Воорт думает о Камилле. Закрывает глаза.
— Компьютеры не волшебные, Воорт. В конечном счете, какой бы хорошей ни была программа — необходимо человеческое существо, которое будет направлять вас и объяснять, что происходит. Таким был Тед Стоун.
Воорт чувствует, как желудок словно разъедает кислотой.
Потом спрашивает, понимая все больше:
— А как Стоун получил из полицейского управления информацию обо мне, о моей семье? Через Вашингтон? Он обратился к вам и пожаловался, что мы надоедаем ему? И кто-то из вашего управления помог?
— Разумеется, нет. — Но Данн краснеет. «Так вот из-за чего был спор с мэром», — думает Воорт.
— А капитан Макгриви? — спрашивает Воорт. — Что вы скажете ему о том, почему погибли его сыновья?
Данн уклоняется от вопроса. Он успокоился, и неудивительно, потому что, понимает Воорт, они начали торговаться. На основной вопрос ответ дан. Воорт будет молчать. В желудке все горит.
— Стоун откажется от обвинений, — говорит Данн. — Он поклянется, что вы убили тех людей, защищаясь.
— Я спрашивал о Макгриви. — Воорт вспоминает увиденное по телевизору: старик и армада буксиров передают Стоуна полиции. — И о Ребекке Минс, сестре Колина.
— Президент говорил, что на этой войне будут жертвы. Даже одна жертва неприемлема. Но лучше малое число сейчас, чем большое — позже.
— Данн, а если следующим окажется кто-либо из вашей семьи? — спрашивает Микки.
— Вы мне угрожаете?
— Вы бы пожертвовали ими во имя великого блага, — говорит Воорт. — Верно, Данн?
Данн отводит глаза, собирается с силами. Вспоминает свою роль разумного человека.
— Чего вы хотите? — спрашивает он. — Ударить по больному месту? Винить себя, когда в следующий раз случится что-то, что мы могли бы предотвратить, но упустили возможность из-за вас?
— Ненавижу такие вопросы.
— Как все порядочные люди.
— Я хочу помочь Макгриви, — говорит Воорт. — Вы такой специалист по вранью, что еще одна ложь не повредит. Ему и Ребекке Минс. Что-нибудь, от чего им станет легче. Превратите ребят в героев. Сочините самую лучшую в своей практике ложь — и продайте ее.
— Значит, вы согласны. — В голосе Данна облегчение. — Вы подпишете бумагу?
— Продавайте вашу ложь. Но я ничего не подпишу.
— Почему же?
— На случай, если в будущем я передумаю.
— Если вы зайдете слишком далеко, Данн, — отчетливо произносит Азиз. — Если вы снова разворошите эту помойку и не скажете нам.
— Я думал, вы здесь, чтобы помочь мне, — говорит Данн Азизу. Но суровая маска сползает с лица. К удивлению Воорта, он кивает. Скрывавшийся под ней человек может быть приятным или по крайней мере сносным. И Воорт вынужден признаться себе, что не хотел бы сталкиваться с выбором, который Данну приходится делать каждый день.
— Что-нибудь еще? — спрашивает Данн.
— Ага, — откликается Микки. — Если Воорт не сделал ничего неправильного, он должен остаться на работе. К черту Стоуна. Мы все знаем, что он натворил. Воорт останется на работе.
— Согласна, — говорит Эва. — Если бы вы работали как надо, мистер Данн… — Она не договаривает.
Данн, кажется, готов возразить. Потом расслабляется.
— Попробую. Правда, попробую. Сделаю все, что в моих силах.
— Нет, вы просто сделаете это. — В разговор наконец вступает Томми Динс. — Я целыми днями договариваюсь с самыми грязными людьми. Пора мне — для разнообразия — сделать то же самое для человека, которого я уважаю. Вы сделаете это для Воорта.
А Воорт, нахмурившись, поднимает палец:
— И вопрос от меня лично, мистер Данн. Что еще отправилось на дно вместе с «Кандейс»? Кроме документов.
Впервые человек из Вашингтона выглядит искренне и неподдельно удивленным. Недоумевающим.
На этот раз он явно не играет.
— Что значит «еще»? — спрашивает Данн.
Он не может поверить, что снова свободен. Солнечные лучи бьют прямо в лицо. Туман рассеялся. Воорт поднимается на тюремный паром; так непривычно, что река больше не разделена на крохотные квадратики размером с ячейки сетки, как если смотреть на нее из камеры.
Никто не встретил его у ворот тюрьмы, никто не будет ждать на причале в Бронксе, куда пристанет паром. Он не стал никому звонить, даже Камилле.
«Что мне ей сказать?»
Воорт вновь отбрасывает эту мысль. У него есть о чем еще подумать. Народу на пароме немного: охранники, у которых закончилась смена, посетители, адвокаты, освобожденные арестанты. На причале, не обращая внимания на рейсовые автобусы до Манхэттена, Воорт окликает одно из ждущих такси.
