Но «Макс Оверлоуд» в настоящее время переживает трудные времена, а я не хочу, чтобы пришлось искать другое место для проживания. В Лос-Анджелесе домовладельцы не хотят, чтобы у вас были домашние питомцы. Что мне делать с дымящей как паровоз отрубленной головой? Гордость — это хорошо, но только деньги заставляют работать свет и душ.
Я наблюдаю за сварщиками, работающими на другом конце склада, поэтому мне не нужно смотреть на Уэллса, пока я складываю чек и кладу его в карман.
— В самом конце времён, когда ваша сторона проиграет, я хочу, чтобы ты вспомнил этот момент.
Уэллс сужает глаза.
— Почему?
— Потому что Люцифер, наёбывая тебя, не ждёт от тебя благодарности. Вот почему он победит.
Уэллс с минуту разглядывает пол. Закладывает руки за спину.
— Знаешь, когда я рос, моя мама много смотрела христианское телевидение. Торгаши адским огнём и серой рассказывают библейские истории и вопят о вечных муках, чтобы заставить дураков и стариков посылать им чеки с социального пособия. Я никогда особо не обращал на них внимания, но однажды, откуда ни возьмись, один этот пожилой морщинистый проповедник начинает рассказывать то, что называет персидской притчей. Так вот, это странно для баптистского привирателя Библии.
— Знаете, некогда в древней Персии в маленькой деревушке близ Кума жил человек с проблемами.
— Это история из твоего детства? Потому что я не хочу слышать о том, как вы с папой катались по бездорожью.
— Заткнись. Однажды этот человек с проблемами встал с постели, чтобы поработать на своих полях, и, может, его убили, а, может, он просто продолжал идти, но больше о нём никто не слышал. Когда человек выходил, солнце светило сквозь дверь и отбросило его тень на стену у домашнего очага или как он там назывался. Когда жена и дети этого человека вернулись домой и обнаружили дом пустым, жена увидела тень мужа и спросила, что это. Тень ответила: «Мужчина ушёл и стал для этого дома тенью. А я — тень этого человека, которая не ушла, а останется здесь». Тень осталась, а со временем стала человеком, и они с женщиной и её детьми жили вместе долго и счастливо.
Уэллс складывает руки вместе, словно в молитве. У меня мурашки по коже при виде этой его стороны.
— Позже, когда я услышал, что Золотая Стража была основана в Персии, я понял, что в тот день Бог говорил со мной через телевизор. Он говорил мне, что именно здесь я и должен находиться.
— Эта история даже не имеет смысла, и какое отношение она имеет к тому, о чём мы говорим?
— Это значит, что мы больше тысячи лет выполняем свою работу, так что можешь засунуть своё несогласие куда подальше.
— Маршал, это звучит как грех гордыни. Лучше беги-ка вниз, и пусть мисс Декабрь выпорет тебя. Сними это на веб-камеру и бери поминутную плату. И тебе никогда больше не нужно будет снова брать деньги у правительства.
Уэллс смотрит на меня. У него звонит телефон. Он его игнорирует.
Мне хочется послать его на хер.
— Закончил ныть? Готов поработать? У меня есть ещё кое-что для тебя.
Но мне это нужно.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Я хочу, чтобы ты посетил со мной место убийства. Жертва был Саб Роза. Никакого насилия. Просто наблюдение.
— У тебя есть криминалисты. Зачем я тебе?
— Я пока не хочу, чтобы они слишком углублялись в это дело. Мне нужен ты.
— Почему?
— Потому что ты бывал в Аду.
— И что?
— Я хочу, чтобы ты взглянул на тело и сказал мне, что по-твоему это значит.
— Уверен, что это лишь одно тело, а не пять?
— Смешно.
— Я хочу полную оплату.
— Половина. Никто не просит тебя кого-либо убивать.
— Ты тратишь моё драгоценное время выпивки и курения. Мне нужна компенсация.
— Как ты только что отметил, нас финансирует государство. Это означает, что мы работаем по простой и заранее определённой тарифной сетке. Другими словами, глядеть и тыкать пальцем оплачивается не так, как охотиться и убивать.
