— А номер автомобиля не припомните?
— Вот уж нет, это мне совершенно неинтересно.
— Что ж, хорошо, что мы теперь знаем марку авто. А внешне как выглядит ваш сосед?
Супруги собрались заговорить одновременно. Мистраль поднял руку и остановил их. Анри Лестрад сурово взглянул на жену и взял слово сам.
— Я и видел его совсем близко, и говорил с ним.
— Так, ну и что же?
— Я узнал, что он служит в полиции. Но, честно говоря, я бы так не сказал. Он не так похож на полицейского, как ваши товарищи.
— Это тоже любопытно, — улыбнулся Мистраль. — А внешность его опишете?
— Так, так… Среднего роста, очень худой, волосы коротко стрижены, но самое главное — лицо. Вот уж испугаешься такой рожи! И щеки, и рот, и челюсть — все в глубоких-глубоких шрамах! Как будто он попал в автокатастрофу и вылетел через лобовое стекло. Просто потрясающе!
Мистраль вскинул глаза на Кальдрона, потом снова обратился к Лестраду:
— Так вы с ним разговаривали?
— Я-то говорил, но он отвечал буквально парой слов, причем очень тихо. Не могу сказать, что я на самом деле слышал его голос. Он, знаете ли, шумел по утрам, и я…
— Я в курсе, господин Лестрад, — перебил его Мистраль. — Я читал все рапорты по вашему заявлению. А теперь, господин Лестрад, вы нам нужны. Немедленно. Вы поедете с нами и поможете составить фоторобот господина Эмери. Насчет обратной дороги не беспокойтесь, мы вас отвезем.
— Что, что тебе сказал их шеф? Я плохо расслышала!
— Просит составить фоторобот нашего соседа!
— Ай, так это как в кино! Я тоже хочу поехать! Потом соседям буду рассказывать.
Мистраль позвонил в штаб, чтобы оттуда на квартиру Эмери выслали группу криминалистов.
Жан-Пьер Бриаль, вернувшись домой, переходил от тюремной безалаберности к привычкам свободного человека. Адвокат уехал, на прощание сказав:
— Этот бой мы выиграли, и другие тоже выиграем! Но для этого нужно драться. Вы должны мне помочь с вашим алиби, слабовато оно у вас.
Жан-Пьер Бриаль спустился в погреб, откинул в сторону несколько поленьев, приподнял люк над ямой, служившей некогда для угля, и вынул оттуда шкатулку. В ней лежали тетради. Все одинаковые. Все в прозрачных обложках. На обложках наклейки с датами. Он взял восемь тетрадей за два года: 1985-й и 1995-й. Усевшись в кресло, стал внимательно перечитывать записи Ж.-П. Б. Посреди чтения встал и поставил рядом с собой все, что в доме годилось в рот: бутылку арманьяка и сухое печенье.
Жандармы подтвердили полицейским, что Бриаль из дома больше не выходил. Потом они позвонили следователю Тарносу.
— Мы знаем, где он находится, вечно сторожить вы его не будете. Смотря как пойдет дело у криминальной полиции, я скажу вам, как действовать в ближайшие сутки. Но оставайтесь в полной готовности.
Тот же день.
От дома на набережной Орфевр отъехала машина, увозящая домой совершенно обессилевших супругов Лестрад. Специалист составил фоторобот, задавая свидетелю точные вопросы, чтобы тот вспомнил лицо. Получившийся фоторобот Анри Лестрад оценил как «действительно очень похожий». Восхищенные супруги решили никуда не идти обедать, а выпить кофе с сандвичем вместе с полицейскими.
— Завтра соседи и родственники как узнают, что с нами сегодня приключилось, — трещала госпожа Лестрад, — все от зависти сдохнут!
Уходя, Анри Лестрад взял Мистраля под руку и отвел в сторонку, чтобы их никто не слышал.
— Послушайте, мне восемьдесят лет. А мне не дашь восьмидесяти, я знаю. А вы знаете почему?
Мистраль, развеселившись, покачал головой.
— Я всегда ложился спать в одно время, а выпивал только вечером в субботу! Послушайте, послушайте старика. Работа у вас тяжелая, вы, я вижу, женаты, должно быть, и детишки есть. Так вот, позвольте дать вам совет.
— Да, конечно, пожалуйста. — Мистраль слушал и улыбался.
— Перестаньте ходить по ночным кабакам. Не сегодня так завтра вы непременно расплатитесь здоровьем!
— Очень вам благодарен за добрый совет. Исполню в точности.
Людовик Мистраль и Венсан Кальдрон в недоумении разглядывали фоторобот.
— Совершенно незнакомое лицо. Я практически уверен, что в квартирах убитых его не видел. А у нас, вероятно, записи голоса именно этого человека.
Кальдрон высказал то, о чем думал и Мистраль. Они были обескуражены и уже сомневались, причастен ли к преступлениям тот, кто называет себя Оливье Эмери.
