— Я же просил не называть меня приятелем, — вздохнул я. — Прости, но сейчас нет времени. Позже я обо всем тебе доложу. Напишу сотню отчетов. Может, наконец дашь мне ключи?
— Ключи?! Ты все-таки собираешься сесть за руль? И куда, интересно знать, ты собрался без прав?
— Туда, куда пешком не дойти.
В ответ она тоном, не терпящим возражений, скомандовала:
— Тогда марш на пассажирское сиденье!
— Сожалею, но вынужден отказаться. Дело в том, что путь мой лежит в слишком скучное место. Отнюдь не для влюбленной парочки.
— Это я и сама поняла. Такси не берешь, да еще содержимое твоей сумки…
— Откуда тебе известно, что у меня в сумке?
Она укоризненно покачала головой:
— Какой же ты все-таки растяпа! Вот и выдал себя с головой, признался, что не состоишь в гольфклубе. У тебя там явно что-то не то. Ты забыл, как рассказывал, что не занимаешься спортом?
До меня дошла вся бессмысленность нашего спора. Даже если я возьму такси и отпущу его, немного не доезжая до цели пути, водитель может что-то заподозрить. Слишком уж неподходящий район для ночной прогулки с сумкой для гольфа — я помню те места, не раз ездил туда в детстве на велосипеде. А если поеду за рулем без прав, то это до первого патруля.
— Хорошо, — решился я, — только пообещай мне одну вещь. Когда я попрошу остановить и выйду из машины, ты тут же вернешься сюда и забудешь ночную поездку. Только при этом условии я доверю тебе сесть за руль.
Она с удивлением на меня посмотрела:
— Ты еще смеешь выставлять условия, получив машину с водителем?! Не ожидала от тебя такой наглости. — Затем, немного подумав, она чему-то улыбнулась. — Ну ладно, разок можно и потерпеть приказы жалкого мальчишки. Только сначала ответь на один вопрос.
— Какой?
— Что у тебя в сумке?
— Бита, — ответил я, — мне предстоят краткие переговоры. Мой партнер настоящий джентльмен, но в округе могут оказаться байкеры, вот и прихватил ее на всякий пожарный. Говорю же тебе: я трус, драться не умею.
— Ясно, — последовал лаконичный ответ, — времени мало, верно? Садись скорее. Но в машине расскажешь мне все в подробностях!
— Непременно, — ответил я, понимая, что вряд ли у нас будет время для подробного разговора. Ночь с субботы на воскресенье. Минут за пятнадцать точно доберемся.
Я открыл пассажирскую дверцу. Вслед донесся голос курьера:
— Отлично смотритесь, ребята.
Я задумался было, как бы поостроумнее ответить, но тут же махнул рукой и нырнул в машину.
Пристегнув ремень, она спросила, куда ехать. Услышав, что маршрут лежит через мост Цукудабаси на Харуми-дори, а там до конца, к причалу, она заметила:
— Там ведь одни склады. С кем и о чем ты собираешься вести переговоры в таком месте?
К счастью, пока я раздумывал над ответом, мы остановились на красный свет на перекрестке у круглосуточного магазина. Очень кстати. Мне как раз нужно было сюда заскочить.
— Подождешь минутку? Хочу кое-что купить.
— Купить?!
— Возможно, мне потребуется перекусить.
— Опять пончики?
— Меня давно восхищало в тебе одно качество. Хочешь узнать какое?
— Какое?
— Ты страшно догадлива.
В ярком свете торгового зала я долго разглядывал пончики. Выбрал те, что со взбитыми сливками, и отнес на кассу две штуки. По дороге к машине я надорвал упаковку и засунул в рот первый пончик. Устраиваясь на сиденье, предложил второй пончик Мари:
— Будешь?
Она зло буркнула, что, конечно же, не собирается есть эту гадость. Тогда я сунул пакет с оставшимся пончиком в карман пиджака. Затем снова мысленно вернулся к разговору с Нисиной. Только сейчас мне удалось сформулировать мысль, все это время подспудно не дававшую мне покоя. Мари, жаждавшая услышать подробности, отчего-то молча гнала машину. Мы уже подъезжали к мосту Цукудабаси, когда она пробормотала:
— Что ты собираешься делать с оружием?
Я резко повернулся к ней. Взгляд ее был направлен на дорогу. Фары грузовика на мгновение выхватили из темноты ее жесткий профиль, и он тут же снова потонул во тьме. Ну конечно же! Она обыскала мою сумку, пока я был в магазине. Я только вздохнул:
— Нарушение неприкосновенности частной жизни граждан?
— А ты что же, думал, кто-то поверит в твое жалкое вранье про биту? Ты не расслышал вопрос? Что ты собираешься делать?
