– Да, это почти правильный куб, – согласился Найджел. – Сколько дисководов?
– Ни одного.
– Ни одного? Я не ослышался?
– Нет. Компьютеры собраны по особому заказу, с соблюдением всех мер безопасности. Ни дисководов, ни портов. Информация остается в неприкосновенности.
– А контрольная панель? Переключатели, кнопки?
– Ничего. Обычный ящик.
– Хорошо. Тогда сервер?
– Заперт в соседней комнате. Я его не видел.
– Так, так. Мониторы, Кайл?
– Плоские дисплеи на жидких кристаллах.
– Посмотрим, посмотрим. – Найджел вытащил из внутреннего кармана второй проспект, раскрыл. – Размеры, мальчик?
– Семнадцать дюймов по диагонали.
– Полноцветные, я уверен.
– Да. – Кайл остановился на третьей странице. – Вот этот довольно похож.
– Отлично. Теперь перейдем к принтерам.
– Их нет.
– Ни одного? В комнате ни одного принтера?
– Нет.
Найджел поскреб затылок.
– Допустим, ты работаешь над документом. Что происходит, если его необходимо представить в печатном виде?
– Я звоню боссу. Он приходит в комнату, проверяет текст. Если документ будет передан в суд или юристам другой стороны, его распечатают.
– Где? Ты сказал, там нет принтеров.
– За стеной сидит служащий, который работает с множительной техникой. Каждый лист имеет свой код, к тому же обязательно делается его дубликат. Напечатать что-нибудь просто так, не оставив следа, невозможно.
– Они все предусмотрели. – Найджел отошел от стола.
Его место тут же занял Бенни Райт.
– Кайл, сколько раз ты был в этой комнате?
– Пять за последние пять дней.
– Как много человек обычно сидят за столами?
– Трудно сказать. В воскресенье после обеда я около часа пробыл там совершенно один. Сегодня утром пришли пять или шесть человек.
– Тебе приходилось сидеть там допоздна, когда комнату закрывают?
– Пока нет.
– Сделай это. Сделай сегодня же.
– Но я не могу пойти туда без причины, Бенни. Это все-таки не кофейня. Комната под постоянным наблюдением, туда ходят не для того, чтобы забить косячок.
– Кто-нибудь отмечает время прихода и ухода?
– Охранника у двери нет, но когда я вставляю в прорезь свою карточку, время фиксируется автоматически. Эти данные сохраняются где-то в системе.
– Ты берешь с собой кейс?
– Нет.
– Кейсы и сумки запрещены?
– Нет.
– Ты приходишь туда в пиджаке?
– Нет. В офисе мы обычно обходимся без них.
Некоторое время Бенни и Найджел задумчиво смотрели друг на друга.
– Что у тебя запланировано на завтра, Кайл? – поинтересовался Райт. – Собираешься пойти в эту комнату?
– Может быть. Еще не знаю. Это зависит от того, что мне поручат.
– Мне нужно, чтобы ты пришел туда в пиджаке и с кейсом. Усядешься, снимешь пиджак, поставишь кейс под стол.
– Ты сумеешь это сделать, Кайл? – с мягким нажимом спросил Найджел.
– Запросто. Почему нет? Может, что-то еще? Может, притащить с собой сандвичей и засыпать крошками клавиатуру? К чему вы клоните?
– Не волнуйся, мальчик, – пропел Найджел. – Мы полностью контролируем ситуацию.
– Вам бы я поверил в последнюю очередь.
– Будет тебе, Кайл!
– Слушайте, я уже устал. Хочу спать.
– Что собираешься делать в ближайшее время? – поинтересовался Бенни.
– Завтра хочу уйти с работы около пяти, сесть в поезд и добраться до Филадельфии. Там возьму напрокат машину, поеду в Йорк. В четверг ужинаю с отцом, мы договорились отметить День благодарения.[16] Сюда вернусь в пятницу, ближе к ночи. Рано утром в субботу буду в офисе. Такой расклад вас устроит?
– Никаких возражений. Встретимся в воскресенье вечером, – заключил Райт.
– Нагрянете в гости? Или я к вам?
– Детали узнаешь чуть позже.
– Приятного праздника, мальчики! – с едва слышной издевкой бросил Кайл, выходя из номера.
На внутренней стороне двери своего нового кабинета Макэвой повесил два непромокаемых плаща: один – черный, другой – светло-коричневый. Черный был повседневным, Кайл ходил в нем на работу и по городу. Светло-коричневый он надевал редко, обычно в тех случаях, когда хотел избавиться от слежки. В среду, в половине третьего дня, Кайл набросил коричневый плащ на руку и спустился в лифте на второй этаж. Оттуда он по служебной лестнице прошел в подвал, где, облачившись в плащ, пробрался меж сплетений труб и кабелей к металлической двери. Перебросился парой фраз со служителем, которого видел уже не в первый раз, и вышел в узкий проулок, отделявший здание фирмы от пятидесятиэтажного небоскреба напротив. Через десять минут Макэвой уже входил в офис Роя Бенедикта.
