получалось. Толи Репьевка, толи Ужевка – поди ж, разбери такие названия. И только под утро в голову измученного человека, на той грани, разделяющей сон с явью, залетела мысль, принесшая облегчение – Борщевка, как он мог забыть про такое название?
Выехать в деревню с раннего утра у Ивана не получилось. Мало того, что он проспал до полудня, да еще и подходя к собственному автомобилю, мужчина осознал особенно ясно, что самостоятельно управлять транспортным средством ему теперь не представлялось возможным. Изувеченная левая рука, перевязанная наспех заботами и стараниями врачей скорой помощи, теперь решительно ни на что не годилась, а про то, чтобы вести автомобиль одной только правой рукой, конечно же, не могло быть и речи. Если вдуматься, то на правую руку, нынешний Иван, мог рассчитывать еще меньше, чем на левую – помощи от нее нет никакой, главное – чтоб не навредила! Оставалось одно – обратиться за помощью к соседу Николаю.
Николай проживал в том же доме, что и Иван, но на два этажа ниже. Мужиком он слыл скверным, завистливым и много пьющим. Последнее, правда, Ивана устраивало – если в забегаловке, расположенной по соседству с домом, друзей видно не было, можно было всегда и смело идти с бутылкой в квартиру Николая, уж он-то всегда был готов поддержать разговор и составить компанию. Конечно, в таких разговорах удовольствия было мало, так как надлежало помнить неукоснительно – любое слово, произнесенное в чей-либо адрес, даже с самыми благими намерениями, в последствии могло быть искажено основательно злым и язвительным языком Николая. Такому человеку и секрета-то не доверишь, не то, что свой возлюбленный внедорожник, но выбирать Ивану было не из чего.
Коля мялся, сетуя на дорогу, на то, что поездка займет много времени, а дела в доме останутся нетронутыми. Но мялся он вяло и нерешительно, при одном только взгляде на новехонький брелок с ключом от машины, глаза его загорелись. Как бы не хотел Иван отделаться малой кровью, пришлось обещать Николаю объемистый магарыч и собственный автомобиль в недельное пользование, – пока не восстановится левая рука. Договорившись, мужчины уселись в машину.
Дорога в Борщевку не заняла много времени, но Ивану показалось, что прошла уже целая вечность и тянуться она еще будет столько же. Ухмыляющийся Николай сигналил всем пешеходам, обгоняя другие автомобили по встречной полосе, а местами и по обочине. К самой деревне навигатор их вывел легко и уверенно, а дальше… дальше предстояло отыскать дом той самой старухи – и как прикажете это сделать? В последний раз Иван здесь был в позапрошлом году, да и то – пьяным сном, храпящий на заднем сиденье какой-то газели, непонятно где и каким образом, нанятой его женой. Ни саму деревню, ни дом лекарихи он, естественно, не запомнил. Но то обстоятельство, что после поездки он не пил ровно месяц, Ваня помнил и удивлялся, – Акимовна, кажется так звали старушку.
Николай молча сидел за баранкой автомобиля, помощи от него не было никакой, приходилось решать проблему самостоятельно. Увидев чумазого мальчугана, гоняющего мяч у обочины грунтовки, Иван спешился и обратился к мальчишке.
– Дружок, ты, случайно, не знаешь, где живет старуха-Акимовна, что заговорами лечит?
– Я не Дружок, я – Сережа, – серьезным тоном ответил малолетний сорванец, но с места не сдвинулся.
Через пять минут споров и пререканий, мальчуган согласился проводить Ивана к Зинаиде Акимовне, но не за просто так, разумеется. Дом знахарки за два года не изменился: высокий, зеленовато-синий забор, подпираемый снаружи деревянными балками, дальним концом проваливался в овраг, а за забором высилась двухэтажная мазанка, поблескивая новыми панорамными окнами, – именно так и запомнил Иван этот дом в свой первый визит.
На звук подъезжающего автомобиля, из калитки вышли два здоровенных бородача в одинаковых клетчатых безрукавках.
– Я к Зинаиде Акимовне, – ответил Иван на их удивленно-вопросительные взгляды.
– По телефону записывался? – спросил самый здоровый из них.
– Нет, но мне очень надо!
Мужики переглянулись.
– Я заплачу, – быстро вставил Иван, вынимая правой рукой портмоне из наружного кармана.
Кошелек упал в пыль, перед ногами растерянного мужчины, что несколько изумило бородачей, но реакция от них последовала не такой, как ожидалась.
– Ну пошли, раз надо! – бросил Ивану тот, что поменьше.
Гвоздин, пытаясь не отставать от своих провожатых, боковым зрением заметил большой черный внедорожник, припаркованный у дальнего конца забора, упирающегося в глубокий овраг.
– «Дорогая машина! Простому смертному такое не по карману!», – успел мысленно отметить Иван, и тут же его взор уперся в лица двух людей, понуро стоявших возле черного автомобиля. Один из них уже почти-что старик, – «да не почти, а именно – старик, сними с него дорогой костюм и шляпу, и увидишь древнего старца», – пронеслось в голове у Ивана. Второй мужчина был на много лет моложе своего компаньона, но в таком же деловом костюме, не скрывающем, однако, бугры мышц, распирающие костюм во все стороны.
– «Ишь ты, и не жарко же им в такое-то пекло», – подумал Иван, с уважением глядя в сторону черного внедорожника с одинаковыми буквами на номерном знаке. Судя по номеру, хозяева автомобиля прибыли в Борщовку из самой Москвы. Накаченный верзила посмотрел на Ивана ничего не выражающими пустыми глазницами, в то время, как невысокий, хорошо-одетый старик, проводил Ваню долгим и оценивающим взглядом, да не просто так, а скорее – завистливо.
– «Чему завидуешь то?», – подумал Иван, снова переводя взгляд на внушительный черный джип.
В доме целительницы было жарко. Кондиционеры тут – либо не работали, или отсутствовали вообще и люди как-то обходились без них. Интерьер хибары был более, чем скромный: покосившийся трехногий стол, одним концом упирающийся в стену, с дрянными, выцветшими обоями, плетеная люстра под потолком, да проржавевшая койка с дырявым матрацем, – на нем-то и сидела великовозрастная целительница, устремив цепкий взор не куда-нибудь, а на правую руку Ивана.
– Ну-ка стой! Ближе не подходи! – глаза у женщины сузились, в голосе звенели стальные ноты, заставившие Гвоздина замереть на месте.
– Рука, – нерешительно глядя на целительницу, попытался сформулировать Иван, не подготовивший свою речь и теперь заметно растерявшийся.
– Знаю! – оборвала Акимовна, – знаю, сам виноват!
Ваня, не ожидавший от хозяйки подобного приема, вконец расстроился и растерялся, а перед ним, как два истукана, выросли бородачи, отделявшие несчастного от суровой женщины.
– Сам виноват! – повторила целительница, – чего ты взял у нее, а? – ее вопрос прозвучал строго и гневно, как будто бы Иван сам был повинен в случившейся неприятности.
– Деньги взял. Но я не хотел… она мне их насильно впихнула, – «эге, да у того паренька –
