отца из могилы, требующего, чтобы она вышла из укрытия, иначе он убьет ее мать. Чем все и закончилось.
Она опустила взгляд на свои свежеотполированные ногти, более походившие сейчас на когти. Барбара отложила пилку и взяла ее за руку.
— Что-то не так, Саманта?
— Нет-нет, все в порядке, — пролепетала Птичка.
— А то у вас руки дрожат. Ничего страшного… Не передоз, часом?
Барбара имела в виду наркотики, но Птичка сразу подумала о психотропных средствах из своей аптечки. Потому что мысли ее метались и прыгали, как резиновый мячик. Химикаты, халаты, как у врачей в больнице, ножницы, полировка ногтей, маска — кадры из фильма ужасов.
Она едва не вскочила на ноги, чтобы броситься к двери.
— Нет-нет, просто испугалась немного.
— Вам что-нибудь угрожает? — огляделась Барбара.
— Нет, — поспешно ответила Птичка.
— Ну и прекрасно. Прекрасно. — Барбара погладила ее по руке.
Но ничего прекрасного в этом не было, и Птичка продолжала бороться с почти непреодолимым желанием броситься прочь как есть — в халате. Она отказывалась посмотреть в зеркало, страшась увидеть монстра.
К тому времени как Барбара покончила с макияжем, с обеда вернулась Кассандра. В руках у нее была сумка.
— Надеюсь, вы простите меня, Саманта, часть ваших денег я потратила на кое-какую одежду.
«Денег?..»
— У меня нет денег, — возразила Птичка.
— Вы переплатили нам. Теперь мы квиты. Она извлекла из сумки потрепанные шорты из джинсовой ткани, красную блузу и пару белых сандалет с серебряными застежками.
— Что скажете? Надеюсь, четвертый размер вам подойдет? Чудесный наряд, верно?
Птичка не знала, что и думать.
— Ну, вперед, — подтолкнула ее Джесси. — Где примерочная, вы знаете. Явите нам свой новый сексуальный вид, милочка.
— То есть… надеть это?
— Ну да, а иначе зачем покупать?
— Прямо сейчас?
— Вы же хотели шорты. Вот вам шорты, а надеть их за вас я не могу.
Джесси, Барбара и Кассандра выжидательно смотрели на нее. Птичка взяла сумку и, пытаясь прогнать мысль о том, как по-дурацки выглядит, прошла в примерочную.
«Когда будешь готова, сфотографируйся и пришли мне снимок, чтобы я убедился, что все сделано как надо. Затем перейди дорогу и жди меня в парке. Я позвоню и скажу, что делать дальше».
Голос звенел у нее в ушах.
«А что, если я опоздала? Вдруг он уже ждет меня?»
Птичка схватила свои испачканные джинсы и вытащила из кармана мобильник. Никто не звонил. Она переложила его в правый карман шорт и поспешно вернулась в салон.
В ее сторону повернулось семь или восемь голов, от чужих взглядов Птичка буквально приросла к полу. Она уставилась в стену, представляющую собой одно большое зеркало. Девушка, смотрящая на нее, была чужой.
Тот же рост, то же лицо, но это все. Темные волосы обрамляли лицо, спускаясь до плеч наподобие рекламного парика, лоб прикрывала челка. Длинные ресницы томно изгибались, глаза казались больше и ярче за счет розоватых теней. Бледность лица исчезла, поскольку румяна сделали свое дело. И помада. Красная губная помада. Губы стали что яблоки!
Первым побуждением было стереть все это, пока она еще не до конца превратилась в шлюху-чужестранку.
— Что… что вы со мной сделали? — пролепетала Птичка.
— Ну вот, вы только посмотрите на нее, — расплылась в широкой улыбке Кассандра. — Вот это, я понимаю, по-настоящему сексуальный вид.
Присутствующие согласно закудахтали, а Джесси еще добавила, что это неприлично — стать за считанные минуты такой красавицей.
Красная блуза до талии, в меру короткие шорты. Птичка понимала, что они правы: выглядит она точно как те, кого Андреа называет симпатичными, или миленькими, или сексуальными.
Понимать-то понимала, но думать могла только о том, что женщина, которая глядит сейчас на нее из зеркала, не она. Обманщица!