— Честно говоря, и сам толком не знаю.
Снова красный. Притормозив, она резко взглянула на меня. Просто сидела и молча рассматривала. В тусклом свете приборной панели я вновь разглядел в ее глазах знакомый свет и залюбовался их диковатым блеском.
— Я не обманываю тебя. Я действительно не знаю. Сам пока не представляю, что там произойдет.
Она сунула руку в свою сумку и, вытащив какой-то предмет, уставилась на него. На ее ладони лежал мобильный телефон.
— Куда ты собираешься звонить?
— Сто десять.
Она уже собралась нажать кнопку вызова, но я выдернул у нее телефон. Я схватил ее за тоненькое запястье, она попыталась сопротивляться, выкрикнув:
— Что ты делаешь?
— Зеленый. За рулем опасно говорить по мобильному телефону.
Сзади посигналили, и ей пришлось жать на газ. Она разочарованно проворчала:
— В полицию можно позвонить и из автомата.
— Полагаться на высшие силы — не в моих правилах. Может, как крайняя мера это приемлемо, но в данном случае хотелось бы этого избежать. Спроси потом у нашего юного друга-курьера. Думаю, он того же мнения.
— Ты собираешься совершить убийство. Или сам можешь быть убит. И все из-за чего?
— Ну, не знаю.
В ответ она прошипела:
— Из-за бывшей жены.
— Честно говоря, этого я тоже толком не знаю. Есть же еще Ван Гог.
— Ван Гог?
— У меня нет времени для подробного рассказа, но речь идет о тех самых «Подсолнухах». Возможно, мне удастся их забрать. Может, причина в этом, а может, и нет. Я действительно сам толком не знаю, но сейчас мне кажется, что я участвую в игре, в которой на кон поставлено кое-что еще. Какое-то неясное ощущение, расплывчатый образ. Если приедет полиция, этот образ исчезнет. Можешь отпустить меня без шума?
— То есть ты предлагаешь мне притвориться водителем, который знать ничего не знает, только баранку крутит?
— Именно.
Она молчала. Я искоса взглянул на нее. Она закусила губу.
С обеих сторон улицы мимо нас пролетали полуночные кварталы. Даже в этот час попадались редкие машины, по большей части такси. Наконец оживленная улица с множеством огней осталась позади. Мы проехали станцию метро «Тоёсу». С тех пор, когда я приезжал сюда на велосипеде, вокруг многое изменилось. В моем детстве здесь были сплошные поля. Мы подъехали к светофору, над головой тянулся громадный виадук. В обе стороны раскинулся широкий проспект. Здесь поток машин распадался направо и налево, одни мы проехали прямо и оказались на причале. Впереди тянулась такая же освещенная широкая улица. Интересно, это все еще Харуми-дори или уже нет? Не поймешь. Вокруг почти не было машин. Наверное, в будний полдень здесь все по-другому. Сейчас навстречу нам попался лишь один грузовик. Когда он исчез из виду, мы оказались посреди совершенно безлюдной улицы.
Завидев впереди большой склад, я сказал:
— Здесь.
В ответ я услышал спокойный голос:
— Не хочешь осмотреться? В таком уединенном месте произвести разведку можно только на машине.
— Произвести разведку?
— Я имею в виду разведку местности. Разве прежде, чем делать первую ставку, не следует изучить правила игры и разведать окружающую обстановку?
Я молчал. Она была права. Пока я размышлял, Мари на медленной скорости двигалась вперед. В конце улицы, на Т-образном перекрестке, она повернула направо. Дорога здесь, хоть и оставалась по-прежнему широкой, была совсем темной. Свет фонарей стал более тусклым, расстояние между фонарями увеличилось. Вокруг все было в точности как описывал Харада. Одни только старые склады. Ни одной живой души. Снова тупик. Наверно, здесь заканчивается причал. Поворот есть только направо, в сторону центра. Она вопросительно взглянула на меня.
— Не здесь, — проворчал я, и она развернулась, чтобы вернуться по той же дороге. Как только мы миновали недавний Т-образный перекресток, я увидел нужное здание. Через дорогу, на самом краю причала, стоял склад, выкрашенный в радостный желтый цвет. Ярким пятном выделяясь на фоне темного ряда складских зданий, он тем не менее мало чем от них отличался. Над небольшой пристройкой, похожей на административное здание, горел фонарь. Я взглянул на часы. Ноль сорок. Похоже, ни «Подсолнухи», ни Тасиро пока не прибыли. Мы проехали желтый склад, дорога закончилась. Я попросил повернуть налево, Мари молча подчинилась.
Когда мы оказались в начале причала, почти на Харуми-дори, я коротко сказал:
— Я выйду здесь.
