— Как его зовут?
— Никак. У них нет имен.
Дарби уже собиралась спросить, что он имеет в виду, как вдруг в нос ей ударил резкий кислый запах, напомнивший о бездомных, жаркими летними месяцами появляющихся на улицах Бостона. Это была характерная тошнотворная вонь немытого тела и загаженной одежды.
Подавив позыв рвоты, она ступила на площадку второго этажа. В окружающей кромешной тьме она по-прежнему не видела Чарли, но откуда-то доносились приглушенные голоса и стоны.
Дыша через рот, Дарби сделала шаг и врезалась в увешанную картинами стену. Одна из них упала, зазвенев разбитым стеклом у ее ног. Она продолжала идти и остановилась, только уткнувшись в дверь. Глаза уже немного привыкли к темноте, и она увидела, что дверь приотворена. Но света за ней не было. Только звуки — плач и глухое постукивание. Да еще этот проклятый запах. Он уже проник ей в горло, обволакивая его липкой пленкой удушья.
Держа руки за головой, Дарби толкнула дверь ногой.
Шторы в спальне были задернуты, но между ними и краем окна в комнату проникали отблески полицейских мигалок, что позволило Дарби разглядеть в темноте испуганные лица.
Марк Риццо, единственный из заложников, кого Чарли привязал к стулу, сидел, уронив голову на грудь. Он был одет в семейные трусы и майку, испачканную чем-то темным, вероятно, его собственной кровью.
Джудит Риццо, одетая в белую фланелевую ночную рубашку, лежала на боку, уткнувшись лицом в ковер. Ее седые волосы были накручены на бигуди, а ноги спутаны чем-то похожим на изоленту. Руки ее были связаны за спиной, а рот заклеен пластырем.
Дарби был виден лишь один глаз Джудит, которым она силилась посмотреть на дочерей. Они были связаны, как и мать, но, в отличие от Джудит, близнецам, высоким и стройным девушкам, удалось сесть, прислонившись спиной к кровати и подтянув колени к груди. Они тряслись от страха, но их облегающие шорты и футболки не были испачканы кровью.
— Все будет хорошо, — сказала Дарби девушкам, окидывая взглядом черный пуховик на сбитых простынях кровати и перевернутую вешалку для одежды. — Постарайтесь сохранять спокойствие.
Девушка с родинкой над верхней губой, Абигайл, повернула голову в сторону двери.
Дарби тоже хотела обернуться, но почувствовала дуло пистолета у себя на затылке.
— Не поворачивайся, — произнес Чарли у нее за спиной. — Стой, где стоишь, договорились?
Дарби не слышала его шагов. Наверное, он разулся, чтобы иметь возможность бесшумно и незаметно перемещаться по дому.
— Это всего лишь предосторожность, — продолжал Чарли. — Я только хочу убедиться, что ты делаешь то, что сказано. Это очень важно. Я не хочу причинять вред тебе или кому бы то ни было.
— Тогда зачем ты стрелял в своего друга?
— Это… существо мне не друг.
— Кто же он?
— Я надеюсь, что вы сможете это узнать. Поэтому я и отдал его вам.
Он протянул руку и нащупал ремень кобуры у Дарби на бедре. Продолжая прижимать дуло пистолета к ее затылку, он выдернул «ЗИГ» из кобуры и выбросил в коридор. Дарби осторожно скользнула пальцами правой руки в левый рукав и нащупала рукоятку ножа. Чтобы выдернуть его и изготовиться к бою, ей необходимо не более четырех секунд. Но пока Чарли стоял у нее за спиной, от ножа было мало проку.
— Я всего лишь хочу поговорить, — продолжал он.
Дарби выжидала. Он не стал обыскивать ее, а значит, все остальное оружие осталось при ней. Пока.
— Я не хочу никому делать больно, — повторил он. — Вы должны мне верить.
Какая-то часть ее ему действительно верила. В его голосе звучало волнение, как будто преследуемая им цель была уже совсем близко. И для шизофреника его речь была слишком связной и отчетливой.
— Относительно людей, которые нас сейчас слушают… — продолжал он. — Никто не должен приближаться к дому, пока вы меня не выслушаете. Я расскажу вам всю правду. Я всего лишь хочу поговорить с вами, вот и все. Сразу после этого я освобожу заложников и позволю себя арестовать. Я не стану сопротивляться полиции. Транспорт наготове?
— Автомобиль припаркован прямо перед домом.
— Что за автомобиль?
— Бронированная разведывательно-дозорная машина.
— Она пуленепробиваемая?
— Она может выдержать ракетный обстрел.
— Спасибо, — срывающимся голосом прошептал он.
Дарби с удивлением поняла, что он борется со слезами.