— Вот что тебе скажу: отправляйся в Чайнатаун, найди клуб под названием «Тень Совы» и найми себе дэдхеда [52]. Эти угрюмые некроманты представляют собой кучку уродов «Сьюзи и Банши» [53] с заниженной самооценкой. Они будут из кожи вон лезть, чтобы помочь федералу устроить магическое шоу на месте убийства.
Уэллс достаёт из кармана телефон, смотрит на имя вызывающего абонента и хмурится.
— Слушай, можешь просто немного посыпать волшебной пыльцой [54] на месте преступления. Сотвори какую-нибудь чёртову магию, которая ничего не сломает, и я смогу добиться для тебя две трети обычной платы. Но это всё.
— Договорились.
Я протягиваю руку. Он подносит к уху телефон, так что ему не нужно её пожимать.
— Встретимся в три часа ночи, когда затишье, и бары закрыты. Я позвоню тебе и скажу адрес.
— Приятно иметь с вами дело, маршал. Наилучшие пожелания хозяйке.
— Убирайся.
На обратном пути я решаю пропустить шоу Рея и Хьюстона, так что проскальзываю сквозь тёмное пятно на стене снаружи склада. Выхожу в переулок через дорогу от «Бамбукового дома кукол».
То, что я полагал будет развлечением на одну ночь — спасение мной мира на Новый год, превратилось в шестимесячную затянувшуюся вечеринку. После того, как я швырнул Мейсона толпе в Даунтаун, казалось, что половина Саб Роза Лос-Анджелеса заявились в «Бамбуковый дом» поцеловать его задницу на прощание. Да так и не ушли. Карлос вполне счастлив. Саб Роза дают большие чаевые в местах для гражданских, где они могут зависать, не оказываясь частью развлекательной программы.
Большинство Саб Роза вы бы никогда не узнали. Они скучно выглядят как люди, являются людьми и изо всех сил стараются затесаться среди других людей, даже если иногда одеваются как денди из девятнадцатого века или жрецы майя. Другие в баре выглядят так, словно сошли с парового дирижабля с Нептуна. Они Таящиеся, и честным добропорядочным Саб Роза не нравится, когда они пачкают мебель в их клубах, поэтому они приходят сюда. Здесь суккубы и трансгендерная ламия [55]. Косматый волк-нагуаль [56] и человек-тигр смеются, словно парни из братства и складывают пирамиду из пивных банок, а затем опрокидывают её. И по новой. Группка белокурых голубокожих школьниц с проглядывающими сквозь косички рожками играет в какую-то азартную игру со скорпионами и чашками из слоновой кости.
Карлос — это главная причина того, почему «Бамбуковый дом кукол» ещё стоит. Он и глазом не моргнул, когда мерзкая половина магического подполья Лос-Анджелеса завалилась к нему, чтобы нажраться в стельку. Если бы Иисус был барменом, Он был бы лишь вполовину так невозмутим, как Карлос. При всей новообретённой прибыли, всё, что сделал здесь этот человек — приобрёл несколько барных стульев, лучшую звуковую систему и вычистил уборные, чтобы они чуть меньше напоминали калькуттский автовокзал. Хорошо, когда есть хоть что-то, что не сильно изменилось. Нам нужно иметь в жизни несколько якорей, чтобы не уплыть в пустоту. Как однажды сказал мистер Мунинн: «Квид сальвум эст си Рома перит?». Что безопасно, когда гибнет Рим?
В музыкальном автомате играет «Болотный огонь» Мартина Денни. Карлос подходит с чашкой чёрного кофе.
— Тебе не нужно было так наряжаться ради меня, — говорит он.
— Нравится прикид? Это из линии Кельвина Кляйна «Книга откровений».
— Хрустящая чёрная рука — довольно мило, даже при том, что у меня по всему полу валяется сброшенная мёртвая кожа, но эта сгоревшая куртка — ун педасо де басура [57].
— Пришло время отпустить её?
— Одного из вас нужно похоронить, а из моего мусорного бака открывается прекрасный озёрный вид на переулок. Давай я избавлюсь от неё.