Вернувшись на Тринадцатую улицу — один в пустом доме, — он смывает под душем запах тюрьмы и отправляет одежду в стирку. Бреется и одевается в свежевыглаженные джинсы, накрахмаленную белую рубашку и черный твидовый пиджак «Келвин Клайн» на двух пуговицах. Черные кожаные туфли блестят. Вот самый богатый коп Нью-Йорка.
Воорт едет на «ягуаре» в центр и оставляет машину перед Полис-плаза, 1, снова включив «мигалку».
Микки — у него бессрочный отпуск на лечение — отсиживается в новой квартире. Воорт проходит через вестибюль, принимая поздравления. Ожидая лифт, игнорирует направленные на него взгляды. Наверху его тепло приветствуют детективы. Сантини машет рукой: все простилось. Секретари улыбаются. Девушки из компьютерного отдела сложились и оставили у него на столе подарочный сертификат из магазина, продающего каяки.
«Затарь холодильник. Мы хотим пивка „Вуду“». Это записка от Хейзел, словно ничего не произошло, словно все осталось так же, как три недели назад.
На столе Микки, как всегда, беспорядок. Стол Воорта сверкает чистотой, он пуст, его никому не передали. Видимо, Сантини придержал папки Воорта, а теперь принес обратно и сложил в углу возле мини-холодильника и кофеварки «Мистер Кофе».
«Стоун боялся, что в этих документах что-то может быть. Возможно, он был прав, и я что-то упустил».
Верхняя коробка набита папками на завязках, книгами, ручками, маркерами. В следующей коробке лежат всякие безделушки и то, что он ищет: заметки и папки, относящиеся к смертям Колина Минса и братьев Макгриви, к «Гусару» и Теду Стоуну.
Он засыпает в кофеварку ямайский «Блю маунтин». Насыщенный аромат кофе заполняет кабинет. Воорт начинает внимательно читать.
Вот карта реки.
Воорт мысленно возвращается на три недели назад. Он — счастливый — отдыхает на Ист-Ривер с Камиллой. Каяки. Плавающее в воде тело. Синяки на теле таксиста.
Теперь еще раз послушать запись разговора с капитаном Макгриви.
Кофе, крепкий и сладкий, пробуждает аппетит. В холодильнике пусто, поэтому Воорт покупает в кафетерии готовый обед с индейкой, возвращается в кабинет и исследует содержимое контейнеров. Сладкий красный перец. Сердцевинки артишоков. Корнишоны. Сладкая горчица.
Лучше тюремного рациона на Райкерс-Айленд.
За едой он просматривает заметки, сделанные во время разговора с Ребеккой Мине. Колин был покладистым. Колин любил клады. Колину нравилось ходить на реку и смотреть в ту сторону, где, как он считал, лежит затонувший «Гусар» с шестьюстами миллионами долларов золотом.
Ничего полезного.
Он разочарованно просматривает содержимое следующей коробки: желтые блокноты, результаты вскрытия от Тины Тадессе, список пропавших без вести, ксерокопия страницы с подписями из журнала регистрации посетителей в морском порту на Саут-стрит.
И тут звонит телефон.
— Детектив Воорт. — Какое удовольствие просто произносить эти слова!
— Так быстро вернулся к работе?
«Черт! — думает он. — Камилла. Я ведь ей не позвонил…»
Воорт крепко зажмуривается. Еще ни разу в жизни он не допускал таких промахов. Камилла позвонила на рабочий телефон — не на сотовый, — следовательно, точно знает, где он. У Воорта такое ощущение, что она может его видеть.
«Или именно этого я подсознательно и хотел? Обидеть ее?»
— Где ты? — спрашивает он.
— В тюрьме. Эдакий обмен получился, да?.. Я здесь. — Голос у нее не веселый, просто усталый. — Пришла еще раз навестить тебя.
— Я могу объяснить.
Сколько раз он слышал эти самые слова — от подозреваемых.
— Не надо, — отрезает Камилла. Слова и сам тон приводят Воорта в ужас.
— Вероятно, я что-то упустил в своих заметках, — объясняет он.
— Что ж, надеюсь, ты найдешь это.
— Где мы можем встретиться? — спрашивает он, с отчаянием понимая, что уже слишком поздно.
— А, вечером. Будет масса времени для разговоров.
Оттого, как она это говорит, от безразличия и решительности в голосе у Воорта пол уходит из-под ног.
«А чего еще я ожидал? Или хотел?»
— Дома, — отзывается он. — Прекрасная идея, Камилла.
— Нет, не у тебя. — Она называет ресторан, в котором они никогда не бывали вместе, и адрес в Сохо — к югу от места, где они живут. Она словно говорит: после еды мы не пойдем, как обычно, к «тебе» домой.