— Спасибо, — уже более отчетливо повторил он. — Скажите тем, кто нас слушает, что я никому не причиню вреда.
— Они и так тебя слышат.
— Я хочу, чтобы это сказали вы. Хочу, чтобы они услышали это от вас.
Дарби покосилась на Джудит Риццо, которая уже перевернулась на спину. Из уголка ее рта и сломанного носа сочилась кровь. На ковре блестела темная лужа.
— Это произошло случайно, — пояснил Чарли. — Она попыталась убежать, а я… Она упала и ударилась об угол письменного стола. А теперь поговорите с командиром спецназа и слово в слово передайте ему то, что я только что вам сказал.
— Я так и сделаю, но сначала освободи свою маму.
— Пока не могу. Она должна оставаться здесь.
— Почему?
— Обо всем по порядку. А теперь поговорите со спецназом. Скорее!
— Чарли Риццо попросил спецназ не приближаться к дому. Он хочет поговорить. После этого он освободит заложников. Я его арестую и посажу в бронированный автомобиль.
— По… — начал было Ли, но приступ кашля помешал ему продолжить. — Понятно.
Дарби полагала, что Трент тоже захочет вставить свои пять центов, но, к ее немалому удивлению, он молчал.
— Доктор МакКормик, — снова заговорил Чарли. — Я хотел бы, чтобы вы медленно повернулись направо… Так, хорошо. Стойте. Оставайтесь на месте. Не двигайтесь.
У нее за спиной послышалось трение спички о коробок, затем шипение, и комнату озарило слабое оранжевое сияние. Теперь она отчетливо разглядела ужас, застывший на лицах близнецов, их мокрые от слез щеки.
— Мама говорит, что поручала розыск меня какому-то детективу Келли. Стэну Келли, — сказал Чарли.
— Верно.
— Что с ним случилось? Я звонил в полицию Бостона, и мне сказали, что такой офицер у них не числится.
— Он вышел на пенсию.
— На пенсию, — повторил Чарли. — Это означает… Так говорят, когда человек уходит с работы, правильно?
Дарби от удивления моргнула. «Он это серьезно?»
— Правильно, — вслух подтвердила она.
— Когда он умер?
— Почему ты считаешь, что он умер?
— Ладно. Это не имеет значения. — Он говорил очень быстро.
«Даже слишком быстро, — подумала она. — Похоже, он паникует».
— И еще мама сказала, что вы тоже помогали меня искать. Она сказала, что вы хороший человек и заслуживаете доверия.
Джудит Риццо безучастно моргала. В тусклом свете свечи ее зрачки казались огромными.
— Теперь вы можете обернуться.
Дарби не шевельнулась. До этого мгновения она ему подчинялась. Теперь наступило время немного поартачиться и попытаться перехватить инициативу.
— Отпусти мать, и я повернусь.
— Сначала она должна услышать правду, — возразил Чарли. — Ей необходимо…
— Что ей необходимо, так это врач. Позволь мне вывести ее на улицу. Там есть люди и карета скорой помощи. Потом я снова поднимусь наверх, и мы поговорим.
— Нет.
— Если ты в самом деле Чарли Риццо…
— Я Чарли Риццо! Я и есть Чарли Риццо, и я это докажу!
— Осторожно, — прошептал голос Ли. — Ослабь давление.
— Если ты и в самом деле Чарли Риццо, — повторила Дарби, — ты должен хотеть помочь своей маме. У нее серьезная травма головы. И неважно, как это произошло. Она умрет, если ты не позволишь мне отвести ее…
— ОБЕРНИСЬ! — взревел Чарли. — Ты немедленно обернешься или никогда не узнаешь правду о том, что со мной случилось и почему я здесь. Я тебе делаю ПОДАРОК, черт побери, поэтому или ты обернешься СИЮ СЕКУНДУ, или все будет напрасно!
Она, по-прежнему держа руки на затылке, медленно повиновалась.
В ногах кровати горела маленькая церковная свеча, и в ее неверном мерцающем свете Дарби получила первую возможность взглянуть на человека, утверждающего, что он Чарли Риццо. И у нее застыла кровь в жилах.
Перед мысленным взором Дарби вспыхнуло воспоминание. Ей тринадцать лет, и она лежит на животе в гостевой спальне родительского дома. Со всевозрастающим ужасом она наблюдает за грязными рабочими сапогами, медленно ступающими по ковру и приближающимися к кровати. Этот одетый в засаленный синий комбинезон рабочий был серийным убийцей по прозвищу Странник, вылитый Майкл Майерс из фильма ужасов. Из-под кровати ей была видна его жуткая маска из бинтов телесного цвета с дырками для глаз, к которой он пришил какую-то черную тряпку, прикрывающую нижнюю часть лица.
