— Что вы делаете? — зло спросила она у Нильса, притворяющего за собой дверь. — Мне закричать?
— Скажите мне, где Мария.
— Да в чем вообще дело? Почему это так важно? Почему вы не можете подождать, пока…
— Ее жизнь может быть в опасности, — перебил Нильс.
Тове задумалась на секунду.
— Почему? Мария просто ангел, никто не станет желать ей зла. Этого не может быть.
— Может, поверьте мне.
Тове замолчала, подбирая нужные слова, Нильс видел по выражению ее лица, что она вот-вот готова будет заговорить. Точно так же выглядят преступники за две минуты до признания своей вины.
— Она ушла. Мне нечего вам больше рассказать.
Тове решительно вышла из туалета. У Нильса зазвонил телефон.
— Ханна?
— Самуель Виид. Это наверху, отделение 5222. Он исследователь и вроде как идеально подходит под наш профиль. Он сейчас на встрече в дирекции.
* * *
Секретарша с поразительным спокойствием изучила протянутое Нильсом удостоверение. Она привыкла к тому, что мимо ее стола проходит немало авторитетов: министр здравоохранения, высокопоставленные чиновники, профессора и ученые со всей Европы. Она служила шлагбаумом перед кабинетом директора, и никто не мог попасть к нему, минуя ее.
— Профессор Виид сейчас на встрече с директором. Это не может подождать?
— Нет, не может.
— Я могу узнать, в чем суть дела?
— Мне нужно поговорить с Самуелем Виидом. Немедленно.
Она поднялась с места, но действовала с почти неприличной медлительностью. Умеют все-таки люди в этой стране заставить полицию чувствовать себя вечной помехой, подумал Нильс. Зато к своему начальнику она относилась как к дельфийскому оракулу: тихо и осторожно постучала в дверь, вошла, чуть наклонившись вперед, всем своим видом говоря, как сожалеет о том, что ей пришлось помешать. На экране телевизора за ее спиной Нильс увидел то же самое, что и Ханна. Переговоры вошли в решающую фазу, и одному из ведущих участников стало плохо. У него шла носом кровь, он хватал воздух ртом, как умирающая треска, которую только что вытащили из естественной среды обитания. Мировая пресса была тут как тут, готовая это засвидетельствовать.
Секретарша разговаривала со своим начальником. Переговорную отделяла от приемной только стеклянная стена, прозрачность которой как будто призвана была подчеркнуть, что здесь никогда не обсуждаются темные дела. Нильс смотрел сквозь стекло на сидевших в переговорной, а они, в свою очередь, на него. Он не слышал, о чем они разговаривают, тишину нарушало только тихое бормотание телевизора: «…мы не знаем, идет ли речь о простом недомогании… или о чем-то более серьезном. Возможно, с ним случился удар. В эту минуту к зданию подъезжает "скорая"».
Секретарша вернулась.
— Пожалуйста, он сейчас выйдет.
— Спасибо.
Самуель Виид подтянул брюки и откашлялся, выходя в приемную. Оставшиеся в переговорной начальники пытались скрыть свое любопытство.
— Самуель Виид?
— Чем я могу вам помочь?
— Нильс Бентцон, я из полиции.
Телефон подал сигнал о полученном сообщении. «Новый кандидат: Грю Либак», — писала Ханна.
— Что случилось? — спросил профессор, глядя на Нильса мягким и умным взглядом.
Солнце сядет через несколько минут. По ту сторону панорамных окон в переговорной Нильс видел розовое небо.
— У нас есть основания полагать, что ваша жизнь находится в опасности.
На лице Самуеля Виида не дрогнул ни один мускул.
— Так что я прошу вас покинуть здание больницы. На следующие полчаса.
— Выйти из больницы? Зачем?
— Я не могу сейчас сказать больше того, что сказал. Вам небезопасно здесь находиться.
Виид коротко покачал головой и обернулся через плечо.
— Нет, я не хочу прятаться. Это уже почти двадцатилетней давности дело.
Он снова взглянул на Нильса, и тому показалось, что он заметил скорбь в глазах профессора.
— Это только на полчаса, не больше.
— И что тогда?
— Тогда мы сможем контролировать ситуацию.
— Нет. Нет, это моя жизнь, и я должен научиться с этим жить. Я никогда не научусь, если каждый раз буду прятать голову в песок. Когда он сбежал?
Нильс, понятное дело, не знал, что на это ответить.
— Я не могу сейчас этого сказать.
