— Кто-то использовал его адрес в Интернете?
— Его секретарь говорит, что это невозможно, потому что кабинет профессора заперт и никто, кроме нее, не имеет в него доступа. А компьютер, по словам секретарши, включается ею только раз в день, чтобы принять сообщения, присланные по электронной почте. Кроме нее, пароля все равно никто не знает.
— Значит, сообщение пришло из запертого кабинета? — подняв брови, спросил Сандерс.
— Не знаю… Мы работаем над этим, но пока все остается под завесой тайны.
— Прелестно, — сказала Фернандес. — А что там с «Конрад Компьютер»?
— Они заняли очень твердую позицию: могут дать информацию только фирме-нанимателю — в данном случае «ДиджиКом», но ни в коем случае не нам. А компания-наниматель к ним за информацией не обращалась. Когда мы пробовали на них нажать, они позвонили в «ДиджиКом», и там ответили, что не заинтересованы ни в какой информации.
— М-м-м-м…
— Дальше, о ее муже, — продолжал Алан. — Я говорил кое с кем из «КоСтар» — фирмы, где он сейчас работает. Говорят, он терпеть не может свою бывшую супругу и может порассказать о ней много гадостей. Но сейчас он уехал со своей подружкой в отпуск, в Мексику, и вернется только на следующей неделе.
— Скверно…
— Дальше, «Новелл»: они держат у себя архивы только за последние пять лет. Все более старое находится у них в хранилище в Юте. Они понятия не имеют, есть ли там что-нибудь для нас интересное, но всегда готовы помочь, если мы за это заплатим. Правда, это займет две недели.
— Никуда не годится, — покачала головой Фернандес.
— Согласен…
— У меня сильное подозрение, что «Конрад Компьютер» что-то скрывает, — сказала Фернандес.
— Очень может быть, но нам придется подавать на них в суд, чтобы это доказать, а у нас нет на это времени. — Алан посмотрел через дворик на остальных адвокатов: — А как дела здесь?
— Да никак. Они уперлись как бараны.
— И ни на шаг?
— Ни в какую.
— Боже, — сказал Алан. — Что же у них в запасе?
— Очень бы хотелось знать, — согласилась Фернандес.
Сандерс достал телефон и набрал свой рабочий номер.
— Синди, звонки были?
— Только два, Том. Стефани Каплан спрашивала, не сможете ли вы сегодня с ней встретиться.
— Она сказала зачем?
— Нет, но она сказала, что это не очень важно. И два раза заходила Мери Энн, искала вас.
— Наверное, хочет с меня шкуру спустить, — предположил Сандерс.
— Я так не считаю, Том. Она одна из очень немногих… Ну, она очень беспокоится о вас.
— Ладно. Я ей позвоню. Он начал было набирать номер Мери Энн, когда Фернандес резко ткнула его под ребра. Подняв глаза, он увидел худощавую женщину средних лет, идущую в их сторону от автостоянки.
— Сейчас начнется, — сказала Фернандес.
— Что? Кто это?
— А это, — пояснила адвокат, — Конни Уэлш.
* * *
Конни Уэлш оказалась женщиной лет сорока пятим седоватыми волосами и кислым выражением лица.
— Это вы — Том Сандерс? — спросила она.
— Совершенно верно.
Она достала диктофон.
— Я Конни Уэлш из «Пост-Интеллидженсер». Можете ли мы поговорить несколько минут?
— Ни в коем случае, — вмешалась Фернандес.
Уэлш посмотрела в ее сторону.
— Я адвокат мистера Сандерса.
— Я знаю, кто вы, — сказала Уэлш и повернулась к Сандерсу.
— Мистер Сандерс, наша газета напечатала заметку о случае дискриминации в «ДиджиКом». Из моих источников мне стало известно, что вы обвинили Мередит Джонсон в сексуальном преследовании, это верно?!
— Ему нечего сказать по этому поводу, — заявила Фернандес, становясь между Уэлш и Сандерсом.
Уэлш, заглядывая через ее плечо, продолжала спрашивать:
— Мистер Сандерс, правда ли то, что вы и мисс Джонсон — старые любовники и что ваше обвинение — это способ свести с ней счеты?
— Ему нечего сказать по этому поводу, — повторила Фернандес.
— А мне кажется, ему есть что сказать, — возразила Уэлш. — Не слушайте ее, мистер Сандерс! Можете смело говорить все, что хотите. Думаю, вам надо воспользоваться удобным случаем и попытаться защитить себя, потому что мои источники также сообщили, что вы нанесли физическое оскорбление мисс Джонсон во время вашей известной встречи. Люди выдвигают против вас очень серьезные обвинения, и вы, наверное, хотите им ответить. Что вы можете сказать в свою защиту? Приставали ли вы к мисс Джонсон?
