он.
Фрэнк последовал за Майей к ее столику.
Они сели друг напротив друга.
– Твое здоровье, – сказала она.
– Прошло столько времени!
Они чокнулись бокалами, затем замолчали, словно из вежливости. В последний раз они виделись в тот день, когда умерла Обри. В некотором смысле Майя так и не смогла продвинуться дальше того дня, застряв в своем густом, туманном страхе, но, увидев его сейчас, она поняла, что в остальном она изменилась. Она была взрослой, способной видеть насквозь неудачника, сидевшего напротив нее, отчаянно нуждающегося в любви и считающего, что ему нужно обманывать людей, чтобы получить ее.
– Ты часто сюда приходишь? – поинтересовалась она.
– Время от времени. – Он пожал плечами. – Откуда ты приехала?
– Из Бостона. Я осталась там после колледжа.
– Молодец.
– Бостон – не предел мечтаний, – проговорила она. – И на самом деле… – Она изобразила на лице страдание. – Правда в том, что я там больше не живу. Недавно я рассталась со своим женихом. Мы жили вместе, он снимал квартиру, так что… да, это настоящая причина, по которой я здесь. Я теперь живу со своей мамой. – Она печально улыбнулась.
Фрэнк смягчился.
– Мне жаль это слышать. Почему ты ушла от него?
– Долгая история… Но расскажи мне о себе. Как у тебя дела?
Фрэнк отхлебнул пива.
– Я в той же лодке, хочешь верь, хочешь нет. Только что порвал с долгосрочными отношениями.
– Правда? Да уж, жаль это слышать. – Она чувствовала, что он изучает ее, но ничем не выдала этого. – Что случилось?
– Долгая история. – Улыбка тронула уголки его губ.
– Должно быть, проходу тебе не дает, – пошутила она.
Фрэнк рассмеялся совсем не как человек, у которого только что умерла девушка, и на мгновение снова стал похож на себя прежнего. Притягательный, веселый. Он окинул ее взглядом.
– Трудно поверить, что прошло семь лет.
– Понимаю. – Она склонила голову. – Я столько раз думала о том дне…
– Я тоже.
– В самом деле?
– Конечно, – проговорил он. – В тот день я стал свидетелем того, как умерла девушка. Конечно, я не знал ее так, как ты, но все же. Не могу не задаваться вопросом, мог ли я каким-то образом помочь ей.
Глаза Майи засверкали от волнения, когда она наклонилась через стол. Она больше не была подростком.
– О, Фрэнк… Я думала, ты будешь винить себя, после того, что я сказала…
– Ты тогда спросила меня, что я с ней сделал. – В его голосе звучала обида, точно ему было больно. – Казалось, ты решила, что я…
– Я была неправа. Теперь я это знаю. – Она коснулась его пальцев, обхвативших кружку с пивом. – Была напугана, когда говорила это, и плохо соображала. – Он придвинул свою руку ближе. – Давно хотела извиниться, – добавила она.
– Спасибо. Это очень важно для меня.
Майя улыбнулась.
Фрэнк откинулся на спинку стула, она сделала то же самое. Он, казалось, поверил ей и расслабился. Майя тоже попыталась расслабиться, но адреналин хлынул по ее венам, а сердце забилось, как военный барабан. Заиграла еще одна песня «Уизер».
– Чем ты сейчас занимаешься? – полюбопытствовала она.
Он сделал большой глоток пива.
– Чем занимаюсь?
– Ну, я имею в виду, кем работаешь.
– Помогаю людям.
– Хотела бы я сказать то же самое, – посетовала она, – но я просто работаю в садовом центре. Служба поддержки клиентов.
– Ты все еще пишешь?
Она покачала головой.
– Почему нет?
– Не знаю. Ленюсь, мне кажется.
– Тебе следует вернуться к этому. Держу пари, у тебя должно отлично получиться.
Она улыбнулась.
– Откуда тебе знать?
– У тебя хорошее воображение. – Он поднял свой бокал и почти опустошил его.
Майя сделала маленький глоток. Ей нужно было сохранять самообладание, но она должна была хотя бы попробовать свое пиво, иначе это выглядело бы подозрительно.
– Кстати, о помощи людям, – произнесла она, наполняя свой голос теплотой. – Твой отец… Помню, как ты заботился о нем. Он…
– Умер.
– О, Фрэнк… Мне так жаль это слышать…
Он не казался слишком расстроенным.
– Просто его время пришло.
– Я встречалась с ним всего один раз, – заметила она, – в ту ночь, когда навестила тебя в твоем домике, но помню, что он показался мне приятным человеком. – Усмешка искривила уголки губ Фрэнка, притворяясь улыбкой. Майя продолжила: – Чем он занимался?
Выражение лица Фрэнка стало стальным.
– Чем он занимался?
– Да, я имею в виду кем работал? Ты говорил, он был профессором?
Он стиснул зубы.
– Ты хочешь узнать о моем отце?
– Да, я имею в виду… Просто любопытно.
Капля пота скатилась по ее ребрам. Краем глаза она уловила движение, но не отвела от Фрэнка взгляда.
– Ну, если тебе так хочется знать, – начал он, – мой отец был профессором психологии и исследователем. Блестящий человек. Научил меня всему, что я знаю.
– Ух ты, это… прекрасно!
Его глаза горели.
– Ничего прекрасного. – Он говорил спокойно, но в его тоне таился гнев. – Мой отец никогда не собирался ничему меня учить.
Майя наклонила голову. Периферическим зрением она снова подметила движение, и оказалось, что это была его рука, лежащая на столе поверх коллажа из фрагментов женских тел. Он держал в правой ладони что-то маленькое, переворачивая его снова и снова, как фокусник, собирающийся показать трюк с монетой.
Это наверняка был ключ. Она намеренно не смотрела. Ключ от домика Фрэнка все еще был загадкой – она до сих пор не знала, как он связан с его методом и связан ли вообще.
– Так как же ты научился? – поинтересовалась она.
– Это был трудный путь. Изнутри – наружу.
Его слова сбили ее с толку, его рука продолжала двигаться в поле ее зрения, но Майя не позволила себя отвлечь.
– Не понимаю, как это?
– Я был его подопытным.
Она сглотнула. Все ее инстинкты подсказывали, что пора уходить.
– Он разработал метод, – продолжал Фрэнк, – систему сигналов, большинство из которых являются субличностными. – Он одарил ее улыбкой, которую она тут же узнала. Той самой улыбкой, которая сразила ее наповал в семнадцать лет. Прямо под поверхностью которой таилась опасность. – Эти сигналы, – объяснил он, – могли вызвать своего рода транс у определенных уязвимых типов личностей. Людей, которые могут пропасть в книге или шоу по телевизору… людей, которым нужно обязательно знать, чем заканчивается история. Которые способны блокировать все остальное, пока не получат ответ. – Его улыбка стала печальной. – Людей вроде меня. – У Майи мурашки побежали по коже. – Мой отец никогда не говорил мне, чем он занимается, но я догадался сам. Мне было десять, когда это началось. Он разговаривал со мной, и следующее, что я помнил – несколько часов спустя я смотрю телевизор или ужинаю. И