— Не можете сказать? Да бросьте! Я врач, и мы иногда совершаем ошибки. Этот мужчина полжизни угрожает мне из-за дела, в котором не было моей вины. Я просто случайно оказался тем молодым врачом, который последним занимался его женой перед ее трагической смертью. Все лекарства… это был анестезиолог, такие вещи иногда случаются.
Самуель Виид снова посмотрел на собрание за стеклом. Нильс видел по нему, что он успел далеко продвинуться в переговорах и собирается реализовать преимущество. Администрация в переговорной за стеклом не в курсе дела. Уйди Виид сейчас со встречи — и их любопытство будет разбужено.
Снова сообщение от Ханны: «Брось Виида, сосредоточься на Грю Либак. Отделение С. Несколько минут».
Коннареджо, Гетто, Венеция
Сестра Магдалина вступила в Орден Святого сердца, потому что верила в Бога. По той же причине какая-то вода на улицах не могла ее сейчас остановить, Магдалина должна была передать господину Томмасо последние слова его матери. Она пообещала это умирающей женщине, которая получила последнее послание из потустороннего мира. Магдалина лучше, чем кто-либо другой, знала, что к таким посланиям нельзя не прислушиваться. Если бы она сама не послушалась в свое время, сейчас ее не было бы в живых, она погибла бы в Маниле на станции Шоу вместе с девятнадцатью другими. Но Бог ее спас. Все эти годы она носит в сумке квитанцию из велосипедной мастерской, которую сохранила как своего рода доказательство. Конкретное доказательство бытия Бога. Сохранила главным образом для себя самой, на случай, если когда-то вдруг усомнится в своей памяти.
Она постучала, но дверь была приоткрыта, и в коридоре плескалась вода.
— Господин Барбара? Томмасо? Я должна кое-что вам передать, меня просила об этом ваша мама.
Ни звука в ответ. Магдалина вошла в дом и позвала снова. Вообще-то врываться вот так в чужие дома было против ее правил, но сейчас у нее нет другого выхода, то, с чем она пришла, — это слишком важно.
Она поднялась по лестнице, продолжая звать Томмасо и не получая никакого ответа. В гостиной ей в глаза сразу бросилась доска с фотографиями жертв. Дело об убийствах, совершенных по всему миру, занимало стену от пола до потолка. Поначалу она не поняла, что видит перед собой, потом разглядела фотографии мертвых людей. У нее пересохло во рту, на секунду она почувствовала привкус крови. Сестра Магдалина не понимала, перед чем стоит, но чувствовала, что опоздала.
Королевская больница, 15.32
— Поуль Спрекельсен, кардиологическое отделение, — сказал Каспер, поднимая глаза от экрана. — Он, может быть, не настолько эффектный, как Самуель Виид и его борьба с малярией, зато он разработал…
Ханна его не слушала, все ее внимание было поглощено телевизором по ту сторону стеклянной стены. Съемки с вертолета показывали, как перед «Белла-Центром» останавливаются две машины «скорой помощи», из которых выскакивают врачи и спасатели. Внизу экрана шла новостная строка: «Экстренное сообщение — переговоры прерваны из-за состояния здоровья одного из участников.
— Вы меня слышите?
Но нет, Ханна не слышала. Она вышла из бухгалтерии и зашла в соседний кабинет.
— Я могу вам чем-то помочь? — спросила сидящая там женщина, удивленно глядя на Ханну.
— Можете. Сделайте, пожалуйста, погромче!
Женщина не сдвинулась с места.
— Всего на две минуты. Пожалуйста, я вас очень прошу.
Женщина вздохнула, повозилась с пультом и сделала чуть громче:
— Сейчас, как вы видите в кадре, его выносят из «Белла-Центра», — говорил комментатор. За спиной у Ханны вырос Каспер:
— Вы думаете о том же, о чем и я?
— Не исключено.
Комментатор продолжал описывать происходящее в кадре:
— Теперь его несут мимо ложи для прессы. Рядом с носилками идут двое врачей, похоже, что ему поставили капельницу.
— Ну же, ну, назови имя, — нетерпеливо сказала Ханна. И в ту же секунду, как по команде, ведущий подвел итог всему увиденному:
— Итак, критический момент — посреди переговоров одному из участников, одному из лидеров неправительственных организаций, Иву Девору, стало плохо. Сейчас он находится на пути в Королевскую больницу.
Каспер и Ханна в два прыжка выскочили за дверь.
Гугл: неправительственные организации, Копенгаген и… Каспер набрал имя:
— Ив Девор.
— Осталось минут десять, — сказала Ханна. — Может «скорая» доехать сюда за десять минут?
— Вряд ли.
