ни эта рана на животе её нисколько не волнуют, а я в пылу возбуждения и радости не придаю этому значения. Принимаю всё за чудо, настоящее волшебное чудо.
Возможно, она еще просто не до конца пришла в себя и испытывает что-то вроде шока, вот и не обращает внимания ни на живот, ни на кровопотерю. Но как она очнулась? Это было что-то вроде клинической смерти? Я видел такое по телевизору или в интернете – люди уже почти умирают, видят свет в конце тоннеля, а потом внезапно возвращаются обратно. Говорят, сам Бог об этом распоряжается и дает им второй шанс.
В небе раздается раскат грома, дует ветер. Кажется, намечается сильный ливень.
– Аня, твой живот, ты…
Понимаю, что задаю глупый вопрос, но не спросить об этом не могу.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – механическим голосом отвечает она. – Всё в порядке.
Она похожа не на живого человека, а больше на восковую фигуру, в которую вдруг кто-то могущественный вдохнул жизнь.
– Аня, я так рад, что ты жива! – сквозь слезы признаюсь я. – Это чудо, просто чудо! Мы доберемся до больницы и зашьем тебе рану, проверим состояние ребенка. Врачи окажут тебе всю необходимую помощь, ты только не отключайся снова, ладно?
Она порывается встать и ее лицо искажается от боли – всё же чувствует рану.
Впрочем, эта боль не так уж сильно расстраивает её.
– Дырка в животе – не проблема, – говорит она. – Главное, я вернулась. Главное, я жива!
Я киваю и прошу её не двигаться, не перетруждать себя лишними движениями. Она не понимает еще, что случилось прежде и что происходит сейчас. Я должен помочь ей.
– Тише, Аня! – говорю. – Ты ранена и…
– Жива… – повторяет она хрипло и, схватившись за мое плечо, всё-таки поднимается.
Покачиваясь на слабых ногах, с тоской глядит на горящий вдалеке дом, отражающийся в её пустых глазах двумя яркими огоньками. По щеке у неё скатывается слеза и, смешиваясь с кровью на губах, становится бледно-розового цвета. Когда я встаю рядом, она, всё также глядя на огонь вдалеке, еще сильнее сжимает мое плечо.
Медленно вздыхает и обращает свой грустный взгляд в мою сторону.
Огоньки в её глазах продолжают мерцать, заменяя ей зрачки.
– Пора домой, детка, – говорит она, улыбаясь.
Я испуганно киваю, не зная, как иначе реагировать на всё происходящее.
С неба накрапывает – слабо и неуверенно. Капли дождя свежие, прохладные – после заточения в том подвале они для меня сейчас не что иное как чудо, Божья благодать. Только рано чему-либо радоваться – я начинаю потихоньку осознавать это. Всё плохо и будет еще хуже.
С трудом проталкивая слюну через пересохшее горло, я гляжу на Аню, а она все улыбается. От этой её ухмылки у меня по спине пробегает холодок. Страх, крутивший моё существо все это время, усиливается, не выпускает меня из своих свирепых объятий. Хочет задушить, уничтожить.
Аня неожиданно хватает меня за голову и присасывается к моим губам. Запустив язык ко мне в рот, она не отпускает меня, хоть я и пытаюсь отвести лицо в сторону.
Во рту проступает горький привкус крови и соленого пота.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я недоуменно и испуганно, когда она заканчивает.
– Целую, – радостно хлопая глазами, отвечает Аня. – Тебе не понравилось?
Не дожидаясь ответа, переключает внимание на себя. Ощупывает лицо, разглядывает руки, трогает живот.
– Аня, ты в порядке? – спрашиваю я, морщась от боли в ноге.
– Тебе больно? – спрашивает Аня.
– Нога…
– А что с ней? – пристально глядя на мою распухшую и посиневшую стопу, изумляется она.
– Ты не помнишь? – я задаю ей встречный вопрос, а сам не могу понять, от чего так стынет кровь в моих жилах. – Я хотел выбраться и…
Не желая слушать дальше, Аня садится и внимательно осматривает мою ногу. Ощупывает её аккуратно, что-то бубнит себе под нос. Я порываюсь одернуть стопу, но Аня хватает меня еще сильнее и притягивает к себе.
– Не переживай, детка, с ней всё будет в порядке, – успокаивает она.
Детка? Почему она так меня называет?
Поднимается, кладет мою руку себе на шею.
– Идем, нам пора уходить.
Говорит Аня отрешенно и немного растерянно, с паузами, с трудом ворочая языком. Будто учится говорить заново.
– Держись за меня и иди, – добавляет она. – Я помогу.
Смена эмоций, взгляд, то, как она двигается и говорит – всё это не похоже на прежнюю Аню. Меня это пугает, хоть я и должен радоваться её пробуждению.
Так хотел, чтобы она выкарабкалась, не умирала, не оставляла меня одного, но почему она очнулась именно в тот момент, когда мне почудилась та жуткая физиономия в огне? Это как-то связано?
БРЕД!
Я делаю шаг вперёд, опираясь об Анино плечо. Второй, третий… Так идти менее больно и я иду, хоть и плывет всё перед глазами.
Земля под ногами прохладная, трава мокрая… Непривычные ощущения. Словно ступаю по какой-то другой, новой планете.
Небо озаряется беззвучной вспышкой молнии.
Дождь становится сильнее.