Сандерс открыл было рот, но Фернандес метнула на него грозный взгляд и положила ладонь ему на грудь.
— Это вам мисс Джонсон сообщила? — спросила она журналистку. — Поскольку, кроме них двоих в кабинете никого не было, подобные сведения вы могли почерпнуть только от нее.
— Я не могу вам открыть свой источник, но он достаточно хорошо информирован.
— Ваш источник работает в компании или вне ее?
— Не могу вам сказать.
— Мисс Уэлш, — сказала Фернандес, — я запрещаю мистеру Сандерсу разговаривать с вами. А вам следовало бы переговорить с юрисконсультом «Пост-Интеллидженсер», прежде чем выдвигать подобные необоснованные обвинения.
— Они не необоснованные, у меня очень надежный…
— И если у вашего юриста возникнут вопросы, посоветуйте ей связаться с мистером Блэкберном, и он разъяснит ей меру вашей ответственности в этом деле.
— Мистер Сандерс, — мрачно улыбнулась Уэлш, — вы не хотите чего-либо добавить?
— Сначала поговорите с юрисконсультом, мисс Уэлш, — напомнила Фернандес.
— Поговорю, поговорю. Но дело не в этом. Ни вам, ни Блэкберну не удастся замять это дело. И, между нами говоря, я не представляю, на что вы рассчитываете, если собираетесь выиграть это дело.
Фернандес наклонилась к журналистке, улыбнулась и предложила: — Почему бы вам не отойти со мной на минутку в сторону — я хочу вам кое-что объяснить.
Они отошли на несколько ярдов.
Алан и Сандерс остались стоять на месте. Алан вздохнул и спросил:
— Вы, верно, многое отдали бы за возможность послушать, о чем они сейчас говорят?
* * *
— Мне безразлично, что вы там говорите, — заявил Конни Уэлш. — Свой источник я вам все равно не назови.
— А я вас и не прошу. Я просто ставлю вас в известность, что ваша история не соответствует действительности…
— Конечно, вы так говорите…
— И тому есть документальное подтверждение.
Конни Уэлш замолкла и помрачнела.
— Документальное подтверждение?
— Именно, — медленно кивнула Фернандес.
Уэлш задумалась.
— Но этого не может быть, — сказала она наконец. — Вы же сами сказали, что они были в комнате одни; его слово — против ее слова. Откуда же документальное свидетельство?
Фернандес качнула головой, но ничего не сказала.
— Что это? Пленка?
— Увы, не могу сказать, — тонко улыбнулась Фернандес.
— А даже если она и есть, то что можно из нее извлечь? То, что она слегка щипнула его за задницу? Или пару шуточек отпустила? Ну и что? Мужики такие вещи сотни лет делали, и им ничего за это не было.
— Дело не в том, что…
— Нет, погодите: значит, этот мужик получил щипок и сразу начал визжать, что его чуть не убивают? Это ненормальное поведение для мужчины. Ясное дело, он привык унижать женщин и ненавидит их. Да вы на него только посмотрите и поймете, что я права! И он, безусловно, ударил ее во время их свидания. Компании пришлось даже вызывать врача, чтобы обследовать женщину по подозрению на сотрясение мозга. И я из разных надежных источников получала сведения, будто этот человек вообще склонен к насилию. У него и с женой уже столько лет неприятности. Практически она, забрав детей, уже поехала хлопотать о разводе. — Говоря это, Уэлш внимательно следила за реакцией Фернандес.
Та только плечами пожала.
— Да, да! Его жена уехала из города, — продолжала Уэлш. — Неожиданно для всех забрала детей, и никто не знает, куда она подалась. Вот попробуйте объясните мне, почему она так поступила?
— Конни, — сказала Фернандес, — все, что я могу вам сказать как адвокат мистера Сандерса, это то, что документальное свидетельство, находящееся в моем распоряжении, противоречит вашим сведениям об этом деле.
— Вы мне покажете это свидетельство?
— Ни в коем случае.
— Откуда же я могу знать, что оно существует?
— А вам и незачем это знать; достаточно того, что я предупредила вас о его существовании.
— А если я вам не поверю?
Фернандес улыбнулась.
— Есть решения, которые журналист должен принимать сам.
— Вы говорите, это будет опрометчивое решение…
— Если вы и дальше будете упорствовать, то — да.
Уэлш отступила на шаг:
— Знаете, может быть, у вас и получится какое-то подобие судебного дела, а может, и нет, но, на мой взгляд, вы просто еще одна задурманенная представительница женского меньшинства в деловом мире, которая намерена добиться чего-нибудь в состязании с мужчинами, опускаясь перед ними на колени, и, если у вас осталась хоть капля гордости и самоуважения, вы не станете делать для них эту грязную работу!