Оливье Эмери знал, что Жан-Пьер Бриаль на свободе, и знал, где он. Жан-Пьер Бриаль тоже знал, где Оливье Эмери. Но еще несколько лет они оба не шевельнутся — разве что в случае опасности. Эмери, сидя в безопасной башне, размышлял. На столе стояли консервы и лекарства. Звуковой фон — радио «Франс-Инфо». Аномальная жара сменялась «температурой, характерной для этого времени года», как утверждала метеослужба, но с каждым днем набирала обороты дискуссия о количестве летальных исходов и плохой организации работы в связи с этим.
Эмери слушал все выпуски новостей. Именно так он узнал об освобождении Бриаля, о громких заявлениях адвоката. Но узнал он и о подвижках в работе сыскной бригады и, по утечке информации от близкого к следствию источника, о задержании сестер Бриаль.
«Тьфу, пропасть!» — невольно подумал Эмери.
Бриаль подумал то же самое и налег на арманьяк. Четверть часа спустя Эмери корчился на кровати от боли.
16.30. Журналисты осаждали секретариат Бернара Бальма звонками с требованием подробностей о деле Бриаля, так что в конце концов первый замдиректора пришел в ярость и категорически отказался им отвечать. Он сам позвонил Мистралю и сообщил об этом. Комиссар как раз проводил совещание, но своим людям предпочел высказывания Бальма не передавать.
Четыре портрета Оливье Эмери, нарисованные Службой криминалистики, лежали посреди стола заседаний и притягивали к себе взгляды всех собравшихся.
— Это одна из самых крупных наших карт, — говорил Мистраль, указывая на портреты пальцем. — Если сведения, которыми мы располагаем, верны, то именно этот человек называет себя Оливье Эмери и выдает за сержанта полиции Шестого округа. На самом деле такой человек в национальной полиции значится, но это капитан, год назад вышедший на пенсию. Наш «клиент» — однофамилец или самозванец. Думаю, хотя пока не уверен, что человек на фотороботе — тот самый убийца трех женщин: Норман, Коломар, Димитровой. И еще Леонса Лежандра, как нежелательного свидетеля. Если так, то этот же тип донимает телефонисток ФИП.
Мистраль мельком взглянул на Дальмата — тот и бровью не повел — и подробнее рассказал о результатах голосовой биометрии, анализа ДНК и данных мобильного телефона.
— Сейчас пойдете опять в дома убитых и покажете фоторобот соседям. То же самое сделаете в районе ворот Ла Шапель, во всех барах, откуда он звонил на ФИП, и вокруг них, где был засечен его мобильный телефон. Для тех, кто поедет в Восемнадцатый округ, готовы планы.
— Сейчас мы ведем допросы сестер Бриаль, и тут, я думаю, дела обстоят не проще, — вступил в беседу Венсан Кальдрон.
— Так и есть, Венсан. Впрочем, в атаку мы перейдем ближе к ночи. Что там у нас? Поль?
Дальмат заглянул в свои записи.
— Идет, я бы сказал, окопная война. Одиль Бриаль удерживает свои позиции до последнего. Не говорит ничего интересного. Я разрешил ей курить, чтобы она была помягче. И теперь она твердит одно: «Спасибо большое, господин кюре, Бог вам этого не забудет!»
Эта фраза подняла настроение: все расхохотались.
— Пока она не знает, — продолжал Дальмат, — что ее сестра Вивиана тоже задержана. Не знает также о ДНК и о номере мобильного, с которого ей звонили. Все, что у меня есть, пока держу в резерве.
— Жерар?
В общем, все то же самое, только Вивиана Бриаль не курит. Что ее сестра у нас, она не в курсе. Как только завожу речь о фотографиях, она мне отвечает: «Нет, ты мне скажи, разве у нас в стране законом запрещено тете иметь альбом с фото племянника?» Очень непростая и очень умная. Чувствует, что у меня за пазухой что-то есть, и хочет, чтобы я это выложил. Мы будто в покер с ней играем.
— Отдыхали они? Согласились поесть?
— С полудня до четырех часов спали. С едой — ничего особенного. Одиль Бриаль спросила шампанского и черной икры по случаю перемены обстановки. Молодые ребята очень смеялись.
— Время идет, а допросы ни с места. Пора ускоряться. Где они обе теперь?
— У нас в кабинетах под надежной охраной.
— Поль, возвращайтесь в кабинет и оставьте дверь открытой. Сделайте так, чтобы Одиль сидела к входу боком. Жерар, сделайте вид, будто ведете Вивиану в камеру, по дороге пройдите мимо кабинета Поля, только двигайтесь помедленнее. По идее Одиль с Вивианой должны будут увидеть друг друга: пообщаться не успеют, зато отреагируют или хотя бы потеряют спокойствие свое наглое. Потом возобновите допросы и предъявите свои аргументы: ДНК и мобильный телефон. А там видно будет.
