просто так болталась в городе и решила выпить в Whistling Pig. Она изобразит радость, увидев его.
Будто ей никогда не приходило в голову, что Фрэнк, возможно, убил ее подругу или что это он звонил ей по стационарному телефону прошлой ночью, возможно, беспокоясь о том, что она начинает вспоминать. Она пошла в ванную, чтобы еще раз воспользоваться мамиными средствами для макияжа, но зеркало сказало ей, что вряд ли это поможет. Ее глаза запали, губы стали бескровными и потрескались.
Майя выглядела неважно, но чувствовала себя сильнее, чем когда-либо за последние годы. Наконец-то у нее нашлись слова, чтобы описать то, что с ней произошло. Фрэнк загипнотизировал ее, внушил свои мысли, а затем заставил все забыть, заставил ее думать, что она отключалась. Возможно, она никогда точно не узнает, что он говорил ей в то время, но теперь она была уверена, что ее почти мгновенное увлечение им, ее слепота к предупреждающим знакам, которые были так очевидны для Обри, были частью его программы. Он создавал идеальную спутницу для себя, чтобы жить в домике, который он придумал в своей голове. Или, во всяком случае, пытался это сделать.
Хотя, похоже, у него все получилось с Кристиной, которая, в конце концов, никогда бы его не бросила, никогда бы не причинила ему боль и не подвела. Майя плеснула в лицо холодной водой, стиснула зубы, чтобы они не стучали. Внешне она казалась разбитой и слабой и вероятно, еще более уязвимой, чем в тот момент, когда он околдовывал ее в библиотеке.
Но на самом деле это не соответствовало действительности.
На этот раз ее уязвимость окажется ловушкой. Должно быть, тогда она была для него легкой мишенью, ловила каждое его слово. Теперь ей известно все. Фрэнк больше не втянет ее ни в одну из своих историй.
Она написала маме записку на обратной стороне конверта. «Мам, если ты найдешь это, значит, мне нужна помощь. Я в Whistling Pig». Положила его поверх будильника в своей комнате, затем завела часы на полночь.
Девушка вытащила поварской нож из подставки на кухне, завернула сверкающее лезвие в кухонное полотенце и положила его в сумочку.
Выходя, она тихо закрыла дверь.
* * *
Whistling Pig располагался на первом этаже старой Беркширской компании по страхованию жизни, величественного серого здания 1800-х годов постройки. Бар находился между рестораном и копировальным центром. Она пришла сюда пешком, чтобы у матери была машина, если Майю придется спасать. Остановившись, чтобы перевести дыхание, она потянулась к тяжелой красной двери.
Помещение бара оказалось узким, и в нем пахло IPA [49]. Из динамиков звучал «Уизер» [50]. Трое мужчин подняли на нее взгляд, когда она вошла. Они были примерно ее возраста, похожи на ирландцев; парни, с которыми она, возможно, ходила в старшую школу. Единственным другим посетителем был румяный мужчина лет сорока, одиноко сидевший за стойкой.
В меню, написанном мелом на доске, были указаны сорта пива из мини-пивоварни и несколько сортов виски.
– Привет, – сказал бармен, местный поклонник прически ман-бан.
– Пожалуйста, светлое пиво, – проговорила она. Самое дешевое в меню. Она отсутствовала на работе больше недели, скоро нужно будет вносить арендную плату, и она в действительности не могла позволить себе это пиво, которое не планировала пить, но не хотела выделяться больше, чем она уже выделялась как единственная женщина в этом зале. Она передала бармену свою дебетовую карту.
Мужчина, сидевший за стойкой бара, уставился на нее. Он казался пьяным, в его расфокусированных глазах горел вызывающий блеск. Майя проигнорировала его.
– Оставить счет открытым?
– Нет, спасибо.
Она отнесла свою пинту к столику в глубине зала и села лицом к двери, чтобы видеть любого входящего. Она разорвала салфетку, обернутую вокруг пива, в клочья, в то время как пьяный мужчина за стойкой продолжал пялиться на нее. Она притворилась, что ничего не заметила, и принялась разглядывать имена и надписи, которые посетители оставили мелом на стенах, стопку предлагаемых настольных игр. Интерьер был уютным, в стиле шебби-шик.
Она опустила глаза и обнаружила под своими локтями фотографии, приклеенные к столу. На всех красовались полуобнаженные женщины. В нижнем белье, в бикини; картинки, вырезанные из журналов. Крупные планы частей тела, нанесенных аэрографом, выбритых. Лица, рассматривающие тела других женщин. Майя мгновение таращилась на это, затем подняла взгляд и увидела, что мужчина за стойкой смеется, уставившись на нее.
На губах бармена играла улыбка.
Майя могла понять, почему Фрэнку нравилось это место. Он, должно быть, хорошо вписывался в обстановку.
Ее взгляд метнулся к распахнувшейся двери. Появился мужчина в темной куртке с капюшоном, скрывавшем его лицо. Он кивнул бармену, и тот, кивнув в ответ, начал наливать ему пиво.
Мужчина в капюшоне сел за стойку бара, и они обменялись кивками с парнем, который смеялся над ней. Новый посетитель был ростом с Фрэнка, но в его позе было что-то неправильное. Этот человек горбился, выглядел усталым, хотя, как только в его руке оказалось пиво, он немного выпрямился и сбросил капюшон.
Это был он.
Фрэнк и впрямь выглядел утомленным. Похудевшим. Постаревшим. Старше, чем следовало бы; увидев его сейчас, она поняла, что он солгал о своем возрасте. Он заявил Майе, что ему двадцать, но что-то не сходилось в расчетах: этому мужчине с ввалившимися глазами и волосами цвета соль с перцем было явно за сорок. Неудивительно, что он не хотел знакомиться с ее мамой.
Майя пришла сюда, неуверенная, сможет ли она встретиться с ним лицом к лицу, боясь, что у нее сдадут нервы, если он действительно появится, но теперь, когда она увидела его, в ней поднялась раскаленная волна гнева, и она подумала о ноже, который прихватила с собой. Представила, как вонзает его ему в шею. Этот жалкий человечек разрушил ее жизнь.
Она полезла в свою сумочку. Нажала кнопку записи на телефоне, затем положила сумочку на край стола и направилась к бару.
– Фрэнк?! Это ты?! – Он повернулся, увидел ее и его глаза расширились, а лицо вытянулось. На этот раз у него не было подготовленной истории. – Ух ты! – Она улыбнулась. – Это действительно ты!
– Майя! Рад тебя видеть. Что ты здесь делаешь?
– Я приехала в город на Рождество, и мне захотелось пойти куда-нибудь выпить. Слушай, не хочешь присоединиться ко мне?
Он уставился на нее.
– Ты здесь одна? – Она кивнула, затем наблюдала, как он изучает ее: как семь лет прибавились ее лицу, мешки под глазами и бледность. Она, вероятно, выглядела такой же изможденной, как и он. – Конечно, – согласился