Они уже успели пообщаться по телефону, предложенный Роем план вызвал у Кайла некоторые сомнения.
Бенедикт их, однако, не испытывал. Проанализировав изложенную клиентом информацию, он сопоставил факты, взвесил варианты развития событий и был полностью готов к действиям.
– В ФБР у меня есть друг, – начал Рой. – Человек, которому я безгранично доверяю. Мы проработали с ним долгие годы, и даже сейчас, когда оказались на разных, так сказать, сторонах улицы, я верю ему больше, чем себе. Теперь он один из руководителей нью-йоркского отделения.
Кайл невольно вспомнил свой последний контакт с ФБР: вымышленные имена, бутафорские значки, мучительная ночь в номере отеля, где сидел Бенни.
– Слушаю вас, – с изрядной долей скептицизма протянул он.
– Я намерен встретиться с ним, выложить на стол наши карты. Все, до единой.
– И как он распорядится информацией?
– Преступления не только имели место, но и продолжают совершаться. В данный момент их кто-то планирует. А ведь это не просто мелкие шалости. Думаю, он будет потрясен не меньше меня. ФБР наверняка захочет принять участие в твоем деле.
– Значит, Бенни окажется в руках федов?
– Совершенно верно. Ты что, против его ареста?
– Надеюсь, ему дадут пожизненное. Но у него целая агентурная сеть, и она пока еще в тени.
– Феды мастерски умеют расставлять ловушки. Иногда, правда, садятся в лужу, однако по большей части их усилия приносят неплохие результаты. Я постоянно поддерживаю с ними связь, Кайл, и знаю: это профессионалы. После моей беседы с другом феды тихо и спокойно начнут собственную операцию. При необходимости они могут вывести в поле небольшую армию. Именно это тебе сейчас и нужно.
– Ясно.
– Ты позволишь мне переговорить с ФБР?
– Может, там вас вежливо выслушают и на этом все кончится?
– Может быть, но вряд ли.
– Когда вы хотите встретиться со своим другом?
– Сегодня же, ближе к вечеру.
Колебания Макэвоя были недолгими.
– Хорошо, – наконец сказал он.
Была полночь, когда Кайл бесшумно открыл незапертую дверь кухни и вошел в отцовский дом в Йорке. Свет горел повсюду. Макэвой-старший отлично знал, что сын объявится поздно, однако ничто не должно было нарушить его по-стариковски чуткий сон. Зак – старый колли, достойный представитель породы, который никогда не пустил бы чужака дальше крыльца, – поднял с подстилки голову и тихо проворчал что-то приветственное. Кайл почесал псу уши, довольный, что Зак еще помнит его. Никто точно не знал, сколько овчарке лет; собака была даром одного из клиентов, частью гонорара. За годы жизни в доме у пса выработалась привычка лежать под рабочим столом Джона Макэвоя и внимательно слушать рассуждения хозяина о серьезных юридических проблемах, с которыми сталкивались обитатели Йорка. Свой обед Зак съедал в кухне, как правило, в компании какой-нибудь секретарши.
Кайл скинул кроссовки, поднялся по деревянной лестнице в спальню и залез под одеяло. Он быстро заснул.
Не прошло и пяти часов, как дверь в спальню распахнулась от энергичного толчка ноги Макэвоя-старшего.
– Все еще дрыхнешь, сосунок? Вставай, выспишься на кладбище!
В нижнем ящике шкафа Кайл отыскал пару теплого белья и шерстяные носки, за высокой резной дверцей – старый, сохранившийся со студенческих времен охотничий комбинезон. Поскольку женщины в доме не было, шкаф за долгие годы до предела забили всевозможным тряпьем, меж вешалками седели клочья паутины. Ботинки грубой кожи стояли там же, где Кайл оставил их ровно год назад.
Отец в кухне готовился к боевым действиям. На столе лежали три ружья с оптическими прицелами, рядом – несколько пачек патронов. Кайл, мальчишкой познавший премудрости охотничьего промысла, знал: оружие отец тщательно вычистил еще накануне.
– Доброе утро, – сказал Джон Макэвой. – Ты готов?
– Да. А где кофе?
– В термосе. Когда приехал?
– Пять или шесть часов назад.
– Вот что значит молодость. В путь!
Они быстро погрузили снаряжение в форд-пикап, старый, побитый внедорожник, на котором Джон больше всего любил ездить по городу и его окрестностям. Через пятнадцать минут после пробуждения Кайл уже сидел за рулем и гнал машину сквозь сырую тьму ноябрьского утра, время от времени отхлебывая из металлического стаканчика горячий кофе и поднося ко рту плитку шоколада. Очень скоро город остался позади, дорога стала у́же.
